Юрий Валин - Эльдорадо для Кошки-2 (СИ) Страница 15

Катрин оглянулась.

В воротах стоял Моде Лу. Пес подозрительно уставился на ветерана и видимо решал сложную лингвистическую проблему — можно ли считать «ловлю блох» ругательством? В сумерках псина выглядела настоящим медведем.

Даллап несколько изменился в лице. Катрин тоже обеспокоилась.

Пес еще раз предостерегающе взглянул на ветерана и не спеша потрусил вниз по тропинке. Его прогулки перед сном стали такой же традицией, как и посиделки у ворот.

Даллап очень осторожно сплюнул в ров и полушепотом сказал:

— Надеюсь, если пожалуют незваные гости, песик будет на нашей стороне?

— Не думаю, что в этой стране найдутся люди, более следящие за своей речью, чем мы. Любой пришелец обязательно ляпнет что-нибудь непристойное и будет в клочки изорван, — ухмыльнулся Энгус.

— Песик действительно производит жуткое впечатление, но разумнее нам надеяться на самих себя, — с грустью сказала Катрин. Про собачий преклонный возраст и стоматологические проблемы распространяться не хотелось.

Ингерн уже домывала посуду. Странно, что некоторые вовсе не прочь заниматься столь увлекательным делом в одиночестве. Вот она, истинная хозяйственность. Кто бы возражал. Должны в доме нормальные женщины иметься или не должны? Ну, тут жутко нормальная Ингерн стала немедленно жаловаться на отсутствие хороших бочек, из-за чего воды на кухне все время не хватает. Пришлось дать обещание подумать и над этой проблемой.

Взяв тарелку с порезанным на мелкие ломтики яблоком, Катрин поспешно покинула кухню с упорно бубнящей на ней служанкой. Ужас какой-то, всем чего-то нужно: удобства, имущество, инструменты…

На ступеньках было чисто, все вымели, выбросили, можно не опасаться ногу сломать, хоть и темнотища. Осветить все переходы замка пока было задачей малореальной. Впрочем, не такой уж и необходимой. Коридоры и лестницы, слава богам, здесь недлинные. Главное — тарелку не перевернуть. Фир Болг яблоки не ел, как впрочем, и иной человеческой пищи. Но запах свежих фруктов дарку нравился. Что-то этакое сентиментальное напоминали яблоки старикану. Лучше не спрашивать.

Катрин негромко постучала. В ответ раздался неясный звук, но к такой реакции старожила девушка успела привыкнуть. Открыла дверь:

— Добрый вечер.

— Значит — вечер? И действительно добрый? — проскрипел старик, не торопясь откладывать книгу, которую только что читал. Свеча горела на другом столе, и что можно было разглядеть в темноте, для Катрин всегда оставалось загадкой. Впрочем, похоже, Фир Болг читал тот же самый том, что и неделю назад.

Старик со своим четвероногим партнером занимали комнату на северной, самой неуютной стороне «Двух лап». Покои вокруг пустовали, супругам и одинокому Энгусу хватало более светлого второго этажа. Старожилов никто не беспокоил. Ингерн, и без строгих указаний, едва ли была пока способна дотянуться своими деятельными ручонками до этих темных и глухих покоев. Иногда Катрин казалось что «Две лапы» и должны оставаться такими: тихими и безжизнено-пыльными. Заброшенный и по-своему уютный музей с привидениями.

«Привидение» оторвалось от книги и посмотрело на девушку. Катрин сидела в кресле, которое путем осторожных многодневных манипуляций удалось более-менее очистить от пыли. Кто сиживал на этом сиденье в прежние времена, осталось неизвестным, но делали мебель под человека весьма крупного и солидного — рослая Катрин чувствовала себя как на диване. В общем-то, удобно, но особо не поерзаешь — прорвавший обивку конский волос колол даже сквозь брюки.

— Как прошел день? — поинтересовался Фир Болг.

Катрин не знала, спрашивает ли старик с насмешкой, или его действительно интересуют ничтожные человеческие свершения. Вообще-то, долговязый затворник изредка давал по-настоящему дельные советы. Ох, не всю он жизнь сидел над книгами…

Они неспешно говорили о том, о сём. Начали с завала, преграждающего доступ в винный погреб. Даллап с Энгусом рвались навести там порядок, но Ингерн считала, что пока есть задачи и поважнее. Возможно, девица опасалась, что там таится кто-то, кроме рассохшихся бочек и превратившегося в черную гущу пива? Не было там никого. И клуракан, и бубах покинули замок. Поистине, тридцать лет назад Фир Болг творил жуткие вещи, напугавшие даже мирных нейтральных дарков.

