Евгений Связов - Отчет 8 Кто бы с дитем… Страница 16

Очередное их попадание в лужу приятно разнообразилось заменой «панические вопли» на «бултыхческие булькли».

– Вот вам и обещанная ванна. Теперь вы довольны? – обрадовал я их, пока они отплевывались.

– Спасибо! – искренне поблагодарила Катрин.

– Не за что, заходите еще. – машинально ответил я.

– Да прекрати ты хоть ненадолго… Ты же нам жизнь спас.

– Только дошло? Да я этим и занимаюсь с того момента, как вы въехали в Лес.

Лицо Катрин исказила мука. Неприятно, конечно, но всяко лучше, чем виляние хвостиком и тортики с клубничными розочками. А вообще настал момент сделать серьезное лицо и зачитать какую-нибудь мораль.

– А заодно пытаюсь спровоцировать на благодарность, а не спасибо, которое ни на хлеб не намажешь, ни в постель не положишь, ни души не согреешь. А то некоторые считают, что стоит кому-то дать бутерброд, то он тут же попытается отобрать всю буханку, и начинает делать вид, что двадцать спасибо равняются бутерброду с маслом, как-то не замечая, что спасибы одинаковыми не бывают, и что кучами по единому образцу можно выпустить только воздух. И выпускают, да так, что дышать нечем. А потом, когда невыданная благодарность начинает выплескиваться изо всех щелей и рушиться на ни в чем не повинных людей, которым свою девать некуда, начинается запихивание этой благодарности друг в друга. И пошло-поехало, что все подряд по принципу ты-мне, я-твоему дяде, твой дядя – твоему начальнику, твой начальник-твоему коллеге, твой коллега-тебе. И самое главное, чтоб никто никого не обсчитал. А самое поганое, что благодарности все меряют по себе. Если он спас мне жизнь, то я непременно должен спасти жизнь его сыну, или хотя бы застрелить его тещу. И никому в голову не придет, что спасение жизни оказалось приятным занятием, спасшим спасателя от скуки, и что ему больше ничего не надо. А ему за это сына спасают. Как это понимать? Ах ты гад, зачем спас, на тебе за это тортик, и сиди лучше жри его, а спасать больше никого и не пытайся?!…

Лица у всех трех были уже не просто задумчивые, а параноидальные. Пора закругляться.

– Да, это сложно, но подумайте об этом в свободное от убегания от погони время. А счас пора.

Я развернулся и побежал к люку с подвального яруса на нижний стенной. Ни нижнем стенном располагались арсеналы, и вход в нужную мне башню с атомным мотоциклом был только с него. Добежав до люка и выдвинув из стены пульт, я отстучал на нем код и отскочил, уворачиваясь от рухнувшей сверху крышки. Проигнорировав лестницу, я взлетел наверх, целясь направо по коридору, а смотря налево. Мастера при этом нюхали, что сверху и…э-э-э… пятками чуяли, что снизу, но я не мастер. В коридоре никого не оказалось.

Снизу раздалось чмокание мокрых сапог.

– Можно наверх? – осторожно спросили снизу.

– Нужно.

Три мокрых-премокрых фигуры вылезли из подземелья, которое, судя по чистоте их лиц и одежды, наверняка и надолго стало мрачным.

– Что дальше? – спросила Танита, беря наизготовку арбалет.

– За мной!

Я побежал к ближайшему арсеналу, на ходу пытаясь выслушать, что вокруг. Ближайший арсенал был метров через сто. Одновременный удар правой рукой и левой ногой по двум кирпичам кроме потери равновесия, выдвинул из стены дисплей с клавой.

– Подержи. – протянул я в подбежавшую Катрин пистолет, левой рукой отбивая пароль допуска к общению с общественным компьютером. Как только он допустил, что я могу с ним пообщаться, я первым делом запросил карту Замка с обозначением, кто, где и сколько.

Он выдал.

Во внутреннем дворе стояло четыре вертолета. По замку бродило десятка три народу, и еще около десяти летало в комбинезонах с реактивным попогревом. Это ж они нас только касками закидали бы, если бы их снимать можно было. У нас правда, даже касок не было.

Я кинул взгляд на свой отрядик, усердно изображавший командос с длинным послужным списком, и решил, что надо что-то дать вместо касок.

Сервисный блок арсенала долго не хотел сознаваться, сколько и чего где припрятано, но все же, злобно скрипя процессором, выдал, что осталась пара мелкокалиберных восьмиствольных пулеметов, десятка два автоматов и автоматический гранатомет. Я отстучал заказ и переключился на камеры – всегда любил подсматривать, особенно когда для этого есть целых четыре минуты.

– Скоро ты там? – шепнула Нирра. – Тетиву держать надоело.

