Николай Андреев - Конец империи Страница 15

— Недурно, — заметил Пол.

— Это все, что способна собрать коалиция. В некоторых городах осталось по двадцать-тридцать воинов. Если мы будем разгромлены, арк быстро подчинит себе остальную территорию. Подходы к Лендвилу тщательно охраняются. Союзники стянули сюда значительные силы и хотят сохранить в тайне данный факт, — пояснил тасконец.

— Боюсь, утечки информации не избежать, — скептически произнес Тино. — Ни Ярох, ни тем более его советник Коун глупостью не отличаются. Наверняка в лесу есть лазутчики правителя. Я уже не говорю о сведениях, поступающих из оставленных городов. Слишком лакомая добыча для сброда арка. Они могут пройтись глубоким рейдом по вашим тылам.

— В самую точку, — восхищенно сказал Сол. — Сразу чувствуется опыт. Жаль, у нас в армии мало таких воинов! Ярох действительно намеревается обойти Лендвил и ударить по Сорлу и Гелиолу. Это два города в центре коалиции, самые крупные и хорошо укрепленные. По нашим данным, противник готовит к вторжению огромные силы. Где? Неизвестно. Один из пленных бандитов сообщил, что у арка больше шести тысяч бойцов. Если это правда — союзникам не устоять.

— Не надо делать скоропалительных выводов, — улыбнулся самурай. — Мы здесь, а значит, намечается перелом в военной компании. В нашем отряде много отличных воинов. Главное — не пропустить наступление Яроха. А теперь закончим о делах, пора двигаться в Лендвил.

— Я проведу вас через заслоны, — кивнул юноша.

Олесь махнул рукой друзьям, и группа вышла из леса. Вскоре путешественники поравнялись с парламентерами.

Карс и Воржиха передали Храброву, Аято и Стюарту оружие и рюкзаки. Это не ускользнуло от бдительного внимания оливийцев.

Солдаты союзников удивленно и настороженно посматривали на Дойла и властелина пустыни. Темно-коричневый цвет кожи нубийца буквально шокировал местных жителей. Таких людей тасконцы раньше никогда не видели.

Что касается мутанта, то лендвильцы его просто побаивались. В армии арка служило несколько подобных монстров, и все они проявляли в бою отчаянную смелость, гигантскую силу, непомерную жестокость и кровожадность.

В возможность дружбы с мутантами оливийцы не верили. Однако, увидев, как спокойно люди общаются с властелином, воины успокоились.

С любопытством и восхищением тасконцы разглядывали оружие чужаков. Удивительно, но мечи и арбалеты интересовали их гораздо больше, чем автоматы и карабины.

Впрочем, наемников это вполне устраивало. Местным жителям не нужно знать о наличие у путешественников огнестрельного оружия. У Олеся уже появились кое-какие мысли о его применении.

— Как тут дела? — спросил де Креньян.

— Мы успели как раз вовремя, — иронично заметил японец. — Драка только-только намечается.

— Тогда я умываю руки, — отрицательно покачал головой француз. — Это не мои проблемы. Война, сражение, кровь — надоело до ужаса. Мы с Линдой немного отдохнем в Лендвиле и двинемся дальше.

— Говори только за себя, — неожиданно возразила Салан. — В битву я, конечно, не полезу, но и раненых без медицинской помощи не брошу. Работы здесь предстоит немало.

— Именно так, — подтвердил Аято. — Счет солдат идет на тысячи. Крови прольется много. Вопрос поставлен ребром — либо Свободные города, либо Ярох. Перемирия больше не будет.

Маркиз бессильно махнул рукой и зашагал вслед за Солом. Отряд, вытягиваясь в колонну, направился к городу. Шли не спеша, изредка переговариваясь и делясь впечатлениями об услышанном.

С одной стороны, предстоящее участие в новой войне никого не радовало, а с другой — лучше решить все проблемы сразу и прожить оставшиеся годы спокойно.

Вряд ли аланцы доберутся до них в ближайшее время. Осуществлять экспансию материка сразу в нескольких направлениях — рискованное дело. Великий Координатор очень предусмотрителен и действует весьма осторожно.

Путешественники вышли из леса и невольно замерли. Они не ожидали увидеть подобной картины.

На огромном поле вокруг Лендвила раскинулось море палаток и шалашей. Солдаты союзников были повсюду. Костры, гомон, песни — режим секретности тасконцы не соблюдали. Огромное воинство без малейших признаков дисциплины.

— Теперь я точно знаю, что арк в курсе всех приготовлений, — осуждающе проговорил Тино. — Этот шум слышен на расстоянии нескольких километров, а дымы видны и того дальше.

