Владимир Ильин - Том Джоу Страница 15

Утром ухожу не попрощавшись, оставляю записку со словами благодарности и просьбой поскорее меня забыть. Пункты вербовки находятся на территории посольств, одновременно выступая в качестве охраны представительства, а сами посольства размещены в элитной центральной части столицы. Добираюсь на общественном транспорте за двадцать часов; чувствую, устраиваться спать уже бессмысленно, до открытия пункта — четыре часа.

Передо мной массивное, величественное трехэтажное здание в староколониальном стиле, из мрамора и бетона, с колоннадами и огромным гербом с двуглавым орлом на фасаде. Здание окружено кованой решеткой высотой в пять метров. Замечаю несколько пулеметных гнезд и энерготурелей, прикрывающих всю территорию перед посольством; видимо, не все так спокойно даже в столице.

Сообщаю причину прибытия караульному, отдаю свои документы. Караульный вызывает по внутренней связи провожатого, а я тем временем любуюсь ухоженным яблоневым садом на огороженной территории.

Через час явился сопровождающий — заспанный мужик азиатской внешности в помятой одежде, с опухшим от возлияний лицом и дыханием огненного дракона. После его представления по званию-фамилии можно было закусывать: процент алкоголя в воздухе зашкаливал. Чел виновато посмотрел на дежурного, махнул мне приглашающе рукой и двинулся вглубь сада. Звали его лейтенант Анатолий Вэй, и история всей его жизни уместилась в десятиминутный монолог, пока мы шли по коридорам. Родился на периферии РИ, в мещанской семье переселенцев, своим умом поступил и выучился в кадетском училище, получил направление на границу РИ с одной из китайских династий, задумавших вновь расширяться за счет приграничных территорий.

Династии — еще та головная боль всех стран, с которыми они соседствуют. Огромное количество жителей в десятке собственных систем, финансовая и боевая мощь, равная среднему государству, но при этом объявить им войну невозможно — за их спиной маячит силуэт большого китайского брата, в состав которого они официально входят. А вот сами династии весьма ощутимо изматывают своих соседей по галактике. Хуже только планеты-таборы цыган.

В общем, отслужил лейтенант на границе пятнадцать лет, в куче передряг побывал, но ни повышений, ни наград не добился. Всему виной неполиткорректная фамилия. Ну не проходили приказы о награждении на китайца, заворачивались на разных стадиях рассмотрения, вызывая интерес только у особистов — а не шпион ли лейтенант Вэй? В итоге сослали его с глаз долой до окончания контракта. Вчера он праздновал пятый год в этой дыре, благо самогон на местных яблоках выходил диво как хорош.

Вместе со мной лейт зашел в кабинет с массивной металлической дверью и табличкой «Военкомат». За начальственным столом из массива дуба никого не было ровно до того момента, как за него не уселся лейт Вэй.

— Итак, слушаю вас. — Вэй моментально приобрел начальственное величие и неторопливость.

— Желаю вступить в славные ряды вооруженных сил Российской Империи! — Стойка смирно и тупой влюбленный взгляд натренированы еще на линкоре.

— Похвально! Корп или переселенец?

— Так точно. Родился и вырос на территории корпорации.

— Ага, то-то ты не черный и без хвоста. Местные макаки к нам не заглядывают, боятся. Правильно делают, туземцы облезлые. Я им такую жизнь бы устроил, побелели бы от ужаса. — Азиат-расист, надо же! — С типовыми контрактами знаком?

— Так точно. Хочу двадцатилетний. У меня с мозгом проблемы, а в контракте гарантия медицинского обеспечения.

— С башкой у тебя точно большая проблема — хочешь двадцать лет в десанте, — хохотнул военком. — Тогда читай-изучай. — Он перекинул мне файл по почте. — Сразу говорю: изменить ничего нельзя, полномочий у меня на это нет.

Проверив пункт про излечение, ставлю подпись.

— Добро пожаловать в десант, рядовой! Значит, так. В посольстве мозги тебе починят, тут у нас по штату положен диагност полного цикла. Это же центральное посольство, а не хрен собачий! Единственное на всей планете, потому и центральное. Дальше — учебка, она же первое место службы, тоже здесь. Я бы тебя отправил в место посолиднее с первым же кораблем, если бы эти корабли к нам приходили. — Вэй развел руками. — Испанская сфера влияния, наши боевые корабли тут редкие гости. Обычным транспортом, по уставу — только в сопровождении старшего по званию, а я, как видишь, тут сам себе военком, сержант, старший медик, отец и мать.

— А дежурный?

