Атлантарктида. Дикий, дикий Норд. Из глубины - Василий Головачёв Страница 14

– Прошу прощения, учту.

Официантка принесла заказ. Вершинина захрустела круассанами, снова поморщилась.

– Может быть, их и привезли только что, но они уже успели высохнуть.

Вербову показалось, что круассаны свежие, но возражать он не стал.

– Как кофе?

– Как сказал бы мой отец – средней паршивости, – усмехнулась Вершинина. – Я бывала в Гватемале, вот там кофе вкусный, натуральный, без обмана, хорошо прожаренный.

– По какой надобности посещали Африку?

– По служебной, – коротко ответила девушка, не изъявляя желания вдаваться в детали. – А вы что делали в независимой Латвии?

– Отдыхал, – с улыбкой ответил Вербов.

Собеседница понимающе кивнула.

– Один?

– Я одиночка по натуре, привык быть один.

– Надо же, как мы близки по характеру. Не женаты?

– Был. А вы?

– Аналогично.

– А выглядите вы совсем…

– Девочкой, – рассмеялась Вершинина. – Не верьте ясному взору, я злая и нервная стерва. Муж так и сказал, когда уходил.

– Это он в запальчивости.

– Может быть. Мы с вами одногодки, кстати.

Вербов хотел спросить, откуда она знает его возраст, потом подумал, что сотруднице ФСБ было нетрудно найти на него досье.

– Никогда бы не подумал.

– Ёрничаете? – прищурилась она.

– Никогда! – возразил он. – Не в моём характере.

– А что в вашем? Что вы любите, чем занимаетесь в свободное время?

Вербов отложил круассан.

– Смеяться не будете?

– Обещаю.

– Я люблю кулинарить.

– Прекрасное занятие, – серьёзно сказала Инга. – Уважаю мужчин, умеющих готовить. А я вот, к сожалению, тепличное растение, не приучена, всю жизнь тороплюсь и дома бываю редко. У меня и мама, доктор экономических наук, не очень уважала это дело, в доме всё папа делал и кухней занимался.

– В принципе я умею всё, но больше всего люблю грибные блюда и овощные. Хотя и рыбу готовлю неплохо по маминым рецептам, и мясо. Уверен, она непременно угостит нас чем-нибудь вкусненьким.

– Кем она работает? Или на пенсии уже?

– Нет, преподает математику в школе, да и отец тоже учитель, по химии.

– Местные жители или приехали?

– Нет, местные, родились в Мурманске, я тоже.

В зале начали появляться пассажиры. По одному, по двое, мужчины и реже женщины. Вошли трое – приземистый здоровяк с бритым черепом и мощными покатыми плечами и двое крупногабаритных парней в чёрных костюмах. По их поведению можно было судить, что они телохранители бритоголового, одетого в тёмно-сиреневый костюм и красную рубашку. Лицо у него было тяжёлое, складчатое, с брюзгливым вывертом толстых губ, взгляд из-под тяжёлых век не предвещал ничего хорошего.

Села компания за соседний столик, и бритоголовый, мотнув головой парню слева (тот сразу поспешил к бару), достал сигару.

Вербов и Вершинина переглянулись.

– Большая шишка, наверно, – сказал Денис, понизив голос. – Ведёт себя как хозяин.

– Сенатор от Мурманской области, – сказала Инга.

– Вы его знаете?

– Видела однажды в столице. Бывший губернатор, бизнесмен.

– Здесь же нельзя курить.

– А ему плевать, он же сенатор.

– Можно подсказать.

– Не связывайтесь, у таких наглецов большие связи.

Бритоголовый пустил струю дыма.

К нему быстро подошёл молодой парнишка-официант.

– Извините, у нас не курят.

– Мне можно, – отмахнулся бритоголовый.

– Курить в залах аэропорта запрещено…

– Уговори таможню, – лениво глянул на второго телохранителя-блондина бритоголовый.

Парень встал, взял официанта под локоть, повёл от столика, выговаривая на ходу:

– Начальство надо знать в лицо, пацан, это Максимилиан Самойлович, сенатор, уважать надо. Ну, покурит минутку, ничего плохого не случится.

