Барабаны зомби - Андрей Бармин Страница 15

- Мовлади хочет сказать, что когда у вас возникнет желание дать в морду одному из них, то сдержитесь первые два раза, а на третий - бейте.

- Я не особенно уважаю насилие, - заявил Николо, чем вызвал смех. Фраза действительно прозвучала по-иезуитски.

- У монсеньора, заказывающего маленькую войну и едущего смотреть, как два существа будут убивать друг друга, отличное чувство юмора.

Николо хмыкнул: русский и его юрист правы. Если разобраться, то его руки по локоть в крови. И с каждым новым заданием становятся еще краснее, но кто-то должен делать и такую работу. Он не просто верил, а абсолютно точно знал, что все деяния, которые совершил, направлены на благо Церкви и людей. Да, они подразумевали порой смерть других людей, но сколько жизней спасено. Николо был твердо уверен, что приказ совершить что-то отталкивающее и идущее в разрез с его моральными принципами, Климент никогда не отдаст. Папа прекрасно понимал, на что готов его кардинал. Они ведь похожи: бывшие военные, пришедшие к служению не самым обычным путем. Но если ситуация потребует от него заключить сделку с совестью, то он не станет подчиняться ни приказам, ни обстоятельствам.

- Ладно, с Эпштейнами понятно, но ведь есть что-то еще?

- С нами в ложе будет много людей разных рас и национальностей, а также не совсем обычных сексуа...

- Мистер Мелардоев, - Николо стало весело, - вы зря считаете меня расистом и гомофобом. Это в корне не верно. Я спокойно и с уважением отношусь к людям любого пола и расы, если только они не стремятся навязать свое превосходство. Мы все равны перед Господом, а человеческие качества не зависят от цвета кожи или наличия пениса.

- Простите, монсеньор, но репутация у католиков такая, хм, консервативная. И можете звать меня Мовлади. Так будет проще.

- Спасибо, Мовлади. По поводу репутации. Умеренный консерватизм не означает архаику и стремление возродить Средневековье. Человечество живой развивающийся организм, и наша Церковь его часть, которая тоже меняется вместе со всеми.

- Вы не пробовали вести проповеди, монсеньор?

- У меня немного другие задачи, с которыми я справляюсь лучше, чем с проповедями. Но, вообще, пробовал. Не очень преуспел.

Белов подъехал к большому торговому центру, строгая и примитивная конструкция выглядела чужеродной на фоне старинных каменных зданий вокруг. Мовлади прокомментировал:

- Эпштейны каким-то образом выкупили этот участок в собственность и воткнули посреди Лондона вот эту ублюдскую серую коробку из бетона и стали. Мне кажется они специально сделали ее такой уродливой, чтобы показать всем, как им глубоко насрать на чужое мнение.

- А, может, все проще? - улыбнулся русский. - И у них просто нет вкуса? До хера денег, но нет чувства прекрасного?

- Такая версия тоже имеет право на существование.

Они заехали на подземную парковку, где долго стояли в небольшой пробке — диско пользовалось популярностью, и поток машин только нарастал. Николо не стал задавать вопросов про то, куда смотрит полиция, так как полиция смотрела на свои криптовалютные кошельки. Николо спросил:

- А я ведь не ошибусь, что название этого здания «Колизей»?

- В точку, монсеньор.

Они засмеялись.

- И выступать танцоры будут на «Арене»?

- Именно.

- Словно и не уезжал из Рима.

Белов как-то умудрился припарковаться, и они вышли из машины. Мовлади явно был здесь не первый раз, так как ориентировался уверенно.

- Друзья, нам сейчас к лифту. Действо будет на нижнем уровне.

- Они решили добраться до центра Земли, когда строились?

- Они решили максимально использовать полученный участок. Тут девять уровней. Три наземных и шесть под землей.

Возле лифтов собралась небольшая толпа. Люди разных возрастов и, судя по одежде, разного достатка, но все находились в приподнятом настроении и обсуждали предстоящее шоу. Николо с грустью подумал, что ведь результатом станет гибель, как минимум, одного... Да, человека, человека, просто превращенного в безмозглое существо. Мовлади посмотрел на скопившихся людей и предложил:

- Тут есть лестница. Минуты три, и мы на месте. Не так комфортно, но...

Николо и Антон переглянулись: простоять десять минут перед лифтом, чтобы не потратить три минуты на спуск по лестнице, это отличное решение. На лестнице тоже оказалось много людей, и возле входа они опять попали в небольшой затор. Два охранника проверяли наличие приглашений. Однако делали они это быстро и корректно.

Пройдя досмотр и проверку, они оказались на арене: огромный амфитеатр, в центре которого был установлен боксерский ринг. С одной из сторон ринга возвышалась разделенная на две части площадка с диджейским оборудованием.

Николо поднял голову наверх и увидел четыре огромных экрана на биокристаллах. Звучала не очень громкая гитарная тема, в зале пока было светло: гости рассаживались по местам. Ряды сидений не подходили вплотную к рингу. Вокруг стояли полтора десятка охранников в темно-синих бронежилетах, прикрывающих горло, и с мощными электрошокерами в руках. По его оценкам зал мог вместить почти две тысячи человек, а, может, и больше. В момент, когда они прибыли, две трети мест уже не пустовали.

Мовлади показал на отгороженную от остального зала прозрачным пластиком площадку:

- Нам туда.

Николо почти физически ощутил царившее в зале предвкушение события: еще бы, почти все пришедшие сюда сделали ставки. Шоу, да еще и с возможностью выиграть деньги, явно обещало быть интересным. Его удивило большое количество охраны, которая кроме ринга была расставлена и вдоль рядов. Он спросил у Белова:

- Организаторы не доверяют своей публике?

- Конечно, монсеньор, - удивился вопросу русский. - Сейчас все эти леди и джентльмены закинутся веществами и вкачаются алкоголем, так что вечер будет веселым.

Не все пространство заполняли кресла: имелось несколько обширных открытых танцевальных зон с барными стойками. Диско будет продолжено и после боя.

Николо старался идти между рядами так, чтобы никого не задеть, но не всегда получалось, однако, на удивление, получал в ответ не агрессию, а извинения или безобидные шутки. Мовладм шел впереди и часто останавливался, чтобы с кем-то поздороваться или ответить на вопросы. Русский замыкал их троицу. У Белова здесь знакомых явно не имелось но он чувствовал себя превосходно, словно попал в