Лучший из миров - Сергей Че Страница 14

экспедиции. Вырубленный в скале извилистый проход, заканчивающийся несколькими маленькими помещениями. Судя по остаткам допотопных измерителей и заполненной металлическим крошевом круглой яме в одной из комнат, здесь была какая-то лаборатория. Пару дней они покрывали скан-гелем оборудование, загоняя в базу все, что могло иметь хоть какую-то научную ценность, пока не наткнулись на нечто такое, с чем еще не приходилось сталкиваться за все время работы. С виду это напоминало вырубленную в стене глубокую нишу, куда мог поместиться среднего роста человек. Сверху находился изуродованный металлический купол с остатками погнутых штырей. Покопавшись в своих богатых справочных данных, академик Березинский, единственный старикан среди экспедиционного молодняка, поздравил всех участников с уникальной находкой. Странная ниша оказалась доисторическим прототипом ментального процессора, обучающей машины, с помощью которой древние моделировали свое сознание. И, что самое удивительное, он еще работал. Правда, его обучающие программы не отличались особым разнообразием. Программа у процессора была одна. Остальные, видимо, сгинули за тысячу лет вместе с кремниевыми носителями. Из-за твердой скалы, в которой скрывались внутренние детали процессора, скан-гель так и не смог считать находящуюся в нем информацию. Поэтому находку пришлось испытывать на добровольцах. Через машину прошло десять человек, пока разрозненные куски информации не стали складываться в общую картину.

Процессор обучал правилам поведения в сферах перехода. В первые десятилетия после изоляции эти ворота из одного мира в другой были распространенным явлением. Они часто возникали из ниоткуда и так же часто пропадали в никуда. Потом исчезли совсем, и за долгую эпоху Расселения превратились в легенду, которой кроме фольклористов больше никто не занимался. Да и там, на Китеже, все сперва восприняли новые сведения как некую увлекательную сказку о межпространственных тоннелях и чужих мирах, видения которых иногда пробивались сквозь белую дымку обучающей программы. В первый же день через процессор прошли почти все. Каждому было интересно поучаствовать в уникальном аттракционе. А наутро двое из первой партии добровольцев не проснулись. Потом еще четверо покончили с собо. Остальным вкатили лошадиную дозу антидепрессантов и отправили на корабль. Вооруженные гардами солдаты из группы сопровождения, несмотря на протесты академиков, выгнали всех из бункера, заложили его взрывчаткой и разнесли всю скалу вдребезги.

Сфера звала. Она проникала в мозг, заполняла собой мысли, и было очень сложно ей сопротивляться. Влад почти не помнил, что видел там, под металлическим куполом процессора с торчащими из него резонаторами. Да и не хотел помнить. Все, что всплывало в памяти, он судорожно пытался забыть, но хорошо чувствовал, что это продолжает жить где-то глубоко внутри. Месяцы, проведенные в реабилитационном центре после возвращения, помогли ему справиться с депрессией. А когда, год спустя, он узнал, что планета Китеж превратилась в пояс астероидов, спокойствие, казалось, навсегда вернулось к нему. Никто тогда не мог и подумать, что рассказанная древним процессором жуткая сказка станет реальностью, а Сфера Перехода вновь, как и тысячу лет назад, снова возникнет из небытия.

Оставленный Вяземским гард был абсолютно новым, даже ребристый ствол еще сохранил защитную пленку. Влад долго вертел оружие в руках, стараясь ни о чем не думать. Чип активации он нашел не сразу. В отличие от гражданских пукалок, у которых чип срабатывал сразу, стоило человеку взяться за рукоятку, здесь пришлось повозиться. Наконец, карта памяти была обнаружена в маленьком подствольном углублении. Гард еле слышно пискнул, считывая информацию о новом владельце и одновременно загоняя в память Влада основные сведения о своем устройстве и начальные навыки пользования. Ничего сложного не было. Магазин на полтысячи зарядов, десять градаций импульсной силы, от парализатора до разрушения молекулярных структур неживых объектов. Лазерная оптика и самонаведение. Все стандартно.

Теоретически можно было пробиться в шлюзовую камеру, куда погрузили катер. Практически это было нереально. Против вояк Влад не выстоял бы и секунды. Да и катер наверняка был уже распотрошен и демонтирован.

Влад сунул оружие в эластичную кобуру на левом предплечье. Сенсоры патрульного комбинезона, в который его зачем-то обрядили сразу по прибытии на клипер, определили добавленный вес и уменьшили нагрузку на руку. Влада всегда удивляла особенность патрульного обмундирования с нестандартным расположением кобуры. Вместо банальных поясных и наколенных вариантов, хранители имперского спокойствия щеголяли с торчащими из-под локтя длинными стволами. Правда, очевидцы рассказывали, что в этом были свои плюсы. В подробности Влад не вдавался.

Выглянув за дверь, он с некоторым недоумением понял, что его никто не охраняет. Коридор был пуст. Голые белые стены слегка дрожали, как это обычно бывало на мелких кораблях при ускорении. От нечего делать Влад двинулся по коридору, разглядывая встречающееся на пути оборудование. Внутри имперского клипера он был впервые. Все здесь было строго функционально. Никаких украшательств, никакой вычурности, никакого полета дизайнерской мысли, чем грешили судостроители с маленьких миров. Лишь однажды за приоткрытой дверью он увидел некое подобие кают-компании – длинный стол с имитацией подсвечников, стулья с высокими спинками и портрет Его Величества Константина Павловича во всю стену. Царь-император был выполнен в полный рост, в белом мундире дворцовой гвардии, с роскошными фельдмаршальскими эполетами и брильянтовыми звездами на груди. Свисающая с плеч горностаевая мантия сияла белизной. Константин Павлович гордо разглядывал противоположную стену.

В кают-компании тоже никого не было.

Побродив с полчаса по однообразным коридорам, Влад так никого и не встретил. Только пару раз замечал вдалеке серые тени, метнувшиеся за поворот. Видимо, бегущих по своим делам солдафонов. Еще на Ильмене Влад понял, что рядовые патрульные почти все делают бегом.

Наконец, за очередным поворотом, он увидел внешнюю палубу. Конечно, это не была роскошная смотровая экскурсионных лайнеров, с огромными прозрачными стенами, за которыми открывалась величественная картина космического пространства. Здесь были всего лишь узкие панорамные окна, а вместо бесчисленных барных стоек и ресторанных столиков вдоль стены тянулись длинные низкие скамьи. В отличие от залитых светом коридоров, на палубе было темно. Горели только расставленные через каждые десять метров тусклые светильники, да звезды снаружи уже расплывались в длинные туманные полосы. Клипер готовился к переходу в испод. Влад подошел к ближайшему окну, разглядывая уменьшающийся на глазах красный шарик ильменьского солнца.

Какая-то тень промелькнула за спиной совсем рядом.

- Ну, наконец-то, - сказал Влад, оборачиваясь. – Я уж стал думать, на вашем клипере ни одной живой души нет.

Что-то резко сдавило горло, задело волосы, лоб, полоснуло по глазам, черная фигура выросла