— У любой проблемы есть отрицательные и положительные стороны, — благодушно улыбнулся русич. — Нам бы встретиться с Саунтом и детально разобраться в ситуации.

— Никаких сложностей, — вымолвил Сол. — Я провожу группу прямо в штаб. Думаю, Крик сумеет убедить союзное командование в вашей компетентности.

— А могут возникнуть трудности? — поинтересовался Олесь.

Юноша заметно смутился. Отвечать на конкретно поставленный вопрос он не решался. Лишь спустя некоторое время, все тщательно обдумав, оливиец тихо произнес:

— Трения среди лидеров по-прежнему существуют. Каждый город выдвигает своего человека на должность командующего армией. Естественно, остальным это не нравится. После длительных споров был создан единый штаб. В его состав вошли семь представителей самых сильных родов. Именно они осуществляют сейчас управление многотысячным войском.

От удивления Стюарт даже присвистнул.

— Теперь понятно, почему вы топчетесь на месте, — усмехнулся шотландец. — Вот уж действительно — у семи нянек дитя без глазу.

В ответ Сол бессильно развел руками. По всей видимости, он придерживался такого же мнения. Но от него мало что зависело.

Путешественники миновали полевой лагерь союзников и подошли к стенам города. Сразу бросался в глаза широкий, заполненный водой ров. Значит, Саунт прислушался к их совету. В уме ему не откажешь.

За прошедшие три года в Лендвиле многое изменилось. Стены стали на полтора метра выше, появились земляной вал и частокол.

Впрочем, не ускользнули от внимания наемников и обгоревшие столбы. Внутри города исчезли целые кварталы. И хотя они постепенно застраивались, страшные следы сражения будут еще долго напоминать о себе.

Оставив друзей возле чудом уцелевшего барака, Храбров, Аято и Стюарт направились за юношей по широкой улице.

Пол заменил де Креньяна, который категорически отказался участвовать в любых совещаниях. Уговаривать француза никто не собирался.

Миновав несколько домов, путники повернули на запад и вышли к двухэтажной постройке со странным флагом на крыше. Его никак не удавалось разглядеть, но синий фон и белую полосу по середине Олесь видел отчетливо.

Возле двери расположились четыре охранника. Службу они несли безобразно. Двое дремали на скамейке, прислонившись к стене, а еще двое — болтали с девушками.

— Кошмар, — недовольно покачал головой самурай.

— Что поделаешь, — попытался оправдаться тасконец. — Мы ведь солдаты поневоле. Кто-то всю жизнь был крестьянином, кто-то техником, кто-то строителем или лесорубом. Только отчаянное положение заставило нас взять в руки оружие.

— Это не оправдание, — возразил русич. — Армия союзников напоминает мне стадо конов. Каждый гуляет сам по себе и лишь изредка пастух перегоняет бестолковых животных на новое место выпаса. Нет ни дисциплины, ни подготовки к сражению, ни системы охраны. Вас спасает прекрасное знание леса и нерешительность Яроха. Но стоит ошибиться, и противник без труда просочиться в Лендвил. Последствия будут ужасными.

— Объясните это Саунту, — смущенно вымолвил юноша. — Я не решаю столь важных вопросов.

Путешественники задержались у входа, а Сол исчез за дверью.

Между тем, часовые вспомнили о своих обязанностях и с неподдельным интересом стали рассматривать чужаков. Светло-коричневая форма, начищенные до блеска детали экипировки и великолепное оружие вызывали зависть у оливийцев.

Это созерцание длилось недолго. Через пару минут из здания быстрым шагом вышел Крик Саунт.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, как тяжело дались тасконцу последние три года. Его роскошная шевелюра и борода покрылись обильной сединой, на лбу появились глубокие морщины, возле правого уха виднелся красноватый шрам.

Земляне двинулись ему навстречу. Рукопожатие было долгим и крепким. Неожиданно для себя Храбров почувствовал к лендвильцу какое-то теплое, дружеское чувство. Он встретился с человеком, которого очень уважал. А ведь их знакомство длилось чуть больше суток.

Тем не менее, общение с оливийцем наложило на душу русича огромный отпечаток. Почему? Вряд ли Олесь сейчас мог ответить на подобный вопрос.

Скорее всего, потому что тогда ему только-только исполнилось двадцать лет. Землянин находился во враждебном мире, вдали от Родины, с плохо знакомыми ему спутниками. Здесь же, в городе, Храбров ощутил теплоту дома, дружелюбное отношение людей.