Юрий Корчевский - За троном. Царская милость Страница 15

– Полковник стрелецкий велел колокольчик приладить.

– Так вешай.

Колокольчик подвесил плотник быстро, потом регулировал. Колокольчик звякнуть должен, когда дверь немного откроешь. Щель уже есть, а протиснуться нельзя. Иначе какой смысл вешать?

Почти сразу стрелец появился, из знакомых. За время службы, пусть и короткое в полку, Алексей узнал всех, кроме новобранцев, что после него на службу поступили.

– Как мне тебя позвать, если колокольчик сигнал подаст?

– А ты покажись и шапку сними и надень. Я знать буду – в комнате гость незваный.

Сегодня не планировалось выездов за город или приема послов. Алексей вместе с постельничим Языковым и стольником Лихачевым сидели, как дверь приоткрылась, стрелец шапку снял и одел.

– Прощеньица просим, ошибся дверью.

Алексей выждал минуту, поднялся.

– Что-то живот скрутило, выйду до ветра.

А сам по переходам бегом. Коридоры запутанные. Дворец неоднократно достраивали, переходы извилистые, за поворотом поворот. Одно хорошо – везде ковры или дорожки, звука шагов не слышно. К дверям своим подбежал, ухо приложил. Есть какое-то движение. Потом шаги за дверью. Алексей сбоку от двери встал. Дверь распахнулась, прикрыв его собой. Гость неизвестный дверь прикрывать стал и остолбенел, нос к носу столкнувшись с хозяином.

– Ты что в моих покоях делаешь, стервец?! Воруешь?

И не успел незнакомец ответить, ударил его в поддых. Тот согнулся, Алексей его к себе в комнату втолкнул. Мужчина упал, сидит, пытаясь воздух в легкие набрать. Ну да, расслабился на придворной службе, давно в стычках не был. Вроде видел он его где-то? Алексей нож вытащил, лезвие к шее незнакомца приставил.

– Приколю как жука. Воровать пришел?

– Нет. – Мужчина от волнения и страха заикался. Воровство, да еще в кремлевском дворце – вещь почти неслыханная.

– Да? А что в моих покоях делаешь?

Мужчина молчал.

– Ты чьих будешь?

– Милославского слуга.

– Еще раз спрашиваю: что у меня делал?

Мужчина молчал. Он полагал, что само имя опекуна царского защитит его.

– Будешь молчать – зарежу. В руку пару монет вложу. Для всех ты вором будешь, застигнутым на месте кражи. И никто из твоей семьи больше нигде и никогда служить не будет. На Милославского надеешься? А ведь опозорился ты. Он тебя из Москвы удалит. Зачем ему опозорившийся слуга в окружении? Он и себя запятнает.

Алексей надавил острием лезвия на кожу. Показалась капелька крови.

Мужчина взмолился:

– Пощади! Семья у меня!

– Ты по указке своего хозяина пакости устраиваешь, а я милосердие явить должен? Назовись!

– Охлопков Антип Григорьев сын.

– Есть у тебя выход. Отпущу, и никто о сем знать не будет. Но при одном условии. Все, что Милославский злоумышлять будет супротив меня или молодого государя, мне говорить будешь.

– Как можно против хозяина идти?

Антип глаза выпучил.

– Жив останешься, место близ Милославского сохранишь. Больше скажу. Ивану Михайловичу недолго осталось при власти быть. Тогда мое заступничество тебе сильно пригодится.

Антип явно был при Милославском слугой для тайных поручений. Стало быть – хитер, изворотлив, умен, но при том принципов не имел.

– Согласен. Ты ножик-то от шеи убери, не ровен час, надавишь сильнее.

Алексей нож в ножны убрал.

– Вставай. Послушать тебя хочу, что знаешь.

– Ежели Иван Михайлович прознает, не своей смертью помру.

Антип шею потер, потом говорить начал.

– Супротив молодого царя Милославский козней не строит. Сам посуди – родня. А ну к власти Нарышкины придут? Петр еще мал, Софья – девка, царицей ей не быть. А вот при Петре опекуна поставят из Нарышкиных-Нащекиных.

– О сем только глухой не знает.

– Главный супротивник сейчас боярин Матвеев, против него сговор – от царя удалить, оговорить.

– Кто участвует?

– Ох, не сносить мне головы! Милославского поддерживают дворецкий Богдан Матвеевич Хитрово и окольничий князь Василий Семенович Волынский.

Про дворецкого Хитрово Алексей уже слышал, а про князя Волынского впервые. Если учитывать, что в большей части Приказов дьяками родственники Милославского сидят, картина рисуется не самая радужная. Хоть больших чинов Иван Михайлович не имеет, а реальная власть велика.

