Кровавое Золото - Anarhyst737 Страница 14

— Хм… Мы знаем о подлости этого человека. — Недовольно нахмурился бородатый воин, задумчиво перебирая пальцами по каменной столешнице. — Некогда он обещал перепродать нам часть Лунного Железа, что его королевство регулярно закупает у фанатиков с востока, но, когда Орден Света узнал о нашей сделке и в приказном порядке запретил её совершать — король разорвал все соглашения между нашими странами… Значит именно в этом лежит корень вашей с Фаролом вражды?

— Боюсь, что именно так, уважаемый Хазгам. — Изобразив на своем лице легкий налет печали, ответил ему Улиэль. — Мы не можем слепо доверять тому, кто легко нарушает слово, а надменность и самомнение Фаркуса Третьего не оставили нам выбора: если кто-то не желает соблюдать достигнутые потом и кровью договоры — Великий Лес силой заставит его это сделать.

За словами беловолосого командира боевого Копья таже крылось двойное дно.

Несмотря на свою частичную оторванность от наземного мира, полными отшельниками гномы все-таки не были, а потому должны были знать, что солдаты Княжества Осенней Листвы сделали в Западном Крае. А так как лесные эльфы были их ближайшими соседями, то фраза «С нами лучше дружить и наглеть при этом — не надо» буквально «читалась между строк».

Но вместе с этим провоцировать упрямых бородачей беловолосый ставленник Великого Князя тоже не собирался, а потому следующие слова Улиэля были уже заметно мягче.

— Поэтому мы стали больше ценить союзников, что остались верны своему слову и когда ситуация на фронте с людьми немного поутихла, мы смогли выделить часть солдат для помощи нашему давнему соседу, с которым в прошлом у нас было столько общего…

— Значит, выделили часть сил с людского фронта? — Хазгам почесал свою густую бороду и переглянувшись с сородичами, вопросительно посмотрел на своего беловолосого собеседника. — Не подумайте, что мы недовольны или как-то противимся вашей помощи в войне с красноглазыми… Но с чего такая щедрость? Два полноценных боевых Копья — это невероятно много даже для близкого союзника, а отношения между нашими народами можно назвать скорее нейтральными. Гномы и эльфы очень редко друг с другом пересекаются — мы нечасто выходим из подземелий, а вы, в свою очередь — редко покидаете Великий Лес. В чем подвох?

Это и было кульминационным моментом всех переговоров — сидящий перед Улиэлем бородач чуть ли не прямым текстом спрашивал у командира Копий «Чего конкретно вам у нас надо?» и сейчас лучше было сказать частичную правду.

— От вашего проницательного взора сложно укрыться, уважаемый Хазгам. Да, помимо союзной помощи против нашего общего врага, я и мои бойцы также преследуем и иные цели. Не так давно в рядах наших доблестных воинов завелся предатель, который изменил всему нашему народу и вступив в сговор с врагом, использовал внеприродное оружие на поле боя. Возможно, вы даже слышали его имя — ренегата зовут Даракас…

— Кара Великого Леса? — От удивления облаченный в латы карлик аж закашлялся. — А он-то тут при чем? Что такой боец вообще забыл в наших краях?

— Он знает о вашей борьбе с темными эльфами и рассчитывает воспользоваться «мутной водой», чтобы найти союзников для борьбы с Великим Князем. — Не моргнув глазом соврал Улиэль, который прекрасно знал, что темноволосый беглец прибыл в подземелье за ключом к Сердцу Сурала и местная война его не волновала практически никак. — И насколько мне известно, Даракас рассчитывает договориться с дроу, которые прекрасно знают, на что этот эльф способен и достаточно беспринципны, чтобы забыть о его прошлых деяниях.

— Хм… Хотел бы я сказать, что вы лжете и темноухие в своей гордыне никогда не пойдут на такую сделку, но… — Неодобрительно покачав головой, гном тяжело вздохнул. — Красноглазые уже показали свою мерзкую натуру, переманив гоблинское отродье на свою сторону. Хорошо, я понял, зачем вы здесь. Теперь перейдем непосредственно к делу — что вы предлагаете за помощь ваших Копий в битвах с дроу?