Но это было давно, а теперь старик неспешно повествовал о том, как в старину выживали «Две лапы» долгими суровыми зимами. Когда слой снега в человеческий рост превращал долину в непроходимую снежную пустыню, спасали лишь обильные запасы. Корм для скота, дрова, запасы зерна и овощей — всему находилось место в амбарах и складах замка. Сейчас там даже мышей не найти. Да, зима может стать очень долгой. Волки, росомахи величиной с медведя, таинственные снежаки — стрелы их отпугнут. Но в долину могут прийти вег-дичи. Зимой голод сбивает тварей в крупные стаи. Стены без настоящих стрелков не станут препятствием для умных хищников. Вот тогда зима для людей может здорово укоротиться…

— Катрин, ты думаешь остаться? Зимовать здесь? — внезапно спросил Фир Болг.

Вопрос… Судя по прорвавшимся ноткам, старика действительно волновали планы юной хозяйки замка. Отучился скрывать свои мысли. Впрочем, какой он старик? Имидж такой. Возможно, старожил «Двух лап» находится в самом расцвете сил. Конечно, отсутствие дамского общества наложило свой отпечаток.

Что молчишь, хозяйка? Отвечай.

— Не знаю. Мне нравятся «Две лапы». Уютно здесь. Я не боюсь зимы, — Катрин смотрела в провалы глаз собеседника. Нечеловеческие глаза ее давно не пугали. — Но потом будет еще зима, и еще. Хватит ли одного уюта, чтобы замок стал моим домом? Если мне чего-то будет не хватать, я стану очень неприятной. Для всех. Ох, не знаю…

— Катрин, разве ты не испытываешь искушения солгать? Лорд не должен говорить «не знаю». Твердость необходима людям. Челяди, воинам, селянам. Даже ложная твердость.

— Наверное. Лгать легко. Но я всегда желаю знать, зачем и кому я вру. Иначе, легко запутаться. Брехать самой себе не вижу ни малейшего смысла.

Из угла донеслось ворчание. Вернувшийся с прогулки и задремавший пес среагировал на мало-эстетичное «брехать».

Старик раздраженно глянул в сторону четвероного товарища и продолжил допрос:

— Ладно, ты не желаешь обманывать себя. Но ты говоришь со мной. Неужели я выгляжу ничтожеством, недостойным обмана?

Катрин удивилась:

— Разве я вас оскорбила? Мы выполняем договор. Ваши советы ценны и их даже больше, чем мы могли рассчитывать.

Фир Болг поморщился:

— Твои друзья — разумные, хотя и излишне громогласные, люди. У меня нет ни малейших причин обвинять их в чем-либо. Даже твоя подруга-кровопийца ведет себя небывало пристойно. Но сейчас ответь за себя. За себя одну. Ты другая. Ланон-ши, эта змея в человеческом облике, понятнее, чем ты. Она не обманывает и не умерщвляет мужчин вокруг лишь потому, что рядом ты. Откуда ты явилась? Зачем? Ты не говоришь правды. Остается догадываться. Ты Пришлая? Признай. Пришлые — не такая уж редкость. Я знал двоих-троих. Вот тайна всегда подозрительна.

— Что здесь понимать? Это ненужная никому тайна. Да, я не отсюда. У меня нет дома. Мне не за что держаться. Как и Блоод, как и почти всем нам. Пришлая я или нет — в чем разница? Какой смысл лгать или объяснять? Есть же здравый смысл. Или о таком никто не слышал? Если я останусь, я не хочу чтобы за моей спиной тлело предательство. Если уйду, то вранье или правда окажутся еще бессмысленнее. Нет, лучше я останусь просто дикой северянкой. Можно?

— Слишком просто. Для бесстыдной особы, которая каждую ночь воет от извращенного наслаждения, ты говоришь слишком сдержанно.

— Если мешаю спать, буду выть потише, — пробурчала не слишком смущенная Катрин.

— Ты знаешь, что я не сплю. Твои слова слишком циничны. Пустое кокетство, хвастливая бравада или что-то иное? Ты не слишком похожа на ошалевшую от безнаказанности, избалованную столичную распутницу, — в голосе Фир Болга слышалась насмешка. Чувство юмора у него все же имелось, пусть и глубоко замаскированное.

— Кокетство, хм… Это честность. Вообще-то, ни к чему не обязывающая.

— Сделаю вид, что поверил. Завывай, если тебе нравится. Когда-то здесь жили кошки. Слышала о таких зверьках? Ты занимаешься любовью с таким же громким восторгом. Забавно, если сравнить с твоими сдержанными друзьями. В постели они шуршат как летучие мыши. Ты знаешь, что они хотят ребенка?

Катрин кивнула без особого энтузиазма:

— Догадываюсь. Рановато, нас ждут нелегкие времена. Но Даллап торопится. Возраст.

Фир Болг неожиданно фыркнул:

— Возраст? Да он совсем еще сопляк. Вам, людям, свойственно так много внимания уделять подсчету прошедших годов. Ладно, миледи-хозяйка. Твоя подруга изнывает, да и тебе не терпится отправиться на отдых. Иногда я почти завидую вашей искренней и неуемной тяге блудить.