Пленники Аксиса - Владимир Сергеевич Василенко Страница 16

Энки неопределенно повел плечами и оглянулся на меня. Я красноречиво зыркнул на него.

— Нет, меня интересует скорее… особый товар. Видишь ли, я изучаю Красную порчу…

— Порченого у нас нет! — категорично замотал головой охранник. — У хозяина с этим строго — только отборнейший товар!

— Жаль. А кто это у вас там так кричит?

Несмотря на большую скученность, в лагере было относительно тихо, поэтому крики сразу обращали на себя внимание. Доносились они со стороны навеса, сооруженного в дальнем конце ограды. Орал кто-то один. Не постоянно, с перерывами, но с таким надрывом, что напрашивались мысли о пытках. Тем более что я уже разглядел человека, лежащего на большом столе. Над ним сгрудились четверо, держа по рукам и ногам и наваливаясь всем телом.

— Да так… — замялся охранник. — Недоглядели тут за одним. Хозяин распорядился…

Я, не обращая внимания на предупредительные окрики, быстрым шагом направился к палатке. В груди закипала злость, которую я с трудом смог подавить.

Впрочем, я быстро убедился, что зря вспылил.

К моменту, когда я подошёл, все четверо, удерживающие пленника, подались чуть назад, расслабляясь. Все они тоже были из числа рабов — это было видно по земной одежде. На столе лежал молодой парень, бледный и взмокший от пота. В зубах он зажимал какую-то деревяшку, которую уже успел изрядно погрызть.

Над ним склонился худощавый невысокий мужик лет пятидесяти, тоже голый по пояс, как и многие здесь. На левом плече его темнела старая татуировка с якорем и каким-то буквами. Похоже, армейская. Приблизившись, я увидел разложенные на тряпице в углу стола окровавленные ножи, щипцы, мотки серой ткани, которая, видимо, должна была служить бинтами.

Похоже, парню на столе только что оттяпали пару пальцев на ноге. Без наркоза.

— Ну, потерпи ещё немного, — ободряюще проговорил хирург по-русски. — Совсем чуть-чуть осталось, перевязать только… Так, ты чего отпустил-то? Держи крепче!

Это уже рявкнул совсем другим тоном, и помощник виновато вжал голову в плечи.

— Да я думал…

— Думал он, бл… Держи крепче, говорю! Это вот подложи под колено… А где вода?

— Кончилась.

— Да как, твою мать, кончилась?! Я же сказал, набрать вот сюда и сюда!

— Ну кончилась, дядь Кость, — развел руками один из парней. — Я что сделаю? У этих сволочей же хрен допросишься чистую…

— Ладно, дай тогда хотя бы вон ту тряпку, руки обтереть…

Я мысленной командой открыл Суму, нашёл взглядом бутыль с водой. Судя по описанию этого артефакта, во время прыжков по Осколкам эта бутылка «перезагружалась» после каждого прыжка. Однако и вне Лабиринта это свойство работало — я в этом убедился за время нашего с Энки перехода через пустоши. Вода в ней постепенно восполнялась — медленно, незаметно. Но, стоило заглянуть в Суму спустя несколько часов — как бутылка вновь оказывалась полна. Вроде бы мелочь, но из таких, что вполне может однажды спасти жизнь.

— У меня есть немного, — сказал я по-русски, подходя вплотную к столу. Достал бутылку, полил из неё так, что хирург смог вымыть руки.

На меня он взглянул лишь мельком, коротко кивнув в знак благодарности. И тут же снова занялся пациентом. Один из помощников подал ему кривую иглу, подержав её перед этим над пламенем свечи. Хирург вдел в неё нить и начал аккуратно, но быстро зашивать кожу на обрубках пальцев. Парень снова начал стонать и извиваться от боли, двое помощников придерживали его за плечи.

Энки, достав из внутреннего кармана плоскую серебряную фляжку, молча поднёс её к лицу бедняги. Хирург даже приостановился, чтобы помощники немного приподняли парня и вытащили у него изо рта кляп. Глотнув из фляги, он закашлялся, но потом быстро обмяк. Взгляд его затуманился, и остаток операции он пролежал молча, глубоко и размеренно дыша.

Закончив со швами, хирург наложил плотную повязку и только после этого повернулся ко мне, окинув усталым, но цепким взглядом.

— Ну, здравствуй, Ян. Я так и знал, что мы ещё встретимся.

Я кивнул и пожал его узкую крепкую ладонь.

— Здравствуйте, Константин Игоревич.

Глава 4

У Константина была короткая необычная фамилия — Шаль. Причем у меня она вызывала ассоциации не с пуховым платком, а скорее с состоянием некоего куража, безрассудства. Хотя самому хирургу эта характеристика тоже не подходила — шальным его уж точно не назовёшь. Наоборот, кажется, что бы ни происходило вокруг, он остаётся спокойным, собранным, до цинизма хладнокровным. Таким я его запомнил по первой нашей встрече — там, в Долине Багровой пасти, когда он впустил меня в свою квартиру после того, как меня здорово подрали зараженные игнисом ротвейлеры.

Это было в первое утро после катаклизма, и с тех пор, кажется, прошла уже целая вечность. Всё-таки не зря говорят, что жизнь меряется не годами, а пережитыми впечатлениями. Я уже с трудом помнил о своей прежней, земной реальности — настолько всё изменилось всего за несколько дней. Впрочем, не только у меня. Так можно сказать о любом жителе города, попавшего в Пасть.

Но сейчас, увидев знакомое лицо, я будто снова вернулся в прошлое, а родной мир, растворившийся где-то в водовороте событий, снова напомнил о себе. Я обрадовался, хотя и знакомы-то мы с Шалем были шапочно. Но, увы, никого более близкого с Земли у меня не осталось. Макс погиб, Лиску похитили, Караев и остальные из его отряда, должно быть, сейчас где-то под присмотром у Дома Мэй. А тут — такая весточка из прошлой жизни…

Энки, заболтав охранника, увёл его дальше, выиграв немного времени, чтобы я мог переговорить с Шалем. Кажется, не обошлось без какого-то гипноза или еще одной взятки.

— Тебя прямо не узнать, — усмехнулся доктор. — Выглядишь совсем как местный.

— Хорошо, если так. Стараюсь не выделяться. У вас-то как дела?

— Лучше всех, — с сарказмом отозвался он, провожая взглядом помощников, которые оттащили прооперированного подальше в тень и теперь укладывали его на землю, подстелив какое-то тряпьё. — Даже, как видишь, практикую потихоньку.

— Что с ним?

— А, банальная история. Перелом пары пальцев. А дальше, без лечения и с такой антисанитарией… Могло быть и хуже.

— Здесь как оказались?

Он вздохнул, прищурился, глядя куда-то в сторону. Воспоминания явно не доставляли ему удовольствия.

— Да как, как… После того, как ты ушёл, мы ещё до вечера отсиживались по квартирам. Было относительно спокойно. Но потом пришли эти…

Взгляд