Рубеж-Британия - Игорь Павлов Страница 14

Одно утешает. Своего Фиолетового питомца она лишилась задолго до этого происшествия (надеюсь, он не стал диким и бесконтрольным). Вот только как это сказалось на ней? Да, она нашла общий язык с Софией и на удивление с самим императором. Но что она сделала с приёмным отцом и матушкой?

А что если Анна таила обиду на них всё это время?

Как бы не вышло чего дурного. Я и за неё саму переживаю. Хочется верить, что Анна не причастна к этому. И мой долг, как брата, выяснить всё до конца.

Застал Елизавету на большой открытой веранде гостевого корпуса, где за одноместным столиком попивала чай. С пятого этажа открывался хороший вид не только на озеро, но и парк. Здесь же собралось немало гостей, примерно половина столиков и все диваны были заняты.

Полненькая темноволосая женщина лет тридцати на вид в непышном алом платье сидела с задумчивым видом и не сразу отреагировала на меня. Я же, как увидел профиль, вспомнил её. Это она играла на рояле в Доме офицеров. Выходит, она ещё и подруга Татьяны Румянцевой.

Вероятно, её предупредили, что я подойду. Поэтому она не удивилась, когда поздоровался и представился. Поднялась с места и исполнила полу–реверанс.

Моё сопровождение на веранду не осмелилось подняться, лакеи и гвардеец остались в холле на пол–этажа ниже, вероятно, с расчётом, что отсюда выход только один. Но они не учли пожарную лестницу.

— Чем могу быть полезна, Андрей Константинович? — Спросила с грустью, усаживаясь обратно.

— Я по поводу пропажи ваших родителей, — ответил и присел напротив.

Ко мне тут же подскочил лакей и налил кружечку ароматного кофе. Я даже не успел отказаться. А на мою реакцию Елизавета даже улыбнулась и выдала:

— Наши отцы дружили, я помню вас ещё ребёнком. Признаться, всегда считала вас странным.

А ей палец в рот не клади. Лепит сразу прямо.

— К чему вы это, сударыня? — Интересуюсь без всякого раздражения.

— В том году вы учинили целое бедствие на этом острове, и вот вы снова здесь. Ваша репутация оставляет желать лучшего. Не примите за оскорбление, я констатирую факт.

— Я вам не свидание предлагаю, а уж тем более не дружбу, — отвечаю жёстко. — Ваши родители пропали. Хочу помочь.

— Вот именно. Ваша помощь ровно, как и ваша репутация ничего хорошего не обещает.

Увожу взгляд, слишком она взвинчена. Кофе пробую, пока не остыл. Изумительно. То, что надо.

— Я вас чем–то обидел? — Спрашиваю между делом.

Елизавета усмехнулась и замотала головой. Во взгляде искренний укор.

— После вашей выходки мой отец получил выговор, а мой супруг разбитое лицо и запятнанную честь, — заявляет.

— А причём здесь был граф Третьяков, простите?

— Вы, вероятно, забыли, что числились в военном гарнизоне Владивостока. А командировочный вам подписывал именно мой отец.

— Хм, а вы весьма осведомлены о делах военных, — съязвил. — А по второй претензии. Ваш супруг видимо попался под мою горячую руку?

— Он не стал вас ранить в спину, не обольщайтесь, — покривилась аж Елизавета. — Вы налетели на него уже после, когда он выполнял свой долг. Из–за того скандала его понизили в должности и попёрли с императорской гвардии в Иркутское военное училище, сделав ротмистром. Теперь оттуда он вообще не вылезает.

Во дела, голов–то посыпалось. И, похоже, это только вершина айсберга. Чует моё сердце, ещё наслушаюсь.

Но оправдываться не собираюсь.

— Простите, а вы почему не с ним? — Решил подковырнуть.

— Как я могу оставить отца с этой… девкой, — прошипела и отвернулась.

Без сомнения речь об Анне. Когда она успела заслужить столько ненависти от старшей сестры⁇

С самого начала я рассчитывал на более дружескую беседу. Но меня сразу восприняли в штыки.

— Помниться мне, вы оставили отца с Анной во время нападений оргалидов во Владивостоке, — парирую и наблюдаю реакцию.

Женщину передёргивает, что видно невооружённым взглядом. Похоже, нервы у неё расшатаны.

— Я не хочу об этом продолжать, — говорит взвинчено. — Если вы и хотели это обсудить, то попрошу меня оставить, Андрей Константинович.

— Я действительно хочу помочь в поисках ваших родителей. Не гоните меня.

Елизавета ненадолго задумалась.

— Этим уже занимаются профессионалы, — произнесла негромко, повернув голову в сторону и уставившись вдаль. — В ваших услугах нет нужды, сударь.

— Я хочу настаивать. Потому что переживаю за них.

Женщина тяжело вздохнула.

— Что вы хотите от меня? — Сдалась.

— Вы уверены, что Иван Фёдорович не планировал скорый отъезд?

— Нет, мы собирались на дневное представление в театральном зале Дворца. Гоголя родители ни за что бы не пропустили.

— А где их видели в последний раз, вы знаете?

— За восточным крылом Храма Спасителя, где подкармливают нерп.

Так здесь и называют пирамиду, стоящую напротив дворца.

— Вы думаете, Анна могла быть к этому как–то причастна?

— Ещё бы, — усмехнулась горько. — Если бы вы слышали наш последний семейный скандал, у вас бы не осталось ни малейших сомнений.

— А что случилось?

— Она не соблюла субординацию, проявила невежество и подставила отца. Ей устроили взбучку, на которой она обещала, что жизнь наша больше не будет прежней. И рванула в истерике ночью прямо на пристань. Отец пошёл за ней, но вернулся ни с чем озадаченный. Они закрылись в комнате с матушкой и долго шептались.

Елизавета посмотрела на меня ожесточённо. И добавила:

— С самого начала этот приёмный ребёнок доставлял нам одни проблемы. Лучше бы она тогда утонула.

— Вы о чём?

— Два года назад она сбросилась с обрыва в воду. Ударилась головой и пошла на дно, её нашли спустя лишь два часа и сумели привести в чувства.

— А вы не знаете по какой причине она прыгнула?

— Андрей Константинович, — раздалось с укором. — Не переходите границы. Это уже наши семейные дела, какие я не желаю освещать постороннему человеку. И так много лишнего разболтала. Прошу меня простить.

С этими словами она поднялась и покинула веранду.

Допив кофе, двинулся и я. Весь хвост за мной. Ивета подсказала, где то самое место с нерпами. Двинули по набережной в обход центрального парка к левому