Михаил Михеев - Изгнанники Страница 14

   Спустя еще двадцать минут "Эскалибур" аккуратно уравнял скорость с изувеченным "Парижем", и на борт подбитого корабля высадилась призовая группа. Два десантных бота принялись кружить вокруг - часть людей покинула свой подбитый корабль в спасательных капсулах или просто в скафандрах, и сейчас их подбирали - быстро, ловко, профессионально. Управились за неполный час - правда, и управляться-то было, честно говоря, не с чем.

   "Париж" получил такие повреждения, что проще и дешевле было построить новый корабль, чем ремонтировать этот. Гиперпривод был полностью разрушен прямым попаданием в машинное отделение. Вся энергосистема корабля была выведена из строя, даже аварийное освещение действовало не везде. С этого крейсера даже снимать было нечего - мало того, что почти все оборудование покорежено снарядами, а уцелевшее сильно изношено, да к тому же все еще и устаревшее. Правда, кое-что нашли в капитанском сейфе, но и только - трюмы были девственно чисты, очевидно, эскадра только-только вышла на промысел. Хотя, конечно, ничего удивительного - будь они с добычей, вряд ли полезли бы в драку. И так то непонятно, зачем атаковали - вполне могли попытаться договориться и разойтись миром. Порадовали только забитые почти под завязку бункера - ну да их отстыковать минутное дело, а топливо лишним не бывает. В общем, трофей стоил немногим более потраченной на эту дурную разборку энергии, но не бросать же...

   - Капитан, пленных приняли на борт.

   - Всех?

   - Всех, кого нашли.

   - Хорошо. Взрываем эту посудину и двигаем к нашему трофею. А то как бы его экипажу мысли дурные в голову не полезли, вроде драпануть куда подальше. Мы его, конечно, догоним, но зачем лишняя возня? Сколько там пленных?

   - Людей - восемнадцать.

   - Что значит людей?

   - Ну, там двое из церрелов...

   Церрелы - раса, соседствующая с людьми. Внешне - гуманоиды, чуть ниже ростом, худые, как скелеты, кожа серовато-зеленая. Амфибии... Соломин поморщился.

   - Этих - за борт. Без скафандров.

   Старпом козырнул и отправился лично проконтролировать. Все правильно - не то, чтобы запрещалось иметь в экипажах ксеносов, но это считалось примерно так же неприлично, как, скажем, прилюдно объявить о своей неправильной сексуальной ориентации. Посадить не посадят - но демонстративно отвернутся, а то и в морду дадут. И, самое смешное, наиболее нетерпимы к подобному те народы, которые в свое время исповедовали толерантность - американцы, голландцы, да и вообще европейские страны. Маятник качнулся в обратную сторону...

   Так что ксеносы могли на снисхождение не рассчитывать. Пассажирами летать на человеческих лайнерах - всегда пожалуйста, звонкая монета всем нужна, а вот в качестве членов экипажа им было лучше не наниматься. Даже удивительно, что они оказались в экипаже Дюбуа... Правда, возможно, это каким-то боком вписывалось в его образ просвещенного джентльмена. Впрочем, чего гадать? Жить ксеносам осталось ровно столько, сколько времени займет путь до шлюза. Зачем их вообще спасали, спрашивается? Хотя, конечно, в скафандрах не определишь сразу, наверное, потому и подобрали.

   Пленных запихали в тюремную камеру корабля - они, в отличие от экипажей курьеров, особым снисхождением не пользовались, и разместили их, что называется, без удобств. Офицеров, как и приказал Соломин, запихнули отдельно, но допрос решено было оставить на более подходящее время - сейчас все уже настолько устали, что еле держались на ногах даже при помощи стимуляторов. Какое там разговоры разговаривать - надо было еще догнать грузовик.

   К счастью, догнали его без особых проблем. Экипаж, устрашенный, очевидно, стремительной расправой над эскадрой Дюбуа, не рискнул никуда драпать, а покорно дождался возвращения своих пленителей и так же покорно пошел, куда указывали - даже призовую команду снова высаживать не потребовалось. Так и прибыли они через трое суток на Большой Хват - линейный крейсер с полусонным экипажем и грузовой корабль рядышком.

Где-то далеко, два дня спустя. Координаты не установлены.

   - ... таким образом, связь с нашими эмиссарами потеряна.

   - Вы утверждали, что у них идеальное прикрытие, и обнаружить их практически невозможно.

   - От случайностей никто не застрахован.

   - Эта случайность ставит под удар десять циклов работы. А если кто-то догадается, какую задачу они выполняли? Нас разнесут в клочья!

   - Сомневаюсь, что такое возможно...

   - Наши предки тоже сомневались, и где они сейчас? Может, напомнить вам, что мы потеряли в последней войне?

   - Я помню.

   - А раз помните - что предпринимаете?

