Сергей Плотников - Пропавшая. Страница 15

Я, пытаясь выудить из памяти все, что знаю о текущей ситуации в мире, где мы оказались, машинально продолжал выполнять гигиенические процедуры. Как раз выключил шанду и выбрался из кучи тонкопленочных «стружек», снятых с собственного тела вместе со всем, что на нем скопилось за неделю без возможности помыться — то еще мерзкое зрелище. Однако мысль о последнем имперском анклаве на планете заставила меня буквально застыть. Предположим, Нату забрали родственники (или не родственники), стартовав с этой планеты и вернувшись сюда же («можно попасть в соседнюю Вселенную, но не на соседнюю планету» — и линия-маршрут от Земли была нарисована только одна). Сделать это можно при помощи пси — то есть это были имперские граждане. А имперские граждане на планете — есть только в ЦДС, имперском центре дальней связи и навигации. Даже если Каллигу посетили какие-то другие имперцы, то мимо ЦДС это событие пройти не могло! На чем именно основана моя уверенность, я сказать не мог, но… логично же? В темпе натянув единственные запасные штаны и футболку, я, не завязывая берцы, выбежал в коридор:

— Егор! Вася! Я знаю где искать нашу Нату.

12

— Па-ап… а оно вообще ездит? — Василиса потыкала пальчиком в борт транспортного средства, на котором сюда добрался ныне покойный мерх. Машина мало того, что была выкрашена грязно-песочного цвета краской прямо поверх изъеденного ржавчиной борта, так еще и накрыта маскировочной сетью расцветки «пустыня». Кстати говоря, я никогда не задумывался, почему маскировочные накидки для техники делают в виде сети. Теперь же местный климат прямо с ходу показал мне одно из важных преимущество такой вот компоновки маскировки: снижение ветровой нагрузки! С правой стороны сеть и машину под ней засыпало песком почти по низкую покатую крышу — и ничего, камуфляжные параметры только улучшились.

— Скорее, летает, правда, не очень высоко. — Сын, пока я сражался с заклинившим люком, успел сунуть голову под днище «пепелаца». — Тут явно сопла!

— Воздушная подушка с принудительным нагнетанием, на бóльшей скорости экранопланирует уже самостоятельно. — Перевел я сумбур в голове в понятные себе самому и детям фразы. — Вроде бы когда-то эта штука могла и летать, но сейчас я бы не рискнул подниматься выше, чем на пять метров.

— Если эффект экрана, то скорость должна быть под сотню кэмэ в час. — Авторитетно заявил Егор, как и всякий мальчишка любящий читать про оружие, корабли и всякие неоднозначные технические решения. — Если упадет — разобьемся так и так.

— Не упадем, тут система аварийной посадки еще цела… до некоторой степени. — Люк наконец поддался — пришлось основательно долбануть с ноги, дабы замок наконец «отпустило».

— Технологии на грани фантастики. — С сарказмом прокомментировала последнюю процедуру дочь. — А мы точно попали «в мир будущего»? А то больше «Безумного Макса» напоминает…

— Это только снаружи. — Посулил я девочке, кивая на вход в машину. — Ты посмотри что внутри… только не трогай ничего, тут все на соплях держится… и так же летает.

Дети не заставили себя упрашивать два раза, и тут же исчезли в проеме люка.

— Ух ты-ы!

— Жалко, папа материться запрещает… — Голос Васи был скорее ошарашенный. Я, уже зная что увижу внутри, спустился следом.

Сам транспорт (мерх так и называл свое перевернутое корыто — «транспорт» или «транспортер») в целом напоминал земные суда на воздушной подушке: «зализанные» обводы, широкое плоское днище, необходимый минимум торчащих из обшивки сенсоров и антенн. Это снаружи, потому что внутри отличия были разительными! Прежде всего, инженер и айтишник в одном лице напрочь не признавал фальшпанели в своей машине — действительно, зачем? Только мешают добраться до чего-нибудь, в очередной раз сломавшегося. Как итог, внутренности транспортера представляли из себя то еще переплетение проводов с редким вкраплением трубок: от пневматики и гидравлики цивилизации Вселенной-один постарались отказаться везде, где технологическое развитие это сделать позволило. И вообще от движущихся частей — по возможности. Экономичнее, дешевле в обслуживании, проще заменять в случае выхода из строя и вообще легче найти неисправность… Я поймал себя на том, что про себя повторяю слова одного из преподавателей донора памяти с вводной лекции по предмету, и досадливо поморщился. Потом вообще помотал головой, пытаясь избавиться от почти слышимого голоса в голове — получилось, но взамен попробовала навалится апатия… да что ж такое то! Я сюда вообще-то за другим пришел.

