Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого - Дэвид Гаймер Страница 16

узлы защищали броня и пустотные щиты. «Ночной ястреб» являл собой настоящего владыку ангельских звездолетов. Шесть крыльев Гексаграмматона и сотня тайных путей Гекатонистики украшали его блестящие пластины цвета обсидиана. Края бронеплит и контейнеров с ракетами, декорированных позолоченными орнаментальными завитками, были отделаны золотом, а честь украшать носовую секцию корабля досталась аквиле с золотым венцом — эмблеме, которую обычно носили лишь палатины III легиона. «Ночной ястреб» же демонстрировал этот символ потому, что когда-то доставлял возлюбленного всеми Повелителя Человечества на Калибан, после чего был отдан в награду недавно нареченным Темным Ангелам — достойнейший дар, не уступающий доспеху примарха или Львиному мечу.

Члены команды обслуживания, носившие люминесцентные жилеты-накидки оранжевого цвета, спешно прошмыгнули под орудиями легиона и подтащили свои прометиевые шланги к величественным военным машинам. Вдали от них на взлетно-посадочной полосе выстроились в тонкую линию смертные офицеры — группа нервничающих седых военных с церемониальными нагрудниками, подплечниками и разноцветными кантами. Этих мужчин и женщин окружала встревоженная толпа помощников, облаченных в мантии.

— Населением планеты завладела меланхолия, — произнес Лев.

— Как и отмечал Ангел в своих докладах, сир, — напомнил Дариил, встав на рампу позади примарха.

— Если уж взгляд моего брата не тронул сердца этих людей, тогда, вероятно, не стоит ожидать подобного и от меня.

Когда Лев спустился с рампы и вышел из-под нависающего корпуса «Грозовой птицы», по его боевым доспехам начали барабанить капли дождя, а плащ стал тяжелым от влаги. Мокрые волосы Повелителя Первого золотыми нитями упали на поверхность искусно сделанных наплечников из черного керамита. Дариил последовал за Львом лишь тогда, когда примарх сошел с рампы на землю. После старшего кузнечного мастера из «Ночного ястреба» вышли магистр Крыла Смерти Ольгин и его избранный преемник сержант-ветеран Геродаил. Оба чемпиона были закованы в тактические дредноутские доспехи типа «Тартарос» и шли во главе свиты рыцарей из числа Спутников, облаченных в костяно-белую броню. Этот почетный цвет символизировал смертельный удар, который воин получил при защите своего сеньора и выжил. На сгибе локтя одной из тяжелобронированных рук с сервосуставами седовласый сержант держал Львиный шлем примарха, а в другой он гордо нес знамя с эмблемой Первого легиона, вручную сотканное из черной декоративной ткани и украшенное терранской геральдикой, что предшествовала даже возникновению Легионес Астартес.

Когда Спутники-терминаторы выстроились за спинами своих владык под воинственную дробь волн, дождя и реактивных посадочных двигателей «Грозовых птиц», сбавляющих обороты, Лев зашагал к ожидающим его официальным лицам.

— Недавно здесь шел бой, — произнес Ольгин.

— Я вижу, — сказал Лев.

Абсолютно гладкая поверхность взлетно-посадочной полосы была покрыта отметинами, как будто ее обстреляли из тяжелого автоматического оружия, а дождь и пена лишь частично скрывали подпалины да следы техники. В алюм-флексовых ангарах зияло множество дыр, оставленных оружием калибра легкого автомата. Отсутствие твердых физических доказательств — тел, стреляных гильз, самих сражающихся — говорило о похвальной попытке скрыть тот факт, что подобная стычка вообще произошла.

— Показания орбитальных авгуров почти полностью сходятся с тем, что Крыло Огня собрало на гарнизонном флоте, сир, — начал Дариил. — Нескоординированные с виду, но возникшие одновременно мятежи охватили важные участки по всему городу, включая этот. Но зачем им скрывать следы боя здесь?

— Или пытаться скрывать, — сказал Ольгин.

— Страх, — ответил Лев. — Или стыд.

— Не понимаю, — произнес Дариил.

Лев слабо улыбнулся:

— Я и не надеялся, что ты поймешь.

Находящиеся на взлетно-посадочной полосе официальные представители Муспела отдали честь, когда к ним приблизились делегация Ангелов и их облаченная в терминаторские доспехи свита. Вперед выступил планетарный губернатор, а офицеры и работники штаба за его спиной продолжали неподвижно стоять и внимательно наблюдать за Темными Ангелами. Губернатор был мужчиной среднего роста с короткими седеющими волосами, аккуратно подстриженной бородой и тонкими длинными усиками. Он носил бронзовую кирасу с вытравленными на ней изображениями геральдических зверей из терранской мифологии, поверх которой висела багровая орденская лента. Над кавалерийским шлемом в дрожащей руке губернатора колыхался темно-красный плюмаж из конского волоса. В висящих на поясе вычурных ножнах покоилась старинная сабля с вплетенными в позолоченный корзинчатый эфес силовыми кристаллами. Вероятно, оружие не обнажали с тех самых пор, как далекие предки губернатора сражались на Гадуаре. Рядом с ножнами виднелась волкитная серпента в кобуре.

Лев уже давно понял, что чем достойнее человек, тем меньше у него нужды выставлять свое богатство напоказ, и эта точка зрения еще ни разу не оказывалась ошибочной.

Губернатор прижал ладонь к груди и отвесил низкий поклон:

— Я — барон Селус Гохнгеррон Марсепиан, пожизненный лорд-генерал Сорок седьмого полка Лотарингских гренадеров и маршал-губернатор Муспела. От имени этого верного города я предлагаю свою смиренную службу и бесконечную преданность перворожденному сыну Императора.

— Возлюбленного всеми! — провозгласили мужчины и женщины за спиной губернатора.

Геродаил ударил штандартом Первого по скалобетону. Марсепиан не мог неверно истолковать символику на знамени.

— Искренность вашего приветствия отмечена, — произнес Лев, — и портит его лишь то, что вы умышленно и нагло исказили все остальное.

— Я?..

Спорить со Львом пытались гораздо более великие риторы, нежели Марсепиан, но каждый потом жалел об этом. И примархам, и Верховным лордам приходилось проглатывать обиды в общении с Повелителем Первого. Даже Магнус Красный, который редко уступал кому-либо, предпочел не выступать против уничтожения миролюбивой империи ксеносов вместе со всеми ее богатствами, когда столкнулся с непоколебимой волей Льва.

Как рассказывали многие, это походило на разговор с Самим Императором.

Самообладание покинуло маршала-губернатора еще прежде, чем с его уст сорвалось первое слово в свою защиту, ибо Лев пригвоздил Марсепиана к месту тяжелым пристальным взглядом. Спустя мгновение примарх смилостивился над лордом-генералом, и тот заметно обмяк.

— Здесь много работы, маршал-губернатор, и я уверяю вас, что мои сыновья не успокоятся до тех пор, пока она не будет выполнена.

— Работы?.. — Одним своим видом Лев заставил смертного замолчать, после чего поднял лицо навстречу дождю, моросящему вперемешку с мокрым снегом.

— Тут обитает хищник. Об этом говорят мне инстинкты. Лес растревожен, и теперь я чувствую на себе внимание зверя. — Он повернулся обратно к съежившемуся