Роман Злотников - Путь князя. Атака на будущее Страница 15

– Понятно, – рявкнул Данька. – Ты будешь помогать или как? А то я отключаюсь и звоню кому-нибудь другому.

– Ты где? – чуть сбавила тон Барабанщица.

Данька объяснил.

– А-а, понятно, стой там, сейчас буду.

И Данька торопливо выключил телефон...

Барабанщица появилась спустя пару минут. Окинула его презрительным взглядом и небрежно бросила:

– Пошли.

Идти оказалось недалеко – только завернуть за угол и наискосок пересечь двор. Дверь подъезда, несмотря на домофон, была открыта, а вот свет в лифте не горел. Поэтому когда дверцы сомкнулись и они с Барабанщицей оказались вдвоем в маленькой кабинке в абсолютной темноте, Данька невольно затаил дыхание. Барабанщица стояла прямо напротив двери, и когда они проезжали мимо этажей, сквозь узкую щель между створками по ее лицу, как будто странные движущиеся тату, пробегали причудливые тени. И от этого она казалась этакой древней амазонкой, уже приготовившейся к бою и нанесшей на лицо и тело грозную боевую раскраску.

«А ведь она красивая...» – внезапно и совершенно не в тему подумал Данька. И это открытие изумило его едва ли не больше, чем все события сегодняшнего дня. Он так и стоял, зачарованно пялясь на Барабанщицу, когда лифт, наконец, остановился.

– Ну что застыл, умер, что ли? Приехали! – девушка двинула ему крепким кулачком в грудь.

Когда они вошли, выяснилось, что все уже в сборе. Гаджет, открывавшей дверь, увидев, что они пришли вдвоем, отчего-то слегка посмурнел. Впрочем, Данька этого не заметил. Он все еще находился под впечатлением сделанного им в лифте открытия.

Первые полчаса народ просто трепал языками и пил пиво с чипсами и орешками. А Данька сидел в уголке с бутылкой пива и, лениво-односложно отвечая на случайные вопросы, нет-нет да бросал исподтишка взгляды на Бара... то есть на Машу. Ему как-то сразу расхотелось называть ее Барабанщицей. Попутно рассматривая вопрос – как это половчее пригласить ее куда-нибудь посидеть и не нарваться на ехидный отказ. И только выпив полбутылки, он вдруг понял, что все это нереально, поскольку денег – голяк и он в бегах. И от этого стало так обидно, что Даньку прошибла слеза. Ну куда он раньше смотрел?!

Затем бразды правления компанией совершенно естественно взял в свои руки Кот. Он постучал вилкой по бутылке пива и громко сказал:

– Ну что, господа, а не пора ли нам, пока мы еще не совсем усосались пивом, обсудить то, за чем мы сегодня здесь собрались.

И вся компания, уже потихоньку растекшаяся кто на кухню, кто в другие комнаты, начала стягиваться обратно в гостиную.

Когда все расселись (Гаджет уступил единственное кресло Коту, а сам примостился на диване, рядом с Барабанщицей), Кот вновь постучал вилкой по бутылке и, ухмыляясь, произнес:

– Итак, уважаемое собрание, на повестке дня один вопрос. Мы должны обсудить, кто в нашей группе возьмет на себя обязанности лидера.

– А мне кажется, что нам стоит обсудить нечто совершенно другое, – внезапно встряла Барабанщица.

– А мне кажется, – тут же накинулась на нее Немоляева, – что ты, Кузнецова, слишком много себе позволяешь.

Все понимающе переглянулись. Ну, еще бы, ее Кота посмели прервать... Но, к удивлению всех, Барабанщица не стала отвечать на ее выпад с обычной резкостью, а продолжала молча смотреть на Кота. И тот не выдержал.

– Что ж, Маша, если у тебя есть важная информация, то говори.

– Есть, – кивнула Барабанщица и, повернувшись к Даньке воткнула в него суровый взгляд и продолжила, – мне кажется, что наш товарищ попал в беду. И что ему требуется помощь. Ведь так, Даниил?

Данька опустил глаза и, покраснев, пробормотал:

– И ничего не так...

– Да, ладно тебе, Данька, – встрял Гаджет, – колись уж... сам же просился сегодня у меня переночевать.

Такого предательства Данька от Гаджета не ожидал. Он сердито покосился на Гаджета и еще больше смутился, чувствуя на себе любопытные взгляды товарищей. Ну как же, что может быть интереснее, чем проблемы ближнего твоего. На этом построены все мыльные оперы...

– Мы, конечно, не настаиваем, Даниил, – влез Кот, будто вспомнив, что он вроде как старший, – решать тебе. Но ты вот о чем подумай. Если твои проблемы достаточно серьезны, то тебе явно потребуется помощь. А к кому ты здесь еще можешь обратиться?

Вот это было правдой... Данька вздохнул, похоже, признаться во всем действительно будет единственно разумным поступком. Ребята, конечно, могут обидеться, что он не рассказал сразу, но на фоне сегодняшних проблем эта обида выглядела такой мелочью...

– Ладно, – сказал Данька и, вздохнув, потянул со спины рюкзачок...

