Алексей Пехов - В поисках рая Страница 16

— А вот если эта кошка сейчас скажет…

— БУ! — подыграла мне Сцилла.

Док от неожиданности подскочил на месте и, вывалившись из спального мешка, стал

отчаянно вращать головой, ища неизвестный источник звука.

— Вы слышали? — Шепотом спросил он. В стеклах очков отражалось догорающее пламя.

— Слышал что? — Я решил прикинуться дурачком.

— Неужели не слышали? Кто-то только что сказал…

— БУ! — весело перебила его кошка. Зеленые глаза восторженно искрились.

— Вот! Опять! Ведь не сошел же я с ума! Должен был кто-то сказать…

— БУ!

— Опять! Эй! Вам нехорошо?

Я катался по одеялу в приступе гомерического хохота. Док недоумевающим взором

смотрел на меня.

— Да это я, я сказала БУ! — Промурлыкала Сцилла, трясь о ноги ученого.

— Поздравляю вас Док, — сквозь смех, утирая выступившие на глаза слезы, произнес

я. — Факты только что заговорили.

— Боже! Кто ты?

— Я это Я!

Кажется, это где-то уже было.

* * *

Ночь яркими искрами рассыпала по темному небу звезды. Медленное мерцание далеких

светил успокаивало и расслабляло. Тоненькая линия протянулась с неба и скрылась

за горизонтом, метеорит или выработавший свой ресурс спутник. Они иногда падают

нам на головы. В глубокой, необъятной тишине звездной ночи тихо тлели угольки

костра, и слышалось сонное дыхание Сциллы. Прохладный после Пустыни ветерок,

трепал ее желтую шерстку и шевелил кроны сосен. Глубокая всеобъемлющая тишина

уснувшего старого мира и степенный полет светлячков над пожухлой травой, были

нарушены треснувшем в очаге угольком. Сцилла вскинула уши, но спустя миг снова

провалилась в свой чуткий кошачий сон. Звездный купол был готов перевернуться и

засосать меня в свои необъятные загадки и глубины.

— Алекс, вы не спите? — Док приподнял голову, щурясь на меня близорукими глазами.

После почти часовых восторгов, радостных воплей и танца аборигена вокруг костра

по поводу очередного научного открытия, он снова превратился в степенного декана

кафедры биологии.

— Нет.

— Видите воон ту звезду. — Длинная рука вытянулась в сторону висящего на

горизонте голубоватого шара, намного превышающего размером другие звезды.

— Вы про звезду Мир? По ней, как и по Полярной очень хорошо ориентироваться. Она

никогда не смещается. Указывает четко на восток.

Тихий и грустный смешок Дока.

— Мир? Звезда? До чего же мы упали. — Он с вздохом лег на свою постель. — Все,

все постепенно теряется, все забывается. Скоро даже те крохи знания, которые мы

имеем, уничтожит песок, радиация и варварство прямоходящих приматов. Еще лет

двести и мы забудем свою историю, и племена дикарей будут называть Ядерную бомбу

богиней смерти, а автомобиль колесницей богов. Грустно.

Он помолчал, думая о чем-то своем. Я не сбивал его с мыслей, просто лежал и

смотрел на голубой шар звезды Мир.

— Вы не совсем правы. Это "МИР-2", самая большая космическая станция в истории

человечества находящаяся на стационарной орбите. — Он поднял руку, чертя в

ночном небе невидимые мне узоры. — Никакая не звезда. Просто последняя попытка

людей договориться о мире, сделав что-то сообща. Двадцать пять километров

металла, керамики и пластмассы. Тысячи человек экипажа, десятки посадочных

шлюзов, ядерный реактор, только что разработанная система искусственной

гравитации. Из этого так ничего и не вышло. Я читал книги. Война вспыхнула с

новой внезапной силой и о "Мире", как-то забыли. Кому было вспоминать о экипаже

в консервной банке, когда на планете разгорелся такой пожар? Теперь до окончания

веков она будет сиять на небосводе, а наши потомки будут называть ее звездой Мир,

или придумают еще какое-нибудь название. Грустно. Все теряется, все забывается.

Варвары жгут даже книги, а их осталось так мало.

— Человечество не все дерьмо и звери. Встречаются и порядочные люди.

— Да, но их так мало, намного меньшего того дерьма, которое готово вспороть

живот собственному брату за глоток воды.

— Вы так не любите человечество?

— А за, что нас любить? Превратили цветущую планету в пустыню. И зачем? Чего им

в жизни не хватало?

