Михаил Тырин - Желтая линия Страница 15

Поэтому я очень легко и без зазрений совести в очередной раз послал Щербатина к черту. Он – меня. Ответить я не успел, потому что вдруг оглушительно заскрежетали, открываясь, металлические ворота.

Ворота были большие, и помещение вдруг словно лишилось одной из стен. Задуло холодным ветром, полетели брызги, донеслись крики, грохот и ворчание моторов снаружи.

Там, на улице, насколько мы могли видеть, остановилось несколько больших грязных вездеходов. Бойцы выпрыгивали из люков и поспешно залетали под крышу, успев за секунду-другую вымокнуть до нитки.

– Что, нельзя было поближе подъехать?! – возмущенно орал кто-то.

Пехотинцы не обращали на нас никакого внимания. Они были настолько грязными и мокрыми, что походили на живой оползень, заполняющий помещение. Едва оказавшись под крышей, они скидывали огромные резиновые полукомбинезоны, бросая их прямо на полу, и бежали к решеткам, чтобы погреться в струях теплого воздуха.

– Куда! – раздался вдруг мощный бас. – Заразу разносить?! А ну, построились на анализы!

– Комендант, – сказал Щербатин, толкнув меня в бок.

Действительно, бас принадлежал огромному мордастому мужику в голубом комбинезоне. Он появился из-за какой-то малозаметной двери.

– Где медики?! – рявкнул комендант.

Откуда-то уже спешили, дожевывая на ходу, трое людей помельче – тоже в голубом, но с красными и желтыми нашивками. Бойцы неохотно отлипли от решеток и потянулись к центру зала, выстраиваясь в неровную шеренгу. Медицинская команда вооружилась какими-то баночками и палочками и пошла вдоль строя, собирая мазки с ладоней и, кажется, с языков.

С улицы тем временем появился еще кто-то мокрый, уставший и сердитый. И такой же громогласный, как комендант.

– Опять тряпье раскидали! – с ходу заорал вошедший, ногой поддавая раскиданные повсюду грязные болотные штаны. – Языками заставлю вылизывать!

Потом он сорвал с головы шлем и с грохотом швырнул его в стену.

– Где старшие?! Почему оружие не собрано?!

Тут же какие-то люди куда-то побежали, в разных концах зала вспыхнули новые очаги ругани.

– М-да... – только и проронил Щербатин, сокрушенно наблюдая за непринужденной обстановкой военной базы.

– «Ребята у нас хорошие», – вздохнул я, вспоминая слова лейб-мастера Чиза.

– Никто, между прочим, не обещал нам легкой жизни, – вполголоса напомнил Щербатин.

– Ну давай. – Я с ехидством усмехнулся. – Договаривайся насчет теплого местечка.

– Подожди, – сказал Щербатин, солидно покачав головой. – Рано.

В самом деле, время для переговоров явно не настало. Договариваться с орущими, злыми и вымотанными офицерами не представлялось реальным. Тот крикливый, который кидался шлемом, вдруг набросился на бойцов, вставших в круг у ворот.

– Убрались отсюда, живо! Сейчас антротанки пойдут, мне потом ваши кишки с пола собирать?

Когда я увидел эти самые антротанки, мне захотелось вскочить и немедленно сбежать подальше. С пронзительным скрежетом в зал начали вваливаться несуразные двуногие машины, еще более грязные, чем люди. Они едва не цеплялись верхушками за потолок – в каждой было метра по четыре или пять высоты. Тяжеленные ноги опускались с такой силой, что все вокруг дрожало. Комки грязи валились на пол, разбиваясь в брызги.

– Эй, куда, куда! – закричал вдруг какой-то офицер, выскочив перед передовым танком и отчаянно замахав руками. Но машина продолжала тупо шагать вперед, не собираясь останавливаться. Пехотинцы поспешно разбежались в стороны, а танк, сделав еще несколько шагов, ткнулся в стену и завалился назад, грохнув всеми своими узлами, сочленениями и навесными агрегатами.

– Пену дайте, пену! – раздался неестественный, словно из пустой бочки, голос. – Вода льет на контакты, я сейчас задымлю!

Мы со Щербатиным настолько обалдели от происходящего, что не сразу сообразили – о помощи взывал сам танк! Или, сообразил я чуть позже, человек, сидящий внутри.

– Где техники?! – нервно закричал кто-то.

Появилось несколько человек в серых мешковатых комбинезонах с оранжевыми полосами. Танк действительно задымил, завоняло горелым пластиком. Техники принялись обдавать его из толстых шлангов, заливая желтой клочковатой пеной. Растеклась громадная лужа, потеснившая народ к воротам.

Остальные танки, а их я насчитал восемь, встали вдоль стены и замерли. Техники принялись тянуть к ним толстые кабели, уходящие под пол. Не прошло и минуты, как раздался громкий хлопок, свет в зале померк на мгновение, и у еще одного танка расползлись в стороны железные ноги. Он сполз по стене, оставив глубокие борозды-вмятины. Где-то под корпусом забились бело-голубые искры.

