Владислав Русанов - Полуденная буря Страница 15

— Я передам.

— Значит, новому королю Тарлек не угодил?

— Ты так часто возвращаешься к моей должности при дворе, барон Берсан, что я начинаю подозревать в тебе женоненавистника.

— Да нет. — Валлан позволил себе усмехнуться. — Не стоит, миледи. Просто Тарлек свыше двадцати лет служил короне Ард'э'Клуэна.

— Очевидно, долгая служба не пошла на пользу его честолюбию. Сразу после смерти Экхарда Первого он пытался устроить переворот…

— И теперь посажен на кол на потеху добрым горожанам Фан-Белла?

— Увы, нет. Ему повезло. Убит при подавлении мятежа.

— Хардвар сильно расстроился?

— Не слишком. Он лично выпустил Двухносому кишки.

— Мои поздравления его величеству, — с каменным лицом произнес Валлан. Ни одна живая душа не заподозрила бы его в сарказме.

— Я передам. Теперь, с твоего позволения, барон Берсан, о государственных делах.

— Как будет угодно миледи.

— Я подготовила несколько писем его величеству королю Витгольду. От имени нашего короля, разумеется. Вот они.

Брицелл вынул из висевшей через плечо сумки толстый сверток пергаментных листов. Протянул Валлану, но Лабон, наклонившись вперед, принял пакет из рук скривившегося егеря.

— Почту за честь передать их моему государю. — Валлан взял письма у полусотенника.

— Как видишь, барон Берсан, — продолжала леди-канцлер, — они не запечатаны. У правителя Ард'э'Клуэна нет секретов от тебя. И в ближайшем будущем мы рассчитываем на союз и выгодные торговые отношения с Трегетреном. И дружбу с королем Валланом Первым.

Петельщик сохранил маску невозмутимости:

— Король Витгольд еще не так плох, чтобы готовить ему смоляную лодочку.

— Пусть продлятся дни его величества короля Витгольда. Но рано или поздно это случится. А наследника у короля больше нет. Принц Кейлин исчез.

— Мне это известно, миледи. Ты знаешь, что мы с Кейлином дружили с отрочества?

— Не сомневалась.

— Я скорблю о его гибели…

— Конечно-конечно, барон Берсан. Но скорбь, сколь глубока бы она ни была, не должна помешать тебе взвалить на свои плечи тяжкое бремя забот о народе Трегетрена.

— Предпочитаю пока не размышлять об этом.

— Напрасно.

— А я так не думаю.

— А я думаю, — твердо произнесла Бейона. — Но не собираюсь тебя переубеждать или, упаси Сущий, поучать.

— Похвальная особенность. У тебя всё, миледи? — Бейона замолчала ненадолго, как бы в нерешительности.

— Ты приехал с Севера, барон Берсан…

— Да. Я уже это говорил.

— Скажи, ты не встречал ничего необычного?

— Я воин, миледи, а не придворный. Изволь выразиться яснее.

— Не видел ли ты что-то или не слышал ли… Что-либо необъяснимое, тревожное, нечто, что заставило бы испугаться или просто насторожиться?

— Нет, миледи. Ничего такого, с чем бы я не расправился при помощи своей секиры.

— А ты со всем можешь совладать сталью? Например, с суховеями? Уже скоро полгода северные ветры несут не холод, как полагается им от начала мира, а зной.

— Ветер не может помешать мне достать врага, где бы он ни скрывался. Спроси это у костей Мак Кехты.

— Верно. Ты истинный воин. Воин по духу. Неукротимый и опасный. Поверь мне, я же родом из Пригорья.

— Благодарю тебя, миледи. — Голос петельщика помягчел. — Я слышал о многих бойцах-пригорянах… А почему ты спрашиваешь меня о Севере и об опасных диковинах?

— Я чувствую зло. Древнее и жестокое. Оно идет к нам с Севера.

— Долгие годы зло в наши земли приходит с Севера. Только изведя на корню всех остроухих, мы сможем вздохнуть спокойно.

— Ты прав. Однажды начав благое дело, негоже бросать его на полпути. Думаю, Экхард Второй с радостью поддержит тебя в предстоящей войне с остроухой нечистью. Войне окончательной и победоносной. Что не удалось отцам, обязательно удастся сыновьям.

— Да будет так.

— Но я не об этом начинала разговор. То зло, какое я чувствую, не связано с простыми понятиями — «оружие», «сражение», «победа». Оно словно вышло из предначальных эпох. Я не знаю, что это. Колдовской амулет небывалой силы, живое ли существо, наделенное чародейскими возможностями сверх всякой меры…

— Простите, миледи Бейона, — вмешался Квартул. — Как вы это чувствуете?

Леди-канцлер досадливо поморщилась:

— Не всё ли равно?