— Вода. Где-то треть бака накапало. — Эту информацию я получил не из показаний датчиков, а банально постучав по указанной емкости разводным ключом. Гаечный ключ до боли напоминал своего земного собрата и отличался только специальным покрытием на рабочей поверхности, позволяющем захватить даже совершенно круглую гайку без граней. Тьфу, как же избавится-то от этой нудноты в голове?! — Повезло, мерх не выключил систему кондиционирования корпуса — боялся, что аномально ведущий себя в тепловом спектре объект заметят из космоса.

— Тут еще и кондиционер включен? — Выпучил глаза Егор. — Жарко же как в печке!

— Как и в пустыне вокруг. — Педантично поправил я его. — Тепловая маскировка дополняет визуальную. А вообще-то здесь не так уж и горячо, всего около тридцати градусов Цельсия — просто пустынный ландшафт создает такое впечатление и обманывает наше сознание… Помоги мне слить конденсат лучше.

Дети за моей спиной переглянулись и Вася отчетливо пожала плечами. Меня как игла кольнула в сердце — но я сделал вид, что ничего не заметил. Как бы мне психолог не потребовался самому вперед отпрысков… а то и полноценный психиатр. Хотя, тут может не процесс «перезаписи» виноват, а просто без общения с Натой из меня полез тот самый «ботаник-заучка», каким я был в школе?

Друзей в школе у меня почти не было, а с теми, что были, я поспешил разорвать все контакты после поступления в ВУЗ. Плохо быть интровертом — это вам любой экстраверт скажет. Дружба и приятельство меня тяготили, а все, что связывало нас, осталось в школе. Возможно, все дело было в той первой влюбленности, про которую я потом признался любимой… В общем, в Москву я ехал с твердым желанием оставить прошлое позади: с глаз долой — из сердца вон. Университет же перед поступлением вызывал у меня настоящую эйфорию — столько будет умных людей, с которыми можно нормально поговорить. Нет — частично ожидания оправдались. Даже, я бы сказал, во многом… только, боюсь, ждала бы меня судьба как у безымянного мерха, если бы не Ната. Именно она заставила меня измениться, ради нее я был готов отказаться от самого себя, что уж там говорить про вредные привычки или не самый приятный стиль общения? Пока мы добирались до Омутов, запускали капсулу и выбирались из подземных катакомб — я успешно сопротивлялся накатывающему отчаянию, побеждал его. Но после ментальной операции… Во мне как будто внезапно проснулся тот, прежний Михаил, разочарованный в людях мрачный подросток. Неужели он так и жил все эти годы на дне моего подсознания, загнанный туда прессом светлого и целительного чувства к лучшей женщине во Вселенной… во всех вселенных? Господи, насколько все было проще еще совсем недавно…

Мерх-донор воспоминаний действительно был чем-то похож на Михаила-первокурсника. Просто — ему не повезло так, как мне. «Не заметила» однокурсница, которую он любил все семь лет обучения, не оценили талант, не выдвигало на руководящие должности начальство. Вроде все шло само собой — но куда-то не туда, причем о «туда, куда надо» сам технический специалист имел представление весьма смутное. Новых знакомств мужик избегал, про друзей и говорить нечего, все общение с немногими коллегами сводилось к «я-просто-делаю-свою-работу»… А потом — Империя объявила о своем отказе от протектората и уходе с планеты, и все пошло под откос. Он своими руками демонтировал системы, которые лично настраивал и устанавливал. Он все чаще прощался с людьми, улетающими навсегда, видел, как процветающий, хоть и своеобразный край превращается в помойку… и помогал в этом, выполняя условия контракта. У Мерха даже было своеобразное представление о чести — даже когда город Танис объявил о своем превращении в независимый полис, и разбежалось последнее начальство, он продолжал выходить на работу. Правда, уже самостоятельно брал деньги с новых заказчиков — и у бандитов, и у других мутных личностей, и у представителей превратившихся в «само-управляемые структуры» отдельных жилых зон… Ровно день в день окончания договора, который ему теперь и некому было закрыть, просто свалил в пустыню, прихватив с собой все запасы психотропа, которые смог наскрести. Координаты аварийного люка-входа в хорошо экранированный «предбанник» лабораторного комплекса ему были откуда-то известны: место, чтобы «повспоминать», и где пси-фон планеты не рисковал вывернуть мозги наизнанку после приема «грани», у него на примете было давно.