Претор (Школяр – 5) - Василий Горъ Страница 15

Тут Жданов был вынужден заткнуться и повернуться к возвышению, а я сделал шаг в сторону и оказался в «коробочке» из Церберш, Барыни, Дауда, Мавии и Ики.

Следующие час сорок, то есть, большую часть церемонии награждения лиц, отличившихся за первый послевоенный месяц, народу, собравшемуся в зале, было не до нас. Ведь для абсолютного большинства присутствующих это мероприятие было не подтверждением «чьих-то там» заслуг, а возможностью заглянуть в недалекое будущее. Поэтому зрители вдумчиво анализировали каждое слово, каждый взгляд и каждый жест государя, переигрывали старые планы, придумывали новые и, конечно же, завидовали. Правда, далеко не всем. Ведь первые полтора десятка награжденных являлись простолюдинами, а значит, их «внезапный взлет», по определению, не мог сколь-либо серьезно изменить существующие расклады. Зато некоторые представители высшей аристократии могли. И, вне всякого сомнения, собирались. Вот их конкуренты за теплые места у трона и напрягались. Впрочем, это были еще цветочки. А время для ягодок… вернее, для одной-единственной, наступило в самом конце церемонии, когда Ярослав Третий вызвал к себе мою «прабабку» и толкнул речь, в которой описал самые выдающиеся заслуги Волконских-Шаховых перед Империей и… заявил, что пожаловал нам новый герб!

В геральдике я разбирался откровенно так себе, поэтому большую часть блазонирования пропустил мимо ушей. Но самое главное — естественно, на мой взгляд — в память все-таки запало. Что именно? Да описание восстающего льва с мечом, символизирующего мужество, великодушие, храбрость, силу и что-то там еще, посох Асклепия, олицетворяющий выдающиеся заслуги моей «прабабки» в исцелении защитников Российской Империи, и девизная лента со словами «Верность, доблесть, честь, надежда…» Понравился и общий вид нового герба — все тридцать секунд, пока демонстрировалась его голограмма, я разглядывал фантастически красивый дворянский коронованный шлем, чуть менее интересный подшлемник, наметы и росомах, поддерживавших щит. Кстати, залипнув на последних, я неожиданно для самого себя вспомнил, что у нас, в Российской Империи, щитодержатели на гербах положены только титулованным особам, представителям старого дворянства и тем, кому оные пожалованы в знак особой милости!

«Ну вот, теперь нам будут завидовать в разы сильнее…» — мелькнуло на краю сознания, а через пару мгновений слух, переключившийся в турборежим, засек первые недовольные шепотки. Унять проснувшуюся ярость получилось далеко не сразу: даже после того, как я напомнил самому себе, что согласился с выкладками Ярослава Третьего и, тем самым, подписался на «месяц-полтора буйного веселья», меня так и подмывало уйти в скачок, выйти из перемещения перед какой-нибудь особо недовольной личностью и вложиться, к примеру, в обезглавливание.

Пока воевал сам с собой, государь объявил о завершении официальной части мероприятия, встал с трона и, подхватив супругу под локоток, неспешно пошел к двери, ведущей в соседний зал. Большая часть гостей последовала его примеру, меньшая начала собираться группами, чтобы обсудить последние новости, а Жданов вспомнил о прерванном разговоре, покосился на меня и… тихонько исчез из поля зрения. Видимо, решив, что требовать чего-то у меня, наследника рода, только что обласканного государем — форменный идиотизм.

Я мысленно усмехнулся, подождал, пока рассосется толпа у дверного проема для «простых смертных», и дал команду начинать движение.

Церберши оперлись на мои предплечья, Мавия последовала их примеру, только скользнула к своему господину, а Варвара с Икой продолжили бдеть. В смысле, дождались, пока мы тронемся с места, чуть-чуть приотстали и взяли под наблюдение свои сектора ответственности.

«Отдыхали» от силы минут десять-двенадцать, то есть, до тех пор, пока не добрались до фуршетных столов и не взяли по бокалу сока. А потом к нам подошел посол Империи Солнца,

вежливо поздоровался, представил миловидную супругу, поздравил с прежними наградами и с «великой милостью» государя и как бы невзначай поинтересовался, по какой причине мы не привезли на этот прием Эиру. Беседа с ним прошла ровно и спокойно. Не разочаровало и общение с послом Японии, нарисовавшимся возле нас буквально через минуту после ухода коллеги. Увы, стоило соотечественнику Наоки изобразить прощальный поклон и направиться к кому-то еще, как в поле моего зрения возник новый начальник Военной Академии имени Шуйского. Если верить сообщению Ики, прогулявшийся мимо нас только для того, чтобы проверить, отдадим мы ему воинское приветствие или нет.

Отдали, конечно. Потом кое-как перетерпели знакомство с дедом Игоря Якушева, оказавшегося на редкость неприятным типом, чуть не послали куда подальше родителей Елизаветы Калитиной, одурели от занудства главы рода Дашковых и ненадолго пришли в себя стараниями Всеславы Ярославовны и Наили Каримовны. К сожалению, матушка Ларса и личный аналитик Ярослава Третьего удалились как-то уж очень быстро, а нас начали рвать на части все, кому не лень, начиная от дальних родичей государя и заканчивая впавшим в маразм Архимагом Воды из рода Шепелевых — последний, невесть с чего тормознув возле нас, почти двадцать минут рассказывал страшные истории из героической юности.

Причем настолько многословно и путано, что забывал, с чего начинал, и либо повторялся, либо плавно переключался на другую!

Нет, если бы общение со «страждущими» ограничивалось анализом их аргументов, то я бы, наверное, злился не так сильно. Но похотливые взгляды, которыми почти каждый «говорун» облизывал Валю с Катей, и сообщения от Ики, в которых повторялись слова «врет» и «преувеличивает», безостановочно действовали на нервы. А любой взгляд в сторону матушки, возле которой все еще вились Светлов с Гараниным, пробуждал желание убивать.

Впрочем, до ухода Дауда с Мавией было еще терпимо. Но в какой-то момент Аль Сауду прилетело сообщение с требованием срочно переговорить с послом Арабского Халифата, и эта парочка отправилась на поиски оного. А через считанные секунды нашу пятерку окружила толпа омоложенных старух, решивших напомнить «перспективному пареньку» об их кровиночках, «продолжающих учиться в Императорском Лицее», но «не находящих себе места из-за желания срочно перевестись в Академию имени Шуйского». Напоминали чересчур активно и, до кучи, пытались оттеснить в сторону Валю с Катей. Вот я и завелся. Нет, хамить, естественно, не хамил. И не высказывал своего «фи». Просто «не вспомнил» ни одну из описанных красавиц. А когда мне показали голографии, равнодушно мазнул по ним взглядом и вежливо признал, что девушки симпатичные.

Тощая желчная Ледышка с аристократической горбинкой на точеном носике первой поняла завуалированный намек, «заметила кого-то