Андрей Круз - Эпоха мертвых. Начало Страница 15

– Вот так… и биолог что-то может, когда задницу припечет, – прошептал Владимир Сергеевич, глядя на труп.

– Эй, что там у вас? – раздался крик Оверчука в коридоре, а потом до Дегтярева донесся топот двух пар ног.

И в ту же секунду навстречу бегущим мимо двери прошел окровавленный и сильно хромающий Биллитон. Того мгновения, что он был виден в дверном проеме, Дегтяреву хватило для того, чтобы понять, что его коллега Джеймс Биллитон обратился в ходячего мертвеца, в зомби. Потому что живым он не смог бы ходить с выгрызенным и разорванным горлом.

– Господин Биллитон? – послышался окрик Оверчука.

– Оверчук, стреляй ему в голову! – отчаянно закричал Дегтярев. – Стреляй, твою мать!

Из коридора послышалась возня, звуки драки, затем всплеск матерной брани, стук падения тела. Дегтярев выбежал туда, но ничего не смог разглядеть. Кто-то лежал на полу, а кто-то стоял на ногах, матерясь. Сзади к матерившемуся бежал еще один человек. Было слишком темно, чтобы стрелять, Дегтярев беспомощно держал пистолет перед собой. Неожиданно вспыхнул фонарь под стволом дробовика в руках у Рината Гайбидуллина, высветив всю картину драки. Биллитон был, несомненно, мертв, превратился в зомби и сейчас пытался подняться с пола. Оверчук стоял на ногах, вынимая из наплечной кобуры большой угловатый пистолет. Рука, которой он отогнул полу пиджака, была окровавлена.

– В голову ему стреляйте! В голову! – крикнул Дегтярев.

– Кому? – с удивлением посмотрел на него Оверчук. Ринат зашел справа от него, встал, направив ствол «Вепря» на Билли-тона, но направив его тому в грудь.

– Ринат, стреляй!

Биллитон поднялся на ноги. Ринат вскинул дробовик, Оверчук тоже навел свой большой угловатый пистолет на американца, и оба заорали дурными голосами:

– Назад! Мордой в пол! Руки за голову!

Все же милицейский инстинкт силен, но не всегда уместен. Дегтярев аж за голову схватился от отчаяния и заорал, что было сил: «Огонь!» И Ринат выстрелил. Грохнуло как из пушки, акустика в коридоре была хорошая, вспышка пламени вылетела из дула на полметра, на мгновение осветив все вокруг. Заряд крупной дроби отшвырнул на несколько метров и опрокинул Биллитона на спину.

– Ты что сделал? – спросил совершенно сбитый с толку Оверчук.

Ответить Ринат ничего не успел, потому что Биллитон как ни в чем не бывало поднялся на ноги.

– Ох, ё… – протянул Оверчук, глядя на это.

Разорванное горло, дыра от заряда крупной дроби, выпущенного чуть не в упор, в груди, и этот человек снова поднялся на ноги.

– В голову его, он уже мертв, вы не поняли, что ли, олухи? – в отчаянии закричал Дегтярев. – Он сожрет вас, идиоты!

Биллитон вновь пошел на своих обидчиков, и на этот раз выстрелил Оверчук. Хлопнул одиночный выстрел, из затылка мертвяка вылетело облако крови, мозгов и осколков кости, тело упало на спину и уже не шевелилось.

– Ринат, тебя не укусили? – спросил Дегтярев.

– Нет, Владимир Сергеевич, – испуганно оглядывая себя, ответил охранник.

– Тогда иди к Олегу Володько, не ходите больше по одному здесь. А мы с Андреем Васильевичем разберемся сами.

Услышав Дегтярева, Оверчук возражать не стал, даже наоборот, подтвердил приказ директора. Ринат ушел, а Оверчук зашел в кабинет. Увидев пистолет в руке у ученого и труп Минаева, он спросил:

– Такой же, как тот? – и показал себе за спину.

Как ни странно, но он не выглядел напуганным или обалдевшим. Скорее собранным и о чем-то всерьез задумавшимся. Дегтярев кивнул.

– Да, точно такой же.

– Кто они? – спросил Оверчук.

– Вы не поняли еще? – усмехнулся ученый. – Живые мертвецы, скоро таких будет много в городе. Очень много. Вас укусили?

Оверчук посмотрел на свою окровавленную левую ладонь, медленно кивнул.

– Да, этот придурок зубами вцепился, когда я его хотел оттолкнуть. Схватил мою руку своими и прямо в рот себе затолкал. Это плохо?

– Это очень плохо, – не стал обманывать Дегтярев.

– Я что… стану таким же?

– Да. Я тоже. – Дегтярев показал свою перевязанную руку. – У меня тоже укус.

– И что мы будем делать? – с каменным выражением лица спросил безопасник.

– Жрать живых людей, – криво усмехнулся ученый. – Но думаю, что мы этого даже не заметим и не узнаем. Мы к тому времени умрем, а наши трупы пойдут питаться от живых.

– И что нам делать? – не изменившись в лице, так же спокойно спросил безопасник.