Бритоголовый затянулся, почувствовал на себе взгляды сидевшей неподалёку пары, выпустил в их сторону длинную струю дыма.

– Извини, – сказал Вербов, поднимаясь. – Терпеть ненавижу хамов!

Бритоголовый удивлённо глянул на него.

– Тебе чего?

– Вежливости не учили? – кротко сказал Вербов. – Сенатор?

Блондин оттолкнул официанта, шагнул к столику.

– Тебе чего?

– Вы прямо братья по разуму, – усмехнулся Вербов. – Вернее, по его отсутствию. Закон одинаков для всех, здесь курить нельзя. Что неясно?

Сенатор лениво затянулся ещё раз, выпустил струю вонючего дыма в лицо майора.

– Сядь на место, быдло.

В следующее мгновение сигара выскользнула из пальцев бритоголового и вонзилась ему в рот горящим концом.

Блондин кинулся на Вербова и начал оседать на пол, получив нечитаемый взглядом выпад пальцем в сонную артерию.

Бритоголовый выпучил глаза, побагровел, закашлялся, выплюнул сигару на стол.

– Ты ох…л, тварь?!

Подскочил второй телохранитель, брюнет, судорожно лапая под полой пиджака кобуру с пистолетом.

Вербов достал удостоверение полковника МВД, которым пользовался всегда на территории России в перерывах между командировками, раскрыл перед носом брюнета.

– Полковник Медведев, центральный аппарат, будем шуметь?

Брюнет замер, вытянул шею, пытаясь прочитать фамилию на обороте малиновой книжечки.

Мальчишка-официант подозвал своих коллег, к столику собрались официанты и сотрудники охраны правопорядка.

Бритоголовый перестал перхать, вытер губы платком.

– Полковник, ты завтра будешь искать работу!

К столу подошла Инга, поиграла «мужским» (чёрного цвета) смартфоном.

– Я на всякий случай зафиксировала этот момент, господин сенатор. Как вы думаете, что будет, если я выложу запись в Сеть?

– Ты ещё кто?

Вершинина раскрыла сумочку, достала удостоверение с вытисненным на корочке золотым двуглавым орлом и надписью: Федеральная служба безопасности Российской Федерации.

– Майор Вершинина, особый отдел ФСБ. Так как, господин законодатель, будем соблюдать законы или нет?

Бритоголовый вспотел, глянул на собравшихся, жестом остановил телохранителя, снова потянувшегося за оружием (интересно, у него есть разрешение? – подумал Вербов), пожевал губами.

– Я… проверял… как тут у вас… соблюдается…

– Мы так и поняли, – насмешливо бросил Вербов. – Будьте добры, господин хороший, не занимайтесь проверками соблюдения законов, это дело тонкое. Надеюсь, увидимся в Москве. Идёмте, дорогая?

Они вернулись к своему столику, Вербов расплатился, и оба вышли из зала, сопровождаемые взглядами всех присутствующих, в которых сквозило удивление и одобрение.

– Зачем вы рисковали? – задумчиво спросила Вершинина. – Телохраны могли применить оружие.

– Не сдержался, – виновато сказал он. – Больше не повторится. Хотя попробовали бы они применить оружие. К сожалению, таких, с позволения сказать, сенаторов можно встретить где угодно.

Инга погрустнела.

– Вы правы, невозможно стало спокойно проехать по миру, не встретив хама или бандита, не говоря уже о террористах. Даже в таких супертолерантных странах, как Норвегия и Швейцария, можно нарваться на конфликт.

Вышли из здания аэропорта в практически ночную темень; рассветало в Мурманске в конце декабря только к середине дня.

– Едем к нам? – неуверенно предложил Вербов.

– Нас заберут в двенадцать часов, время ещё есть, давайте поедем. Хотя ещё рано.

– Уже почти шесть часов утра, пока такси поймаем, пока доедем…

– Ловите.

– Здесь есть бюро заказов,