Слушали его в гробовой тишине, прервавшейся только один раз, когда он назвал сумму, которую предложил им с Анзором за этот листок «Артур Александрович». Гаджет дернулся и, вытаращив глаза, недоверчиво переспросил:

– Скока?!! Ошалеть...

А все присутствующие стали рассматривать листочек с гораздо большим уважением.

Когда Данька закончил, все какое-то время молча, находясь под впечатлением услышанного. Потом Веня покачал головой и, хмыкнув, протянул:

– Да-а-а, ну и вляпался ты, Джавецкий...

– Да че тут вляпался! – тут же встрял Гаджет. – Вы че, не понимаете? У человека помутнение в мозгах! Надо вызвать ему доктора, а самим по-быстрому разыскать того чувака... Сто тысяч «бакинских», да это ж... он же нам потом спасибо скажет. Когда очухается...

– Заткнись, Гаджет, – зло рявкнула Барабанщица, – что с этим делать, – она помахала в воздухе листком, который после того, как все его рассмотрели, оказался у нее в руках, – Даниил решит сам. Это его право. А нам надо решить, как ему помочь, понятно?

– Да я че... – стушевался Гаджет. – Я молчу...

Все вновь задумались.

– В универе появляться тебе нельзя, – рассудительно произнес Лысый, – если ты прав насчет того, что этому типу так нужна эта бумажка, то он тебя точно там караулить будет. Или кто-нибудь из его банды.

– Так его и выпереть могут, – тут же заключил Веня, – за прогулы. Сессия на носу.

– Можно оформить академку, – задумчиво произнес Кот, – только вот в институте, действительно появляться нельзя, а за тебя этого никто не сделает. У нас-то знали, что мы с Биллом дружки...

– Может, и можно... – морща лоб произнес Данька, – у нас административный корпус отдельно. А в заборе дыр немеряно. А ректора я поймаю, когда он на обед пойдет, он, говорят, нормальный мужик...

– А с этим что делать? – Барабанщица подняла листок.

– Надо ученым отдать, в Академию наук, – серьезно заявила Немоляева, – или в милицию. Пусть сами разбираются.

– Каким ученым?! В какую милицию?! – завопил Гаджет. – Вы что, совсем, что ли? Ну не хочет Данька продавать эту фигню Артуру Александровичу, так другого покупателя найдем. Не может быть, чтобы она была нужна только ему одному, – врет он все... А если отдадим – то все, никакого бабла нам не видать, точно!

– Слушай, Гаджет, я тебе уже сказала – заткнись, – с выражением почти истощившегося терпения на лице произнесла Барабанщица и, повернувшись к остальным потребовала: – Вот что, нечего языком трепать, есть что-нибудь конструктивное – давайте.

Спустя полчаса обсуждения пришли к следующему: сегодня и завтра Данька ночует у Гаджета. У того родители все равно должны были приехать с дачи только в воскресенье вечером. Ну, а к тому моменту кто-то из остальных решит вопрос с Данькиным проживанием. Веня сказал, что у него соседи собираются отбыть на несколько дней в Крым, а ключ от комнаты оставляют ему. Правда, не в понедельник, а где-то в среду... Сам Данька сидит тихо и никуда не высовывается. Во всяком случае, пока. Кроме того, Барабанщица и Лысый полазают по Интернету и попытаются накопать что-нибудь по поводу этой странички и упомянутой Артуром Александровичем Ипатьевской летописи. Хотя особой веры в его слова не было, ну а вдруг...

Вечером, когда все уже разошлись и они с Гаджетом укладывались спать, тот неожиданно пробурчал:

– И вообще, странно, почему ты решил провернуть это дело с этим твоим Анзором.

– Я ж рассказал, как получилось, – начал было Данька, но потом, осознав, что Гаджет не спрашивает, а, наоборот, утверждает, спросил: – А что?

– А то, что такие дела надо делать со своими. Данька непонимающе уставился на Гаджета. Он с Анзором уже полтора года живет в одной комнате, так чем тот не свой-то? Так он и спросил:

– А почему это Анзор не свой?

– Так он же не русский, – озадаченно, словно удивляясь, как Данька может не понимать совершенно очевидных вещей, ответил Гаджет...

6

Они его ждали.

Не успел Данька вылезти из кустов, прикрывавших известную всем в универе (кроме службы охраны) дыру в заборе, как на дорожке, ведущей к административному корпусу, показались двое «шкафов» в темных плащах, чем-то неуловимо напоминающих того мужика, что держал зонтик над головой Артура Александровича. Данька попятился обратно, в кусты и, уже ныряя в ту самую дыру, из которой вылез меньше минуты назад, ругнулся про себя. И дернул же его черт переться в университет, оформлять себе академку... С другой стороны, кто ж знал, что все так серьезно. А вылетать из универа никак не хотелось. Мать вон надрывается, оплачивая его не очень-то и дешевое обучение, а он раз – и все похерит?.. Впрочем, если быть честным, была еще одна причина, почему Данька решился на столь, как выяснилось, опасную вылазку. В глубине души он надеялся, что за выходные все как-то само собой рассосется, он убедится, что никто его не ищет, проберется к себе в комнату и извлечет со дна чемодана свой загашник. Тогда он сможет пригласить куда-нибудь Бара... то есть Машу. И вдруг такой облом! Впрочем, с другой стороны забора тоже есть дыра, не могут же они...