– Скоро ты распрощаешься с тетивой. Так что потерпи еще чуть-чуть…

Не отключая камеры, компьютер открыл сбоку люк и на нас без предупреждения посыпались автоматы, патроны, гранаты и амуниция. Напоследок и на меня он выкинул ранец с патронами к пулемету. 14400 безгильзовых реактивно-кумулятивных патронов калибра 4.8 мм помножить на 5 грамм и свалить на ногу.

– Это что? – прошипела Танита, смахивая с ног горку магазинов.

– Это счас увидишь.

Около минуты я наслаждался приведением оружия в состояние готовности. Разобрать ракетомет, разложить все по местам. Одеть пояс с обоймами к гранатомету, а его самого на левое предплечье. Вставить обойму. На спину ранец с патронами, присоединить подачу. Взвести пулемет и гранатомет. Взвести и раздать автоматы. Все.

– А как…? – начала Нирра.

Ах, да, инструктаж.

– Наводить концом на то, во что стреляешь и нажимать сюда. Пока эта планочка тут, он не стреляет, когда здесь – курок надо погладить, как… котенка.

Вот теперь все. И своевременно. У нас оставалось всего полминуты до попадания в зону слышимости первого пехотинца.

Просчитав, как нам двигаться, я выключил компьютер и, тяжело громыхая, вбежал в косяк. Настроения думать не было.

Пробежав около пятидесяти метров, я остановился. По коридору навстречу шло эхо. Такое же грохочущее и тяжело вооруженное.

– А когда пострелять можно будет? – шепотом поинтересовалась Танита.

– Через сорок секунд. Ложись. То есть дракон.

Они подозрительно посмотрели на меня, на потолок, смерили глазом ширину коридора, и неторопливо залегли, взглядами давая мне понять, что если это шутка…

Из– за угла выскочил летун, а за ним двое пехотинцев. Увидев меня, летун начал целиться, но выстрелить не успел, вбитый в стену тремя очередями.

– Ух ты! Здорово! – восторженно завопила Нирра. Пехотинцы первым делом упали на пол. Я прыгнул вперед и в сторону, в полете два раза нажимая курок гранатомета. Падая, я прикрыл голову от града обломков и останков пехотинцев. Далее действовать надо было быстро – два взрыва просто так не случаются и к нам уже спешила вся бригада по встрече. Я вскочил и уже на бегу обернулся.

Танита и Катрин вскочили тоже, а Нирра осталась лежать.

Как– то я исхитрился развернуться кругом на бегу, и оказаться у неподвижного тела одновременно с девушками.

– Что?… – выдохнул я в ошарашенное лицо Таниты.

– Она вскочила от восторга, и обломки…

Нирра пока дышала. И пульс был ровный. Рыкнув, я взвалил ее на плече, и кивнув девушкам, побежал по коридору.

Играть в кролика теперь возможности не было, и я решил поиграть в раненого мамонта. Грозный рык, палец на курок спуск пулемета, и вперед. Скорострельность 800 в минуту. Ранца хватит на 14400 делить на 800. До башни бежать меньше. Танита и Катрин бежали как за пулеиспускателем прячась за мной.

Размазывая все, что попадалось навстречу, струей плазменных пуль, и изредка обрубая хвосты гранатой, я довел отряд до башни. Дверь, как ей и положено, оказалась закрытой. Но при конструировании предусмотрелось, что к ней может подбежать кто-то с занятыми руками и погоней на хвосте, и открывалась она фразой на Даз.

– Зуркандо уффат кирро!

Как только дверь открылась, я вбежал внутрь, и удостоверившись, что в первом зале никого нет, развернулся и прикрыл отход Таниты и Катрин, опустошавших уже третью или четвертую обойму.

Они развернулись и побежали к двери. Кусок стены с грохотом ворвался в коридор и прогнал по нему волну горячего воздуха и кусков стены.

Катрин, оставшись на ногах, влетела в башню. Танита, споткнувшись, упала и в нее ударило несколько камней.

Пока я думал, что же это за невезение на нас обрушилось, тело мое сбросило Нирру на плече Катрин и очутилось у Таниты. Взвалив на плече Таниту, оно вбежало обратно в башню и пинком захлопнуло дверь.

Где– то посередине лестницы в подвал я вышел из задумчивости и взял тело под контроль, и дверь в подвал, открытая не очередью, а фразой, осталась цела.

В подвале, сразу за дверью, начинался Большой Туннель. В начале туннеля стояла, дожидаясь хозяина, моя тележка.

Сгрузив Таниту, и привязав ее, я принял у Катрин Нирру и проделал с ней то же. Потом я посмотрел на устало присевшую на краешек тележки Катрин. Она – на меня. Взгляд у ней был угрюмый.

– А не дать ли им сдачи? – задумчиво спросил я в воздух.

– Надо бы…– так же в воздух ответила Катрин.

– Ну тогда пожалуйста, нажми на эту кнопочку… да-да, на дне туннеля.

– И чего? – все еще угрюмо спросила Катрин.