Я молчал. На этот вопрос просто не было ответа. Власть, деньги, престиж. Да мало

ли что! Мы всегда отличались повышенной агрессивностью к ближнему своему.

— Алекс… — Док помедлил, но, поколебавшись, спросил. — Если не секрет, куда вы

идете?

— В рай. — Мне нечего было скрывать.

Он удивленно приподнял голову.

— Рай? Это какое-то место или просто поставленная цель?

— И то и другое, наверное. — Я едва пожал плечами. — Прекрасная легенда,

рассказанная мне одним умирающим стариком о крае зеленой травы, чистой воды,

свежего воздуха.

— Но такие легенды есть у каждого народа. Кто видел этот рай, кроме умирающего

старика?

— Я видел.

Мне пришлось рассказать Доку о своем приключении во время Бури и о зеленой

полоске суши, которую я видел на мониторе компьютера. Док долго молчал, видно

анализировал все за и против, решая что-то для себя.

— Алекс, вы не против, если я пойду с вами? Вместе не так одиноко, а я заодно

еще понаблюдаю за вашей питомицей. А может и действительно, найду свой рай. Тем

более, — волнуясь, продолжил он. — Я хорошо знаю те места. Даже был у Великого

Разлома и моста на ту сторону.

— А по чему же не пошли дальше?

— Ходят легенды, что от туда еще никто не возвращался.

— Хорошо, идемте вместе.

— Ну и чудесно, — разом повеселел Док. — А теперь давайте спать.

— Док?

— Да?

— А что с ними случилось?

— С кем?

— Ну, с теми, кто остался на "Мире"?

— А. Это довольно грустная история. Они все погибли. Реактор будет еще долго

работать. На станции будет свет, все также компьютер будет корректировать ее

работу, но воздух и еда….. Корабли перестали подходить к ней. А тех, которые

были в это время пристыкованы, на всех не хватило. Голодная смерть или смерть от

удушья. Какая разница? Они еще долго смотрели в иллюминаторы, сходя с ума и

взывая к Земле о помощи, а потом к звездам о смерти. Но звезды плакать не умеют.

Холодный синий шар сиял на горизонте, постепенно тускнея у меня в глазах. Сквозь

сон еще я услышал, как сказал Док:

— Спите, берите пример с кошки.

* * *

Целый месяц мы шли по пустошам. Док оказался интересным собеседником, знающим

множество занимательных историй и фактов. Он многому меня научил за наше

короткое путешествие. Иногда очень интересно было наблюдать, как он

переругивается со Сциллой, или, бормоча под нос, на ходу делает записи в своей

тетради в кожаном переплете. Время нашего путешествия проходившего в постоянных

беседах, спорах и занятиях протекло как песок сквозь пальцы. И вот поздним

вечером мы дошли.

— Видите ту гряду? — Док кивнул на выросшую перед нами невысокую холмистую

преграду. — Сразу за ней Разлом и мост в ваш рай.

— Мы дошли Док. Наконец-то!

— Идемте, вон колодец, надо набрать воды.

Мы подошли к колодцу расположенному на ровной пыльной площадке. Прямо рядом с

ним начинался пологий склон холма, и тропинка ведущая к мосту. Левее находились

груды булыжников, некоторые величиной с дом. Казалось, что гигантский мутант

решил поиграть в кубики.

За веревку Док вытащил из колодца полведра мутной воды.

— Люди! Много! — Сцилла желтыми глазами глядела на гору камней.

Как расслабляет спокойная жизнь! Инстинкты сработали, только когда пуля пробила

ведро и грязная вода веселой струйкой потекла из проделанного отверстия. Я

прыгнул на все еще изумленно смотрящего на утекающую воду Дока, сбил того с ног

и пуля со стуком ударилось на то место, где он только что стоял. Обстановку я

оценил мгновенно. Слишком открытая местность, мы как гекко в тире.

— Бежим! — Крикнул я, резко дергая, Дока за рукав, и устремился за бегущей по

тропинке на холм Сциллой.

— Моя шляпа! Я уронил шляпу!

— К черту шляпу, куплю вам новую! — Я вкладывал в бег все силы.

Док, пыхтя, бежал следом. Через миг засада поняла, что законная добыча уходит, и

из-за камней раздались очередные выстрелы и шквал проклятий. Пули взметали

вокруг ног облачка пыли, свистели веселым свистом проносясь рядом с нами, но к

счастью стрелками бандиты были неважными. Мы уже достигли вершины холма, когда

Док вскрикнув, споткнулся, но тут же вскочил, прижимая руку к правому боку.

— С вами все в порядке?

— Быстрее! Вон за те камни. Пуля, кажется, задела печень.