Мэйсон - John Hall Страница 14

— Пусть докинет сверху четверть суммы за… — начинает Хэллсинг, но тут же его перебивает Скай, который явно не согласен с подобным тезисом.

— Я тебя сейчас сам четвертую, а не четверть сверху накину, — рычит тот, кто до этого управлял огромным гнилушником под названием Трупан. — Ты, это, вообще пытался взорвать моего бойца! А мы так не договаривались! Уговор был о том, чтобы повреждений было минимум. А после этого взрыва никаким бы минимумом не обошлось бы, и что бы ты потом сказал?! Что-то вроде: «Ребята, я вам заплатил, свои деньги вы заработали, пошли на хуй!», так?! Вот меня это не устраивает! И я согласен вернуть тебе твои бабки, но ни единой йотой больше!

Подхожу к Хэллсингу, кладу ему руку на плечо, отвожу чуть в сторону и шепотом обращаюсь:

— Слышь, парень, если ты решил играть не по правилам, то будь готов к последствиям. Я могу на первый раз закрыть глаза на случившийся косяк, но этот раз будет и последним… только в том случае, если ты перестанешь выделываться, примешь то, что тебе принадлежит, и пойдешь готовить новую трупанетку. В противном случае, ты больше ни единого раза не примешь участия в наших боях и, скажу больше, с тобой больше, вообще, никто и никогда не станет иметь дела. Можешь поверить и советую не тягать судьбу за яйца. Ты понял, парень?

Я стараюсь говорить шепотом, но при этом как можно более доверительно, потому что это очень хороший шоу-мэн, за счет которого процветают бои гнилушников и которого не хотелось бы потерять на таком шкурном и мерзком деле, как это.

— Но… уф-ф-ф… — выдыхает он.

— Никаких «но», — не даю ему склониться вперед после нанесенного ему удара в брюшину. — Ты слишком хорош в том, что ты делаешь. Поэтому закрыл свой рот, взял деньги и съебался отсюда по-доброму, а в следующем году: милости жду тебя, милый сэ-э-эр, на очередной зарубе. Так что вопрос исчерпан. Мне пора вернуться в рубку.

Убираю руку с плеча, поворачиваюсь к Скайриму, который стоит, скрестив руки на груди и внимательно смотрит за моими действиями. В этот момент Хэллсинг переламывается пополам и склоняется над холодным полом.

Рукой показываю тренеру победившей команды выдать сумку. Спустя несколько секунд ожидания из-за спин команды Довакина выходит человек и кладет её передо мной. Беру, достаю оттуда пачку, после чего подхожу к до сих пор сложенному пополам и стоящему спиной к команде противника Хэллсингу. Бросаю сумку ему под ноги, наклоняюсь так, чтобы он хорошо мог услышать, что я ему прошепчу.

— Это мне за разборки и мою доброту, согласно которой ты пока что можешь продолжить крутиться в этой сфере, но запомни, пацан: еще раз, и твоя голова будет той, чью я пущу на церемонию открытия. Надеюсь, ты это понял и не станешь придумывать никакой лютой дичи типа мест» и прочего дерьма. Будь мужиком, прими поражение и готовься к следующей схватке в следующем году.

Прошептав это тяжело дышащему парню, поворачиваюсь к команде его соперников.

— Все. Конфликт исчерпан! Разошлись! — хлопаю в ладоши, и никто не смеет сказать мне ни единого слова. Каждый знает, что это может быть слишком дорогим удовольствием.

Как только команда Довакина оставляет палатку, поворачиваюсь лицом командному составу тех, кому согласился помочь ради их победы. На самом деле, я рад случившемуся, потому что это дало мне новый заряд ненависти к людям, и я не чувствую той усталости, которая внезапно навалилась под конец боя.

— Уведите этого. А мне пора, — обращаюсь я к членам команды. — И приведите в чувство этого идиота. Объясните, насколько он был не прав, отмораживая то, что отморозил.

С этими словами покидаю палатку и бегом возвращаюсь в рубку. Успеваю как раз за несколько секунд до конца рекламного блока. Переключаю оборудование на трансляцию боев, включаю заставку, после чего врываюсь в эфир и в холодос, над которым сидят в дорогих одеждах и ждут начала последнего отборочного перед полуфиналом.

— И-и-и всем еще раз привет! Джимми, ты готов творить шоу?! — спрашиваю я, и наемный оператор всего на миг показывается на экранах с кратким, но счастливым «да». — Отлично! В таком случае, последняя четверка и, хоспади! Хто бы мог падумать, что два самых обычных бойца будут выбраны жребием?! — смеюсь я — Короче, из правых дверей к нам выходит «мистер Треники»! — смеюсь еще громче. — Этого дядьку дочка решила использовать в качестве рабочей силы, а все потому, что он только и делал, что пил пиво перед ящиком и ничего другого не делал, при этом называя себя «отэц». Девушку, что управляет не-живым, зовут Галя. Вот, видимо, и расплата, мистер Треники! — смеюсь я.

И, черт, больше всего мне нравятся гнилушники, связанные с семейными разборками! Их труповоды — самые остервенелые соперники, потому что, при всей ненависти к родственникам, в них есть и любовь, необходимая для желания одержать победу и не повредить кого-то из членов семьи.

— Из других дверей выходит боец. Обычный боец, которого где-то там выкупили и из которого сделали реальную машину для аннигиляции уже не-живых. Простой боец, которого назвали Батыр, и, кстати, наверное, это единственный иностранный участник на нашей арене. Ну, как иностранный, нормальный, из ближнего и не совсем даже зарубежья. Зовут его Аликбек, и это действительно нормальный парень, который просто хочет победить. Мы с ним не так давно общались, и что-то мне так кажется, что его шансы высоки, потому что мистер Треникиб обычно в бою ничего экстраординарного не использует! Так, монтировку, дробовик, и там всякое! — рассказываю я о втором бойце, после чего, почти без плавного перехода, объявляю о начале боя. — В бо-о-ой! — и два бойца направляются друг к другу врукопашку.

В руке мистера Треники появляется бутылка, которую тот разбивает о голову Батыра. Как только это происходит, Аликбек произносит что-то на своем наречии, после чего направляет трупана в ноги оппонента. Спустя несколько мгновений тот, кем управляет Галя, исполняет сальто в воздухе.

— Вот это начало! Вы просто посмотрите, как бодро начали соперники бить друг друга! Это просто потрясающе, и они решили показать нам реальное шоу, реальный бой! Мистер Треники смачно падает на землю спиной, и если бы этот мужичок, в прошлом любящий пивко, был бы живым, то