Алексей Прозоров - Белый Волк Страница 14

На душе стало мирно и спокойно, Вывей приоткрыл глаза, повел ушами, принюхался. Пока он дремал, вокруг не изменилось ничего. Чуть шелестела вода, накатываясь на вход в трубу слабыми волнами, посапывали сытые малыши, привалившись к его боку. Двое. Всего два щенка.

По весне Белошейка принесла четверых. Она была крепкой и здоровой, такими же крепышами оказались малыши. И пара уже перестала считать свой дом неудобным временным пристанищем. Оказалось — здесь можно жить, охотиться, растить детей. А потом…

Потом в теплый весенний день, когда снег оставался на газонах лишь мелкими седыми проплешинами, а трава успела поднять к небесам сочные зеленые листики, еще пахнущие землей, но уже хрусткие и совсем не горькие, они с Белошейкой пошли на охоту и у первой же помойки заметили нескольких неподвижных, хотя еще и теплых, крыс. Вывей мертвечиной мараться не захотел, не притронулся, ушел искать добычу в ближние дворы. Белошейка же, что выкармливала щенят молоком, была куда голоднее и поторопилась заглотить сразу всех…

К вечеру ее не стало. А вместе с нею, долго мучаясь от боли в животиках, умерли двое малышей. Двое других, пища от страданий днем и ночью, постоянно потея каким-то чесночным духом и жадно отпиваясь — все же выжили. Может статься — их спасло парное мясо. К этому дню они сосали молока уже куда меньше братьев, предпочитая приносимую в логово свежую добычу.

Вывей резко поднялся и встряхнулся. Еще никогда раньше у него не возникали догадки о санэпидстанциях, о травлении крыс и пищевых ядах. Он вообще не мог понять: что это такое и откуда взялось в его голове? Волк ощущал себя странно, и это его очень беспокоило.

Малыши от таких резких движений проснулись, тихонько затявкали, легко прикусывая отца за лапы. Вывей послушался, не спеша прошел к выходу, взглянул на звездное небо и святящиеся окна в скалах-домах-норах-квартирах… Снова тряхнул головой от странного, накатившегося вдруг понимания того, кто и что находится там — в чуждом мире двуногих. И от воспоминания о том, что и как вокруг называется в их понимании. Будь он двуногим — подумал бы, что заболел. Но волки не знают о таких хитростях — и Вывей лишь еще раз тряхнул головой, обращаясь в слух и нюх. Он убедился, что никаких посторонних, незнакомых запахов рядом не появилось, шагов и шелеста колес с тропинки над головой не доносится, тихо тявкнул, подзывая щенят, и, показывая им правильное поведение, стал медленно и осторожно красться через камыши, отгибая растения, но не ломая их. Добрался до кустарника, миновал и только после этого спокойно и уверенно вышел на влажный от вечерней росы газон.

Малышня весело выскочила следом, гоняясь друг за другом, Вывей же вытянулся во весь рост и прикрыл глаза. Со стороны могло показаться, что он опять спит — но волк оставался настороже, прислушиваясь и принюхиваясь к происходящему вокруг, готовый в любой момент встретить опасность.

Однако ночной парк был тих и спокоен. Никто не перемещался по его дорожкам, никто не крался в траве. Пара молодых волков уже очень давно отбила желание появляться возле аттракционов и у бродячих собак, и у излишне нахальных ворон. Крысы же, если и забегали… то ненадолго.

Устав гоняться друг за другом, малыши залезли ему на спину и принялись охотиться за ушами. Один — за одним ухом, другой — за другим. Маленькой, но дружной стаей. Как играть с детьми, Вывей не знал, а потому просто терпел царапанье маленьких клыков и прижимал уши, надеясь, что щенятам это занятие вскоре надоест. Однако парочка трепала их довольно долго и отвлеклась лишь тогда, когда он догадался пошевелить хвостом в траве. Зубастики тут же ринулись в атаку, схватив его почти одновременно — но прокусить густую шерсть их маленьким клыкам было не по силам. Едва Вывей смог поднять уши, как сразу уловил что-то странное и непривычное. Звук осторожных редких шагов, каковые никогда не звучали в этом парке.

Волк привстал, вслушиваясь в окружающий мир. Как назло, по улицам вдруг пронеслись одна за другой несколько машин с плохими глушителями…

«Глушитель? Интересно, что это означает? Железка под машиной?» — Вывей мотнул головой, опять стряхивая странные мысли, предупреждающе тявкнул. Но разыгравшаяся детвора словно не слышала команды и продолжала кидаться на хвост. А когда волк попытался его убрать — только сильнее развеселились, стремясь поймать мохнатую добычу в прыжке. Он угрожающе тявкнул снова — и малыши опять не обратили никакою внимания, теперь уже носясь по влажной траве друг за другом.