— О, ничего серьезного. — Мягко улыбнулся в ответ Улиэль. — Просто принесите нам голову Даракаса…

Глава 8

Смена раскладов

* * *

Лежа на большой кровати, Мизар мрачным взглядом сверлил укрепленный металлическими балками потолок, мысленно припоминая самые изощренные проклятия, которые он только знал.

И злоба молодого наймита была направлена отнюдь не на детали интерьера…

Слегка грязная побелка и металлические перекладины, которыми подгорные мастера укрепляли свою крепость, волновали фарольца мало, но вот тот факт, что из-за потери глаза он стал видеть заметно меньше — приводил молодого наемника в самое настоящее бешенство. Причем больше всего Мизара раздражало даже не само увечье, а то, что его нанесли в тот момент, когда он совершенно не мог себя контролировать и захвативший тело демон никак не смог никак этому помешать.

До этого момента бывший рыбак относился к приступам одержимости с легким флегматизмом, в духе «Этот Хозяин Пустошей настолько сильная тварь, что его вообще никто одолеть не может, а потому как-то дергаться уже бесполезно.» Но после того, как созданием Бездны без особых усилий вытерли песок арены, фаролец понял, что пора было в их своеобразном тандеме что-то менять.

Да, Демонический Охотник безусловно был крайне сильным созданием, но в схватке руководствовался в основном инстинктами и прошедший бой наглядно показал, что грамотно действующий воин, который не боялся свирепого создания, мог с легкостью одолеть этого злобного монстра.

— Смертный, я конечно понимаю, что архитектурное мастерство бородатых коротышек многим из тебе подобных внушает уважение… — Раздался откуда-то со стороны насмешливый мужской голос. — Но лежать и смотреть в потолок около часа — это немного перебор даже для ценителя подобных вещей. Хотя если хочешь, я потом могу сводить тебя в центральную залу — там своды сделаны на порядок лучше и ты сможешь ими любоваться хоть до следующего военного совета. Потом, правда, придется ненадолго уйти — сомневаюсь, что наша аристократия оценит подобное увлечение настолько, что согласиться отложить свое совещание…

С тяжелым вздохом Мизар поправил прикрывающую опустевшую глазницу повязку из плотной черной ткани и приняв сидячее положение, начал оставшимся глазом разглядывать комнату, в которой он сейчас оказался.

На тюремную камеру помещение походило мало, как, впрочем, и на королевские покои: Единственной богато выглядящей вещью в окружении фарольца была большая двухместная кровать, застеленная темно-синим шелковым покрывалом, а в остальном же комната напоминала совмещенную оружейную и библиотеку — каменные стены покрывали ковры, на которых висели клинки самых разнообразных форм и размеров, под одним из которых расположился стол с лежащими на нем элементами брони, а по углам стояли высокие шкафы, уставленные таким количеством книг и фолиантов, что при взгляде на подобное бумажное богатство, глаза Мизара моментально загорелись. (Причем не столько из-за любви бывшего рыбака к узнаванию чего-то нового, сколько из-за банальной жадности, ведь часть талмудов была украшена серебряными и золотыми узорами, в которых находились маленькие драгоценные камни)

И неподалеку от парня в плетеном кресле сидел его недавний знакомый — протирая снятый с руки компактный арбалет, взявший его в плен одноглазый амбал, которого он видел в ложе неподалеку от матриарха, с легкой улыбкой наблюдал за бывшим рыбаком.

— Неплохую камеру вы для меня сделали… Вот только в честь чего такая щедрость? Неужели у темных эльфов настолько редки бойцы арены, что вы платите каждому по горе золота?

— Камеру? — Здоровенный дроу на секунду перестал полировать свое оружие и по примеру фарольца осмотрелся по сторонам. — Это вроде как моя комната и я здесь живу. Во всяком случае пока — часть крепости до сих пор продолжают перестраивать и после окончания работ я скорее всего займу другие покои.

— Это объясняет, почему на стенах висит целый арсенал… — Потерев слегка ноющую голову, молодой наемник свесил ноги с кровати и вопросительно посмотрел на темного эльфа. — А вот что я здесь делаю — нет. Колись, темноухий, зачем ты меня сюда приволок? Неужели мое выступление настолько тебя впечатлило?

Одноглазый дроу подошел к столу и положив на него наручный арбалет, взял в руки один из коротких ножей, после чего достал из верхнего ящика промасленную тряпочку и начал протирать его покрытое алыми рунами лезвие.

— Честно говоря, фаролец, на арене