Алексею же опереться можно было для противодействия роду Милославских только на Языкова и Лихачева, а еще на Нарышкиных. Удалены они от двора стараниями Милославских. Иван Кириллович в Ряжск сослан. Боится Милославский конкуренции. Дети от второго брака Алексея Михайловича – Наталья, Петр и Феодора – вполне на трон претендовать могут. Малы еще, в лета не вошли. Ежели Федор Алексеевич женится и потомство оставит, род Милославских при дворе укрепится. Причем над Милославскими дамоклов меч висит. Федор Алексеевич здоровьем слаб и сколько на троне просидит – еще большой вопрос. И расклад такой все приближенные ко двору понимают.

– Что у меня в комнате делал? Не погостить же пришел?

– Подметное письмо оставил, прелестный лист.

Прелестными листами называли раскольничьи письма, где поносили патриарха Никона и его церковные реформы. И церковь, и светская власть, царь в первую очередь, с раскольниками боролись. И такой прелестный лист мог испортить карьеру любому. Расчет Милославского был по-иезуитски хитер и коварен.

– Показывай, куда подбросил?

– В сундуке, на самом дне.

– Доставай.

Антип вытащил из сундука лист бумаги. Алексей его прочитал. Видел он уже такие рукописные листы, текст почти одинаков. О нарушении церковных уставов, скором пришествии дьявола, о спасении душ. Порвать?

– Вот что, Антип. Положи-ка ты это письмо в хоромах Ивана Михайловича. Ну, скажем, за образами, туда редко заглядывают.

– Боязно мне.

– А ко мне сунуться не побоялся? Кстати, где ключ взял?

– Так ключник дворцовый сродственник Ивану Михайловичу, у него ключи от всех дверей.

Интересное дело получается. Алексей, когда спать ложился, двери запирал. Полагал – перестраховка, у всех входов во дворец охрана из стрельцов стоит. А задумай ночью враг войти, легко это сделает. Отсюда вывод: на ночь двери подпирать надо. Или подставлять пустые ведра. Чужой откроет, ведро загромыхает, сигнал тревоги подаст.

– Ладно, Антип Григорьев сын. Отпускаю тебя живым и здоровым. Но доброту мою помни. Если узнаешь что-нибудь о злоумышлениях Милославских, приди, обскажи, зачтется. А Ивану Михайловичу доложишь – исполнил приказание в точности.

– Да хранит тебя Господь!

Антип бочком-бочком и за дверь. А ну как передумает Алексей? Выходит, не остался он без внимания Милославских. До той поры, как стрельцом был, никто на него внимания не обращал. А как царем обласкан был и приближен, да еще с Языковым и Лихачевым сошелся, угрозу Иван Михайлович почуял, меры принимать стал. В открытую выступить не желает, боясь навлечь гнев царский, а исподтишка действует, пакостит. Но не зря поговорка есть: кто предупрежден – тот вооружен. Знает теперь Алексей, откуда ветер дует.

Между тем обстановка на границах России складывалась угрожающая. Османская империя, используя как повод переход на сторону русского царя гетмана Дорошенко, развернула военные действия. Гетман передал русским важную военную крепость Чигирин, которая фактически была столицей Украины. В ответ турецкий султан провозгласил гетманом Юрия Хмельницкого, которого поддержали запорожские казаки. Попытка Посольского приказа сколотить антитурецкую коалицию успеха не имела. Британия и Франция были заинтересованы в ослаблении России, а Речь Посполитая сама имела виды на Украину, да и врагом исконным была.

На Чигирин двинулась армия османов под предводительством Ибрагим-паши и союзника – крымского хана Селим-Гирея. К ним присоединились запорожские казаки. Уже 4 августа османы осадили Чигирин. Гарнизон стойко держался, успел выслать к царю гонца. К Чигирину срочно двинулось русское войско под командованием Г. Г. Ромодановского и гетмана И. Самойловича. Уже 24 августа русские и верные русскому царю казаки вступили в бой. Османы оказались под огнем с двух сторон – с тыла защитники крепости, с фронта войска царя. Не выдержали турки, сняли осаду и с позором ушли.

Военные действия на Украине вызвали брожения и бесчинства на окраинах. На Дону казаки имели постоянные стычки с калмыками. Атаман Васька Касимов захватил Гурьев, а когда его выбили из города царские войска, ушел на юг, стал грабить и жечь персидские и туркменские города. На Волге вспыхнули волнения, переросшие в восстания башкир и татар, все же тяготели они к османам. В нескольких городах изгнали царских воевод, а кое-где и живота лишили. Прибывший гонец передал сообщение воеводы из Хлынова, что татары пришли и обосновались под Кунгуром.

Земли там раньше стояли порожние, иренские татары пасли на них скот. Думный дворянин Прокопий Елизаров со стольником князем Петром Прозоровским и Симеоном Козыревым землю у татар купили, основали на месте слияния Ирени и Сылвы Кунгурский острог – крепость на холме. К 1645 году острог разросся, обзавелся деревянным Кремлем с высокими стенами в три аршина (около 6,5 метра) и восемью башнями, две из которых – Спасская и Тихвинская – были проезжими. Население острога пасло скот, занималось выделкой кожи. Причем достигли в мастерстве своем больших высот, изделия из кожи ценились на азиатских рынках.