Вывей поднялся, прошел несколько шагов к воде…

Нет, больше, кажется, никаких звуков. Может, и правда от машин из-за забора донеслось?

Оставаясь настороже, он позволил детям побегать еще немного и отвел их в логово. Лишь когда щенки устали и запыхались, сам опять выбрался под звезды, по широкой дуге пробежался вокруг норы, обогнул площадку с аттракционами — и вдруг ощутил от угла открытой деревянной будки пугающе знакомый запах, свернул туда и… Да, это был он: терпкий, с легкой горчинкой аромат. Замеченный днем опасный двуногий заходил сюда и довольно долго толкался.

Вывей закрутился, выбирая след, пробежал по нему почти до самых угловых ворот парка, сейчас закрытых, отвернул под кроны. Остановился в раздумье.

Случись подобное в лесу — он бы ушел немедленно, прямо сейчас и как можно дальше. Если возле норы появились чужие следы — то из укрытия она превращается с ловушку. Но куда идти здесь?! Он успел изучить парк вдоль и поперек и знал, что его окружают только улицы и дома, дома и улицы со всех сторон. Куда там идти, где скрываться, на кого охотиться? И как там, в самой суете, не утихающей даже ночью, может оказаться спокойнее?

И потом — здесь мимо их логова люди ходили постоянно, даже не подозревая о его существовании, не делая попыток его разорить. Нужно ли беспокоиться оттого, что сегодня мимо, причем не так уж близко, прошел еще один двуногий? Причем прошел довольно далеко. Ведь от будки рядом с аттракционами его норы даже не видно!

Нужно ли впадать в панику?

Вдоль пруда он протрусил до своей норы, оглянулся в последний раз и спустился в уютную темноту.

Глава 6

За три спокойных дня он успел почти забыть о случившемся беспокойстве, когда вдруг, пересекая аллею с фонтаном, Вывей вдруг услышал этот голос снова:

— Видишь, я же говорил. Самый настоящий волк.

От неожиданности он даже остановился и, вопреки привычке, посмотрел прямо на двуногого. Тот, розовощекий и пузатый, в красной куртке и синих джинсах, сидел на скамейке довольно далеко еще с одним мужчиной — небритым, в зеленой ветровке и выцветшей шляпе.

— Смотри, как на тебя уставился, — с хрипотцой ответил второй. — Прямо как слышит.

Вывей спохватился, опустил голову, перебежал аллею до конца и, скрываясь за кустами, подобрался к излишне любопытным двуногим ближе. Но те уже поднялись и спокойно уходили к фонтану, за которым был выход на самую оживленную из улиц. Похоже, о замеченном волке они успели забыть так же быстро и легко, как и изумиться его появлению в городском парке.

Впрочем, таково свойство памяти у всех. И у людей, и у волков. Вывея печаль о погибшей подруге тоже тревожила все реже и реже. Беда осталась в прошлом. Неделя уходила за неделей, унося далекую зиму и короткие дни, весна набирала силу, все выше поднимая траву на газонах и бурьян у помоек и заброшенных свалок, крыс становилось все больше, что позволяло волку встречать закаты в сытости, а его двум малышам — быстро набирать вес.

Жизнь вновь казалась простой и спокойной, будущее — благополучным, когда Вывей, в очередной раз промчавшись через аллею и потрусив в тени кустов к каменному дому за летней эстрадой, внезапно наткнулся на едко пахнущую анисом, трясущуюся ленту, что тянулась от дерева к дереву сразу в три ряда. Не желая рисковать, волк повернул влево, двигаясь в нескольких шагах от препятствия, когда вдруг впереди послышался лай, громкие человеческие голоса, свист, и сразу множество людей и собак заступили ему путь, быстро двигаясь навстречу.

Память резануло давнишним ужасом: когда точно так же его родную стаю согнали с привычных угодий, и в грохоте оглушительных выстрелов бесследно сгинули и родители, и братья, и сестры. Вывей сорвался со всех лап, спасаясь, пока его еще не успели заметить безжалостные враги, промчался через кустарник к аллее — но и тут заметил впереди едко пахнущую ленту, повернул вдоль нее, холодея от предчувствия смерти, припустил к единственному тихому месту, где еще не появились двуногие, где еще оставалась последняя надежда спастись…

И как уже не раз случалось в последние дни — он ощутил в себе чужие, непонятные и незнакомые мысли и чувства. Очень сильные мысли и чувства. Но в этот раз они кричали, что в самом тихом месте всегда и стоят стрелки. А потому кинуться даже на загонщиков — и то надежнее и безопасней. И что справа — всего лишь лента. Да, она пахнет человеком и еще какой-то гадостью, да, она — знак присутствия двуногих врагов, признак опасности, которой следует всячески избегать. Но все равно это — всего лишь тонкая красно-белая ленточка.