   - Увы, сейчас нам остается только ждать, но, думаю, ваши опасения преувеличены. Скорее всего, они погибли, а разговорить трупы еще никому не удавалось.

   - А если нет? Впрочем, я поверю вам. Однако, если вы ошибаетесь, нас ждет казнь, и не думаю, что от рук мастеров пыток ниже второго класса...

Глава 2. Профессионалы и любители. 

   Их восемь - нас двое, расклад перед боем   Не наш, но мы будем играть...

   (В.Высоцкий)

   До встречи с покупателем были еще сутки, и сутки эти Соломин решил провести с толком. Его корабли разместились на дальнем рейде, и первое, что сделал капитан - оценил обстановку вокруг пиратской базы. Обстановка опасений вроде бы не вызывала, но только на первый взгляд.

   Большой Хват был прибежищем для всех пиратов этого сектора. Таких баз было в этих местах еще три, на них пираты сбывали награбленное, покупали необходимое, отдыхали, развлекались, спускали деньги - словом, занимались тем, чем и положено заниматься на космической Тортуге. Только вот Большой Хват, несмотря на претензионное название, был базой небольшой, и больше пяти кораблей, включая трофейные, на его рейде, на памяти Соломина, никогда не собиралось. Отчасти из-за такой вот малолюдности Соломин, в основном, на него и базировался - больше деньги любят тишину, а шум, гам и вечные понты - атмосфера, царящая на других базах - были, на его взгляд, признаком сборища дилетантов, способного скорее помешать, нежели помочь. В общем-то, он угадал - на Большом Хвате, месте тихом и удаленном, многие серьезные люди предпочитали вести переговоры. А раз серьезные люди были здесь частыми гостями, то всегда находились солидные клиенты, готовые перекупить у Соломина груз, и в результате он получал больший барыш хотя бы даже из-за того, что вокруг не было серьезных конкурентов. Однако не в том суть - главным сейчас было наличие на рейде аж восьми кораблей, для Большого Хвата просто столпотворение, и это настораживало.

   Прямо как в старой песне, служившей неофициальным гимном русских пилотов-истребителей. "Их восемь - нас двое"... Второй раз за три дня это веселое сочетание. Правда, как и в прошлый раз, сами по себе корабли эти не были противниками "Эскалибуру" и его калибрам, однако сейчас корабль лежал в дрейфе, а значит, находился в досягаемости абордажных команд всей этой восьмерки. Стоило подстраховаться - так, на всякий случай, и потому первое, что сделал Соломин, это связался с доном Мигелем.

   Настоящего имени хозяина Большого Хвата и крестного отца всей местной пиратской вольницы дона Мигеля никто не знал. Вряд ли он был Мигелем, и уж наверняка не был никаким доном и испанским грандом, этот латинос и не слишком крупный мафиози. Однако он любил, чтобы его называли именно так. Соломин не спорил - ему было плевать. Точно так же он с пониманием отнесся к правилу отстегивать хозяину базы десятую долю от добычи. Однако когда дон Мигель, в свое время, озвучил остальные условия взаимовыгодного сотрудничества, Соломин изобразил невинную улыбку и вежливо поинтересовался, что будет, если вот прямо сейчас его линейный крейсер откроет огонь. Дон Мигель был не дурак и отлично понимал, когда следует остановиться, поэтому, взглянув на развернутые в сторону Большого Хвата орудийные башни, он тут же поумерил аппетиты. С тех пор они с Соломиным плодотворно сотрудничали, благо добычи бывший капитан военного флота захватывал больше, чем все остальные пираты вместе взятые, да и топлива закупал тоже изрядно. Словом, взаимное уважение без излишней приязни или неприязни - чисто деловые отношения, как это и принято среди джентльменов удачи.

   Дон Мигель возлежал всей своей колоссальной рыхлой тушей на подушках, и худенькая девочка лет двенадцати массировала ему пятки. Хе-хе, этот ком жира содержал целый гарем из таких вот малолеток, и те, кто его плохо знал, считали старого мафиози самым обычным педофилом. На самом деле дон Мигель был самым обычным импотентом, просто он почему-то считал, что выставленный напоказ мнимый недостаток маскирует настоящий. В чем тут фокус, Соломин не знал, да и не хотел разбираться - с его колокольни недостаток психический выглядел куда хуже недостатка физического, тем более, при желании, вполне излечимого, однако ему было, по большому счету, плевать. Он и об истинном положении вещей узнал случайно - просто разведчики, на всякий случай, взломали базу данных Большого Хвата, и узнали немало интересного, хотя и не очень важного. Так что теперь перекатывающийся из стороны в сторону ком концентрированного холестерина не вызывал у Соломина никакого любопытства - только недоумение и легкую брезгливость. Он и в самом деле не понимал, как может неглупый человек довести себя до такого вот состояния, хотя и это ему тоже было, в общем-то, безразлично. Так, легкое любопытство и не более.