Медведюк - Василий Михайлович Маханенко Страница 16

Мне понадобилось не так много времени, чтобы описать последние события, включая своё заключение в подземной камере.

— Где вы только взялись, тотем вас раздели, с этим Простом, — недовольно проворчал Баркс. — Знаем мы уже об этом. Как и о том, откуда ноги растут у этой информации. Запустили мы тут всё — шпион на шпионе. Ландо только-только чистить начал, нам бы ещё месяц-другой, и никаких проблем бы не было.

— Ёж согласовал участие Проста в миссии. Почему Скорджи так напряглись?

— Потому что всё переменилось сотню раз, пока мы торчали в Лорипе, — ответила Лиара. — Без карты, что привёз тебе Эльрин, проход в Бездну бесполезен. Раз так, то и мир прямо сейчас спасать не нужно, и Прост должен вернуться обратно, в свою лабораторию. Ёж уже потребовал. Думаешь, почему Медведь такой злой? Да потому что на него наехали все западные тотемы вместе взятые. Золотой лев и Ёж мнят себя властителями мира, лучшими кланами планеты и выскочки в виде Бурого Медведя для них как бельмо на глазу. Ультиматум поставили не только людям, но и на уровне тотемов не всё так гладко.

— Бред какой-то, — я окончательно перестал понимать логику действий высших сил нашей планеты. — Есть задача не допустить возрождения Зверя или Башорга. Для этого, как мне кажется, все средства хороши.

— Мир каждый момент может рухнуть в ничто. Ёж уже заявил, что отзывает своё разрешение на участие лишённого маны человека. Потому что сейчас прямой угрозы нет и тотем обязан заботиться о клане. Чем больше изобретёт Прост, тем лучше будет человечеству. Позиция западных тотемов такая и повлиять на неё не может даже мой учитель.

— Так верните изобретателя и дело с концом. Зачем рождать проблемы на ровном месте?

Возникла пауза. Родственники начали переглядываться, словно безмолвно решая, кто будет отвечать. Решился Ландо Ондо:

— Вот мы и подошли к тому, почему Медведь изволит гневаться. Проста Скорджа нет в Фасорге. Он исчез, и мы понятия не имеем, куда и как. Две группы, что были отправлены по следам, исчезли вместе с ним. На эту встречу меня выдернули прямо из похода — я возглавляю третью поисковую группу.

— …

Я редко ругаюсь. Считаю, что отличительной особенностью разумного существа является способность подбирать легитимные слова в любых обстоятельствах, какими бы сложными они ни были. Но сейчас ничего кроме ругани мне в голову не шло. То, что сотворили родственники, заслуживало отдельного нецензурного упоминания.

— Как?! — я всё же нашёл в себе силы задать волнующий меня вопрос. — Лиара?

— Лег, мы не понимаем, каким образом это произошло. Прост как-то выбрался из дома, куда его поместили, спокойно дошёл до городских ворот, вышел, словно обычный горожанин, прошёл около сотни метров, после чего исчез. Ни следов, ни тела, вообще ничего. Учитель говорит, что он жив, но не может определить, где находится. Ёж не при делах — он искренне желает вернуть Проста.

— Время! Лег, оставайся в Лорипе! — успел произнести Баркс, прежде чем пространство закружилось, возвращая меня обратно в подземку Дерона.

Какое-то время я просидел в прострации, осмысливая услышанное. То, что в отношениях тотемов с красным туманом не всё просто, я знал и до этого. Но то, что только что произошло, вообще выбивалось из общей канвы логики. Понимая, что могу напроситься на неприятности, я всё же решился уточнить волнующий меня вопрос:

— Красный, я знаю, что ты меня слышишь. Объяснись. Иначе… Даже не знаю, что я сделаю. Что происходит? Почему западные тотемы так себя ведут?

«Потому что у них есть такая возможность. Я… У меня нет полномочий влиять на то, что они делают. Цель тотемов на земле — снабжать энергией тех, кто закрывает бреши в темнице Башорга. В рамках этого они вольны делать всё, что им заблагорассудиться. В том числе поглощать другие тотемы, более слабые. Это плохо, но ненаказуемо. Потому что плата за энергию переходит победителю. Даже если останется один тотем, мир всё равно будет жить.»

— Почему ты не можешь на них влиять? Ведь это ты наделяешь их силой, контролируешь работу, даёшь поручения…

«На самом деле у меня связаны руки. Полагаю, что ты готов воспринять информацию о том, что творится в нашем мире. Три тысячи лет назад меня, как и тебя совсем недавно, выдернули из мирового «ничто». Сущность, что сражалась со Зверем, понимала — ей не победить. Потому что силы были равны. И тогда она решила заключить тварь внутри себя, обеспечив, при этом, дальнейшее процветание своей планеты. Меня поставили в качестве контролёра и распределителя, лишённого права голоса и собственного мнения. Единственный механизм, через который я мог влиять на то, что происходит на планете — создание героев. Десять раз я выбирал избранных, но каждый раз меня ждала неудача. Существа слишком неоднозначно воспринимали свалившуюся на них роль. Не понимали моих мотивов. Не смогли устоять перед искушением. Тогда же, три тысячи лет назад, появились тотемы. Вначале гоблины, переродившиеся в деревья, а с появлением в мире людей — те, кто мог чувствовать магию образов. Чародеи, прошедшие специальный ритуал. Всё это было разработано ушедшей сущностью и сработало прекрасно — явившийся Башорг был повержен. Однако демон обладал слишком огромной силой и нам не удалось запечатать его без последствий. Тогда тотемы были разделены на два блока. Тех, кто поддерживает щит, сдерживающий демонов и тех, кто обеспечивает их энергией. Если бы не Лиара, что появилась так вовремя, дела у нас были бы совсем плохи. Но сейчас появилась надежда — из неё может вырасти самый сильный тотем за всю историю. Ты должен принять, что тотемы стоят на страже мира и до тех пор, пока они это делают, в своих поступках они вольны делать всё, что не вредит планете. Возвращение Проста Скорджа — законное требование Ежа, как только он узнал о том, что ваш поход задерживается.»

— Что значит «готов воспринять информацию»?

«Это всё, что тебя волнует? Если я сейчас дам тебе ответ — ты отправишься в воспоминания. Твоё тело не готово к такой нагрузке, и ты умрёшь. Ты узнаешь об этом, но позже. У меня есть важная информация для тебя. В Лорип явились шестеро приспешников Зверя высокого уровня. Магистр и пять мастеров. Ещё одно — каждый раз,