– Убирай кабель! – истошно орал динамик. – Убирай от меня кабель!

Один техник бросился к танку, за что-то схватился, но тут же отлетел в сторону от мощного электрического удара.

– Раздолбаи! – кричал кто-то от ворот. – Дебилы! Кретины!

Я почувствовал, что Щербатин ерзает на месте. Его оптимизм явно пошатнулся. Трудно было представить, что в этом сумасшедшем доме найдется для нас «теплое местечко».

– Группы «Крысолов» и «Заслон» – в столовую! – орали офицеры. – Группа «Шквал» – в мойку, потом в столовую. Группы «Цепь» и «Маятник» – остаются, убирают бардак...

Я поглядывал на танки, ожидая, когда из них наконец начнут вылезать танкисты. Но так и не дождался.

– Эх, Беня, – вздохнул Щербатин. – Сидели бы сейчас в светящихся лишайниках, слушали бы, как падают капельки. Нет вот, потянуло на приключения.

– Люди, между прочим, в столовую идут, – напряженно заметил я. – Может, наконец договоришься насчет нас?

– Рано, – отрезал Щербатин, сурово сдвинув брови.

Зал как-то быстро опустел. Несколько человек еще ходили взад-вперед, отшвыривая ногами болотные штаны к стенам. Потом и они ушли. Остались только техники, которые возились с упавшими танками. Один удалось поднять и поставить на подзарядку. Из второго извлекли какой-то блок и унесли.

Уже уходя, один из техников постучал ногой по грязному исцарапанному корпусу.

– Сипо, мы к девочкам сегодня. Ты с нами? – Он довольно противно ухмыльнулся. – Пошли, весело будет.

– Отвали, – равнодушно ответил танк.

– Да ладно, пошли. Вон на тебе сколько штук навешано. Может, найдется одна для девочек?

– Есть одна штука, – сказал танк и плавно качнул какой-то трубой с обгорелым наконечником. – Для тебя берегу. Ты сам у меня скоро станешь девочкой.

– Ну, дело твое. – Техник скрылся в ближайшем коридоре.

– Тут и девочки есть? – удивленно пробормотал я.

– Не для тебя, – холодно ответил Щербатин. – С нулевым холо никаких девочек. Отвлекают от самоотверженных трудов на благо Цивилизации.

– Да я так просто... – смутился я.

А про себя подумал: сволочи!

– Ладно, пора двигать костылями, – деловито произнес Щербатин, вставая. Он высмотрел офицера, который возился с кнопками, закрывая ворота. Это был тот самый крикун, который пинал болотные штаны.

– Новенькие, – отрекомендовался мой приятель. – Готовы к труду и обороне.

– Чего? – Офицер поднял на нас усталые недружелюбные глаза. У него было худощавое лицо с острыми, словно специально отточенными чертами. Пятна грязи не скрывали их, а, наоборот, подчеркивали.

– А это что? – Он тронул грязной рукой роскошный халат Щербатина. – Какое холо?

– Ноль! – ответил Щербатин и изобразил пальцами кружочек. Однако его игривый тон не нашел поддержки.

– С нулевым не положено, – сказал офицер. – Снимай. Пусть пока у меня полежит.

Щербатин растерянно обернулся на меня. Оба мы подозревали, что «пока» – это значит «навсегда».

– Снимай, снимай, – с раздражением повторил офицер и протянул руку. – И идите оба к коменданту. Вон та дверь.

– А нам бы поесть...

– Сначала к коменданту.

Ворота наконец сомкнулись, офицер собрался уходить, но вдруг повернулся, что-то вспомнив.

– Ты, – он указал на Щербатина, – пойдешь ко мне, в группу «Цепь». И ты... – Он помялся немного, разглядывая меня. – Ты – к Рафину, в «Крысолов».

Мы в панике переглянулись. Нас хотели разлучить!

– А можно?.. – начал было Щербатин.

– Нет, – отрезал офицер. – Ничего нельзя.

Он ушел и унес шитый золотом халат. Щербатин сиротливо шевелил плечами, он был жалок, как черепаха, которую лишили панциря.

– Ладно, – вздохнул он. – Идем к коменданту.

Мордатый громогласный комендант долго с нами не церемонился. Он усадил Щербатина на скамью и поднес к его затылку приборчик, похожий на машинку для стрижки.

– А номер где? – враждебно спросил он, словно мой приятель мог его потерять или пропить.

– Нету, – сказал Щербатин.

– Как это? Вы откуда такие взялись?

– Мы с пищевых промыслов, – с достоинством представился Щербатин. – Там номер присваивается по итогам первой экспедиции.

– И чего? – с подозрением спросил мордоворот.

– Итогом оказалось крушение промысловой машины.