— Еще раз прошу прощения, но я, скромный выученик Соль-Эльринской Храмовой Школы, не ощущаю ничего. А под завязку заряженный талисман я способен почуять с очень большого расстояния. Не сотню лиг, конечно, но всё-таки…

— Значит, это не амулет… Я же не лезу в твои методы, жрец. Какое же тебе дело до моих?

— Вы хотите сказать, что пользуетесь Силой? — ошарашенно выговорил молодой озерник.

— И не вижу в том ничего зазорного, — отрезала дригорянка. — Обычаи моего края не запрещают женщинам ворожить, если Сущий наделил их такой способностью.

— Но как можно пользоваться магией, не пройдя смиряющего дух и плоть обучения в Школе?

— Довольно, Квартул. — Валлана вся эта канитель уже основательно утомила. — У нас смерды говорят: в чужую деревню со своей музыкой не ходят. Если уж холопам это ясно…

— Дикая, варварская страна, — пробурчал под нос чародей.

— Могу заверить тебя, миледи, что ничего не скрыл и не утаил. Никто из нас не видел ничего необычного. Кроме как разве…

— Что?

— Так, безделица. Человек пытался помочь остроухим спастись. Начинаю вслед за тобой думать — что-то недоброе творится в наших землях.

— Ему удалось?

— Да нет. Червю и смерть под землей. Ни один не ушел.

— Хвала Сущему Вовне. Что ж, барон Берсан, благодарю тебя за беседу. — Бейона поднялась. — Нам пора.

Вслед за ней вскочили на ноги Брицелл и Лабон с Квартулом. Валлан помедлил, но тоже встал.

— Да, капитан Брицелл! — Петельщик словно невзначай вспомнил. — Нам удалось кое-что узнать о судьбе твоего предшественника. Помнишь еще Эвана?

Озерник скосил глаза в сторону спутницы. Она молчала, выжидающе глядя на Валлана.

— Помнится, его отряд пропал в конце березозола, не так ли, барон? — Брицелл сделал вид, что с трудом вспоминает события полугодовой давности.

— Да. Они устроили засаду остроухим из дружины ярла Мак Кехты.

— Того самого?

— Не знаю, того ли. Кто помнит ярла Мак Кехту? А вот его кровожадная шлюха многим запомнилась.

— Что там было дальше, барон? — поторопила Бейона. — Не тяни с рассказом, нам пора в обратный путь.

— Эвану удалось рассеять косоглазых тварей, но, преследуя трусливо разбегавшихся врагов, он попал на прииск Красная Лошадь.

— Дурацкое название.

— Да уж, глупее не придумаешь. Но на том прииске с дурацким названием отряд Эвана был вырезав подчистую. Не ушел никто.

— Ясно. — Леди-канцлер кивнула. — Я передам твои слова королю. Пойдем, Брицелл. До встречи, барон.

Она круто развернулась и пошла к лошадям. Капитан егерей задержался ненадолго. Лишь для того, чтобы спросить:

— Кто убил Эвана и его людей?

— Толпа взбунтовавшихся старателей.

— Не может быть! Эван — пригорянин. Они рождаются с мечами. Ты видел его в деле?

— Нет, но слыхал много любопытного. Говорят, нашла коса на камень. На каждого пригорянина есть другой пригорянин. Посноровистее. Был один такой и на Красной Лошади. Но ты на него не в обиде, я думаю?

Брицелл зыркнул исподлобья:

— Переправишься через Ауд Мор, старайся в тал Ихэрен не углубляться. Неспокойно там.

— Спасибо, капитан. Я запомню.

— Не за что. Прощай, капитан.

Небольшая кавалькада, подняв коней с места в галоп, умчалась на Юг, в сторону Фан-Белла.

От Восходного кряжа набежали грязные, как затертое исподнее белье, облака. Пошел мелкий, больше похожий на садящийся туман дождь. Первый раз в Ард'э'Клуэне за последние три луны.

Глава 3

Солнечные лучи, пронзая украшавшие окна троновой залы витражи, цветными бликами ложились на пол.

Отзвуки только что прозвучавших слов короля еще гуляли гулким эхом по пустым, затянутым паутиной закоулкам. Немногочисленные допущенные к дневной аудиенции веселинского посла придворные молчали, обдумывая сказанное.

Витгольд, в предчувствии очередного приступа, потирал правый бок ладонью, стараясь скрывать движение широкой полой коричневой мантии, расшитой языками пламени. Взгляд его в сотый раз пробегал по гобеленам. Искусные мастера изобразили картины из жизни Трегетренского королевства от самой войны Обретения. Долгая история, великие предки, подвиги и свершения.

Вот сцена поклонения спустившемуся с небес Огню. Вышивальщик погрешил чуть-чуть против истины, изобразив баронов в доспехах и благообразных жрецов на фоне храма с алтарем. Кольчуги в то время были лишь у тех воинов, которые содрали их с поверженных остроухих. То же можно сказать о мечах и копьях. И никаких баронов и жрецов. Племенные вожди и шаманы — это более правдоподобно.