Вектор: Послесловие - Никита Владимирович Чирков Страница 16

8

– Октавия прям жжет, – нагловато сказал Горди, но Атия проигнорировала. – Ну, я думаю, стоит подождать окончательного сбора статистики ущерба, прежде чем менять сетку контроля. Пока можем начать с полюсов, а то, судя по всему, как и предполагалось, реакторы – это пока наша главная опасность. А то ведь когда еще доберемся до них, чтобы отключить и… Атия, ты вообще меня слышишь?

Горди оторвался от проекции станции на центральном мониторе их блока, где сейчас постепенно проявлялась борьба трех цветов: зеленого – близкой к безопасности зоны, красного – опасной зоны и черного – неизвестности содержания. Атия была слева от него в паре метров, разглядывала свой планшет, слегка нахмурив лоб, что напомнило ему один из тех бесконечных моментов настолько сильного ее погружения в тот или иной процесс, насколько легко было спутать подобное с осознанным игнорированием. Но если он прекрасно понимал этот элемент ее характера и натуры еще с раннего детства, то окружающие в течение всей ее жизни далеко не единожды упрекали ее за такую черту. Порой даже вступали в конфликт, не понимая, насколько глубокий мыслительный процесс имеет стеснительная и замкнутая девочка: стоит только увлечься чем-то, так окружающий мир для Атии порой вовсе терял свою актуальность.

– Сестра?

Атия резко обернулась к нему, будто бы он высказал ей обвинение, ошарашив доводами и притязаниями.

– Зависла? – заботливо спросил он, подойдя ближе.

– Все хорошо. – Атия не знала, стоит ли ему рассказывать о причинах выпадения из реальности. Но лучше все же оставить это на потом, думала она, отложив планшет и вновь вернув полную концентрацию. – Что у нас?

– Да вот, предлагаю пока заняться стандартной программой и обезопасить полюса.

– Хорошо, – вылетело из нее так же легко, как и кратко.

Она всецело доверяла решению брата, рядом с которым всегда чувствовала себя в безопасности, что повелось еще с их раннего детства, где никого, кроме друг друга, у них, считай, и не было. Так уж незаметно зародилось: младший брат стал старшим, защищая сестру и заботясь о ней. А она не без причины плохо налаживала долгосрочный и доверительный контакт с окружающими людьми. Когда Горди было шестнадцать беззаботных лет, он выглядел старше и был выше большинства своих сверстников. Атия же всего через год после совершеннолетия попала в очень дурную компанию, где оказались очень плохие люди. Горди тогда не воспринял это всерьез – он был еще молод, глуп, безответственен. Росли они лишь при единственной бабушке, чья забота редко выходила за приготовление завтрака да стирку одежды, а значит, они были предоставлены сами себе. Но, как и было сказано ранее, Горди все же проглядел момент, когда его застенчивую и крайне непопулярную сестру красивыми словами затянули, как и было обобщено ранее, в плохую компанию. Ее искали месяц. Не было и дня, чтобы Горди не винил себя за такой промах, ведь он знал, в каком неблагоприятном городе они живут, – а так оплошал, поддавшись молодому нраву и желанию уделить внимание собственной жизни. Обвинений в свой адрес было не сосчитать, чувство вины в тот мрачный период жизни практически убило его. Но, зная, как и кого спрашивать, он все же нашел ее – правда, в другом небольшом городке. Из-за критического состояния пришлось отправить сестру в наркологическую клинику, а после этого еще долго ходить по врачам – но, как сказал психотерапевт, ментальные изменения непоправимы. Виновники, державшие ее в подвале не только ради забавы, а еще и сексуальных утех, накачивая наркотиками, так и не были найдены. Официально, по заявлению Горди, он нашел ее одну, больше там никого не было. Официально их так и не нашли, а дело было попросту забыто. Официально ни он, ни она не знают и не помнят их лиц, имен, как и отличительных черт. После нахождения Атии бабушка, как обычно, не лишающая себя дневной дозы алкоголя, обвиняла уже не его, а ее. После того дня они с ней никогда больше не виделись – и вот спустя годы им даже неизвестно, жива ли она еще или нет.

Дело было не только в чувстве вины: оба не знали ни заботы, ни любви, ни родителей, ни настоящей семьи. Одни в этом мире, они пообещали сделать все, лишь бы убраться подальше и начать новую жизнь. Так и вышло: немыслимый труд и необузданное стремление убежать от ужасов прошлого принесли плоды в виде образования, а в дальнейшем и высококвалифицированной работы. И вот они здесь, на передовой, где любой промах или ошибка, любая слабость или некомпетентность могут стать решающим фактором в невидимой войне. Если в любой другой ситуации он всегда видел в ней максимальную концентрацию, ответственность и даже порой чрезмерную дотошность, то сейчас лишь ему, да и то с трудом, все же заметны точечные изменения: в глазах, в движениях, даже в ее почти всегда холодном и неподвижном лице вдруг проснулись некоторые мышцы.

– Атия? – привлек он ее тем самым тоном, олицетворяющим серьезность дальнейших слов. – Да не напрягайся ты так, все хорошо, я просто хочу обсудить… как бы так сказать правильно-то… твое будущее.

Атия скромно улыбнулась.

– Все, чем мы сейчас занимаемся, все, с чем это связано, уточню даже так. – Горди немного жестикулировал, неуверенно подходя к сути, что в другом человеке Атия восприняла бы крайне неуважительно. – Вся наша работа и так обычно крайне рискованна, но сейчас, – наконец собрал он все мысли в одну и твердо закончил, – невозможно не задуматься о будущем.

– Если это та тема, о которой я думаю, то разве предыдущие три раза не…

– Конечно, нет! – заботливо оборвал он ее, оживляясь с каждым словом. – Атия, ты моя семья, я хочу лишь лучшего для тебя.

– Мне отлично и сейчас. Моя жизнь…

– Это не вся твоя жизнь. Не вся. Есть большее, чем работа, чем… да я даже не знаю, а что у нас есть-то кроме этого всего? И прежде чем ты начнешь думать о том, что я хочу оставить тебя одну, а ты, уверен, уже думаешь, – я уточню, что дело не во мне, дело в тебе. У тебя кроме меня и нашей работы ничего нет, и я знаю, что ты хочешь большего, знаю. Да и сам все чаще думаю, что, может, пора начать по-настоящему жить? Мы еще молоды, у нас есть возможность завести семьи.

Слова эти пробудили в ней сильные эмоции, сдерживать которые давалось с трудом, отчего он даже подошел и взял ее за руки, поддерживая зрительные контакт.

– Мы сторонимся этого не просто так, я знаю. Но не пора ли нам сделать для себя больше? Не