– Ничего, – развел руками Дегтярев. – Лучше всего пустить себе пулю в лоб самому, пока не началось. Зомби можно убить лишь выстрелом в голову или другим способом повредить мозг. Все остальное на него не действует.

– Что вы будете делать?

– Буду поднимать панику. Вас это еще заботит?

Оверчук подумал минутку, затем отрицательно мотнул головой.

– Теперь уже ни капли. Делайте что хотите, – затем спросил, вздохнув: – Сколько у меня времени?

– Не знаю точно, – пожал плечами ученый. – Час, возможно.

– Час, час… что можно успеть за час?

– Предупредить семью. Попрощаться с людьми.

– Да, пожалуй, – кивнул тот. – Не смею задерживать, у вас тоже часы тикают. Если что, то я во дворе.

– Да, разумеется, – пожал руку Оверчуку ученый. – Но думаю, что мы можем прощаться. Услышите выстрел – значит, я ушел как положено. Если в течение часа охрана выстрела не услышит, пусть поднимутся меня добить.

– А вы убредете куда-то по зданию, и ищи вас тогда в темноте, – возразил Оверчук, придержав ладонь ученого в своей.

Дегтярев задумался, затем кивнул, соглашаясь:

– Я сейчас себя за ногу привяжу к столу гардинным шнуром. Я заметил, что эти мертвые ребята совсем тупые, им и простой узел развязать не под силу, а я такого напутаю… Поэтому даже если я превращусь, то они найдут меня здесь же.

– Хорошо, я дам распоряжение. Прощайте.

– И вы прощайте.

Руки расцепились, и Оверчук вышел из кабинета, оставив Дегтярева одного. Однако пока пускать себе пулю в лоб он не собирался. У него были совсем другие планы, и тому, что сказал ему Дегтярев, он не слишком поверил, а если поверил, то убедил себя в том, что не верит. Мозг бывшего тюремного «кума» заработал в другом направлении, старясь направить поток мыслей в русло привычное, «деловое», чтобы не давать размышлять о плохом. Да и зачем так вот запросто смиряться с тем, что тебе говорят? Мол, ты умрешь, а остальные нет. А мы вот еще посмотрим, кто умрет.

Андрей Васильевич достал из кобуры пистолет, девятимиллиметровый «Грач». Такие недавно хитрым путем закупили для руководства СБ концерна «Фармкор» и для телохранителей «Первого Лица». На этом уровне вопрос легальности уже не стоит, все решается.

– Мы еще посмотрим, кто кого… – пробормотал Андрей Васильевич.

Если бы его сейчас спросили, что он имел в виду, то, скорее всего, он даже не смог бы ответить. Андрей Васильевич просто не хотел умирать, а как этого избежать, не знал. Поэтому он вышел во двор, держа пистолет стволом вниз в опущенной руке и чуть сзади, обошел здание и увидел стоящих у пролома Рината и Олега.

– Эй, хлопцы! – позвал он их.

– Что, Андрей Васильевич? – обернулись охранники.

– Вы поняли, что это было? – спросил он их. – С Биллитоном?

– Не понял я ничего, – отрицательно помотал головой Ринат.

– Ну и не надо!

С этими словами Оверчук вскинул пистолет и дважды выстрелил тому в грудь, а затем перевел ствол на совершенно растерянного Олега и тоже выпустил ему две пули в сердце. Выстрелы эхом метнулись между стен, и звук затих. Промзона, никому дела нет. Оба охранника повалились на асфальт, просто обмякнув, как будто из них выдернули какой-то стержень, который до того держал их в вертикальном положении.

«Контроль» Оверчуку не требовался, он точно знал, что двумя пулями и с такого расстояния он всегда попадает в сердце безошибочно. Для него в этом был некий старомодный шик – стрелять только в сердце. Он усмехнулся, глядя на лежащие на земле тела своих бывших подчиненных, и снова сказал:

– Мы еще посмотрим, кто кого.

Быстрым шагом он направился обратно, не оглядываясь, погруженный в свои мысли, путаные и горячечные. «Мы еще посмотрим!» – пульсировала в его сознании одна и та же фраза. Свернул за угол, распахнул дверь проходной, как вдруг его окликнули сзади, причем голос был знакомый:

– Андрей Васильевич!

Он резко обернулся, вскидывая пистолет, и встретился со вспышкой сверхновой звезды, заполнившей весь мир и затем погрузившей его навечно во тьму.

Крамцов Сергей, еще аспирант

20 марта, вторник, очень раннее утро

Звонок Дегтярева застал меня в машине как раз в тот момент, когда я размышлял над тем, позвонить шефу или не стоит. У меня даже палец лежал на клавише быстрого набора номера Дегтярева, когда экран вдруг засветился, замигала надпись «Шеф», а аппарат завибрировал в ладони. После того как он отключился, я понял, что звонить не стоит. Шеф уже себя похоронил, хоть и с излишней поспешностью, на мой взгляд. Его укусила крыса, а вирус «Шестерка» мутирует с огромной скоростью. Возможно, что в организме крысы он уже изменился так, что человеку не опасен. Маловероятно, но возможно.