— Дежурных трое, все рядовые, остались после учебки. Познакомишься потом, они тоже из корпов. Нас вообще в посольстве шестеро — рядовые, особист, посол да я. Хотя даже пятеро, посол вечно в разъездах, небось пузо греет на курорте. Полного кадрового состава нет, совмещаем должности между собой. Такая вот дыра. По контракту ты десантник, и только; можешь расслабиться.

— Я еще техник немного, по авиатехнике и наземной. — Уж лучше поковыряться в машине, чем топать по плацу весь день.

— Сертификаты есть? — заинтересовался Вэй.

— Нет, но доказать смогу. Отцу в слесарке помогал почти всю жизнь.

— А контракт почему десантный? Рукастых техов не хватает, и денег больше.

— Так сертификата нет, а корповский для вас — бумажка… — Без официальных сертификатов система РИ мне даже начальное образование не засчитала.

— Это да, — задумчиво произнес лейт. — Но я думаю — сможем тебе помочь. Поработаешь, будет тебе индивидуальная сдача экзамена по терминалу. Эксперта не дадут, но корочка специалиста тоже на дороге не валяется.

— Спасибо, сэр! — неожиданное предложение приподняло настроение. Сертификат спеца даст солидный фундамент надежности липовому удостоверению личности.

— Теперь — о местных. Ты, наверное, уже понял, что макаки мне не нравятся, и есть тому весомая причина. Короче, повадились они устраивать нам ночное фаер-шоу. Всаживают ночью пару ракет по пассивным энергощитам и сваливают. Раньше боялись, когда работали роторные пулеметы в гнездах, до того момента, как несколько нанятых туземцев не устроили диверсию и не залили механизмы какой-то гадостью. С тех пор мы туземцев не нанимаем, своими силами управляемся плюс сервисные роботы. Пулеметы так и стоят, некому заниматься. Обычная техника тоже обслуживание любит, так что с каждым годом сложнее и сложнее, поломок много. Если возьмешься — честь тебе и хвала, как сыр в масле будешь кататься. — Вэй посмотрел на меня с надеждой.

— Посмотрим, что можно сделать. Местные починить не могут?

— Местные не умеют ничего, а корпоративные техи нос воротят. Мы же только рублями платить можем плюс бартер. А куда тут рубли девать?

— А местные берут рубли?

— Пороховые патроны берут, медпакеты, пайки. Экономим на себе, списываем как потребленное, но выкручиваемся.

— Обменники? Черный рынок менял?

— У туземцев тут своя валюта, печатают бумажки с рожей ихнего вождя. Чеки корпов еще берут и меняют, остальное им не интересно.

— Как же они без торговли с внешним миром жить умудряются?

— Трясут с корпов за защиту, берут батарейками, техникой, модулями. Так и живут. Ты тут прожил всю жизнь, не заметил разве?

— У нас свой мир, за внешних у начальства голова болит. — Чуть не попался! Я же по легенде — «местный»…

— И во внешние города не выходил? И истории о похищениях не слышал? — скептически хмыкает Вэй.

Попробуем блеснуть знанием патриотических брошюрок корпов:

— Территория только нашей корпорации равна по площади земному континенту Австралия, сэр! Нам внешний мир без надобности, свои города и курорты есть. У нас только воздух общий да солнце. Про похищения не знаю, но без сопровождения из десятка наемников и тяжелой техники наших геологов даже на Крайний Север не выпускали.

— Выходит, замалчивают неприятную инфу, но это мелочи. Теперь ты здесь, а не там! Короче, никто тебя не станет выкупать, если ты по дурости своей попадешь в руки гангов. Спецназ и переговорщиков тоже никто не пришлет. Смотри в оба глаза, тебя еще особист отдельно накрутит на эту тему. — Лейт вышел из-за стола. — Заболтался я с тобой. Сегодня еще экскурсия — и отдыхай. Учебка для тебя начнется завтра.

Еще три часа мы ходили, осматривали, знакомились и очень много разговаривали. Лейт сильно соскучился по нормальному собеседнику и вываливал кучу подробностей. Две вещи меня смутили по ходу осмотра места службы — подозрительно дружелюбный взгляд особиста, оказавшегося натуральным дедушкой лет эдак под сто, и готовность лейта всеми силами сделать из меня молодца-десантника. Мол, если я у него один, то и заниматься со мной можно будет индивидуально.

Заодно посмотрели на жертву диверсии — роторные пулеметы.

Весь механизм был залит серым пластиком, надежно превратившим некогда грозное оружие в бесполезный кусок железа.