Ученик - Алексей Губарев Страница 16

— Это иносы. — согласился со старшим сыном Сахи третий житель посёлка. — Ранили царицу, и привели сюда. Уверен, их летун сейчас завис над горной грядой, а сами убийцы наблюдают за посёлком сквозь свои стеклянные трубы.

— Если бы не Фархат, мы бы ничего не успели сделать. — вновь повторил Бархук. — Дозорных шаххи перебили бы за несколько секунд.

— Хуже другое. — вновь заговорил первый охотник. — Защитный контур не сработал. Теперь поселок беззащитен перед сильными тварями. Надо поднимать всех, пусть староста объявит тревогу. И шаххов надо собрать. Их много, мяса хватит на несколько дней. До прихода ведьмака осталось четыре-пять дней. За это время даже посевы не успеют погибнуть.

Эта ночь стала для селян не такой, как все предыдущие...

* * *

Убежище. Огромное помещение, расположенное под землёй. Стены из каменных блоков, тяжелая крыша держится на нескольких десятках колонн. Главный вход перекрыт каменным колесом, которое могут открыть только специальными рычагами.

У стен, на специальных стеллажах хранились запасы — кувшины с подсоленной водой, пучки съедобной травы, топливо. Пол был большей частью застелен каким-то тряпьём. Здесь даже имелась выгребная яма Поселок был готов к прорыву контура.

Не готовы оказались многие жители. Кому захочется оставлять своё жилище на разграбление тварям из пустоши? Разумеется, сразу появились недовольные, а некоторые и вовсе открыто обвиняли меня в случившемся, пока спускались вниз. К счастью, у меня было копьё, вид которого действовал успокаивающе на особо крикливых. Ну и охотники — они по приказу Тимура ни на шаг не отходили от меня, окружив с трех сторон.

Фарида, едва я очутился внизу, попыталась обустроиться рядом со мной, но староста прикрикнул на мать, и она вернулась назад, к дочери. Маринэ, как я успел заметить, была под плотной опекой Бахрума, и за неё не стоило беспокоиться. Этот крепкий подросток даст отпор любому взрослому.

Лишь несколько человек не спустились в убежище. Старый Хамзат, Саха, и ещё двое стариков. Последних двух, как я понял, должны будут принести в какую-то жертву. В чём эта жертва заключалась, Тимур мне так и не смог объяснить.

Когда последний селянин очутился внутри убежища, несколько мужчин закрыли проход, отсекая укрытие от внешнего мира. В помещении тут же стало вдвое темнее, послышался ропот. Я физически почувствовал ненависть, источаемую селянами в мой адрес. Ощущение, словно я нахожусь среди вражеских воинов, которых сдерживает от атаки лишь слово старшего по званию.

Староста тоже что-то чувствовал, поэтому выделил мне место в углу, а рядом разместил своих сыновей. Тем временем гул голосов внутри убежища начал потихоньку спадать, люди постепенно успокаивались, и иногда даже начали проскакивать фразы о том, что несколько дней не надо ничего делать, никто не осудит, не накажет. Можно просто отдыхать. Удивительно, но за считанные минуты злоба в людях начала утихать, сменяясь тихой радостью и умиротворением. Почувствовав изменения в настрое жителей, Тимур проявил себя, как глава посёлка.

— Послушайте, что я скажу! — громко произнёс он, перекрывая шёпот односельчан. — Вы все сейчас рассержены. Даже больше, в вас бурлит злость. Не дайте хаосу завладеть вашим разумом.

— Тимур, а ты лучше про другое расскажи! — перебил главу поселения какой-то старик. — Расскажи, кто будет восстанавливать наши жилища? Кто станет ходить к пересохшему руслу, за палками? И кто пойдёт в руины, за одеждой, одеялами, посудой? Ты? Или может это отродье хаоса, что так защищают твои сыновья?

— Я то схожу, а вот ты, Насух, никуда не пойдешь. А знаешь почему? Потому что трус, и ни разу даже нос не высунул за пределы защитного контура! Вас две трети таких, что до ужаса боятся покидать посёлок. Потому и живёте в нищете и грязи. Сколько из вас едят ежедневно мясо? Пять? Десять человек? Я видел другие поселения, и там люди не трясутся над своими жизнями. И они живут!

— Наш вшо уштраивает! — хрипло выкрикнула какая-то шепелявая женщина.

— Кого — нас? — староста внезапно взъярился. — Хатиша, ты жрёшь одну траву уже многие годы! У тебя зубов не осталось ни одного, а ведь сама едва ли сорок вёсен прожила. Такого будущего ты желаешь своим детям и внукам? Ах, да, у тебя же их нет!

— Ты нам зубы не заговаривай. Прорыв контура из-за отродья произошёл! — вновь заговорил старик. — Кто будет всё это восстанавливать? Мальчишку заберёт ведьмак, ты точно не станешь помогать. Так кто?

— А вот теперь поговорим о главном. — спокойным голосом произнёс староста. — Сколько я живу в вашем посёлке? И за всё это время лишь одного ведьмачьего ребёнка мы вырастили — Фархата. Что было с предыдущим? Вы его убили, семнадцать лет назад. Не сами, но своим бездействием. Ты, Насух, один из старейших жителей. Ты хоть раз видел ведьмачий амулет? Отвечай!

— Да зачем он мне? Не видел этой мерзкой вещицы, и никто не видел в нашем селе. И живём! Не нужен нам амулет!

— Старый дурак! — староста не окончательно вышел из себя. В пару шагов, расталкивая односельчан, он приблизился к старику и влепил тому пощёчину, сбив с ног. — Не нужен, говоришь?! Если бы у нас был действующий амулет, мы бы могли восстановить им контур, и спокойно дождаться ведьмака! Хатиша, ты должна помнить. За что даётся женщинам селения амулет?

— Жа ждоровое отродье! — с ненавистью прошепелявила старуха.

— Значит помнишь. Так кто теперь виноват в случившемся? В том, что посёлок остался без защиты? На Фархате нет ни грамма вины в произошедшем. Это ваша ненависть ослабила защитный контур! И страдать вы будете только из-за неё.

— А что, когда придёт ведьмак и заберёт Фархата, у нас появится амулет? — нарушил внезапную тишину детский голос. Я даже не увидел говорившего ребёнка.

— Не у нас, у Фариды. — ответил Тимур. — Только в её руках он будет работать. Или в руках того, на кого она укажет.

— Ага, и тогда она перестанет работать, как и её мелкая девчонка. — с завистью принесла какая то женщина. Отыскав говорившую глазами, я скрипнул зубами — невестка Хамзата. — А охотники ей ещё и мясо будут носить!

— Ещё слово, и я велю тебя вышвырнуть наружу, вместе с твоим сынком. — ледяным тоном произнёс староста. — За годы унижений со стороны селян Фарида заслужила не только достойное питание