Красные врата - Михаил Ежов Страница 16

Рогбольд оказался в первых рядах. Он поднял фламберг и почувствовал, как через руку в него вливаются дополнительные силы. Меч питал его, наполняя энергией. Он звал на бой, требовал крови. Рогбольд увидел перед собой перекошенное от ярости лицо пирата и, сделав короткий замах, опустил Найгдар на его панцирь. Клинок со звоном отскочил, гневно вспыхнул и загудел. Пират усмехнулся, поднимая огромный молот. Рогбольд среагировал мгновенно: волнистый клинок сверкнул, подобно молнии, и погрузился в глазницу врага. Тот взвыл и дёрнулся, но клинок засел плотно, и Рогбольд был вынужден податься следом. Лезвие вспыхнуло алым огнём, по нему пробежала радуга, а затем пират с тихим стоном осел на землю. В тот же миг клинок легко выскользнул из глазницы. Кровь на нём вспыхнула и исчезла, а Рогбольд ощутил новый прилив энергии. В его сердце зажглась ненависть. Он обвёл глазами ряды пиратов, сражавшихся с лесовиками, и остановил взгляд на двух приближавшихся к нему врагах. Шаг вперёд, уход влево, Найгдар описывает широкую дугу, из рассечённого горла пирата хлещет кровь, её алый шлейф тянется за лезвием, словно не будучи в силах с ним расстаться. Ещё удар, и другой пират валится на землю, закатив глаза и роняя секиру. Фламберг гудит от наслаждения, он впитывает в себя жизни врагов, словно поглощая их души. Рогбольда обуревает ярость, перед глазами встаёт красная пелена. Голова слегка кружится — он опьянён жаждой крови! Лесовики рядом с ним сражаются размеренно и точно, убивают и умирают спокойно, принимая гибель и победу как дар судьбы. Рогбольд неистово прорубается сквозь стальные ряды, Найгдар словно сам находит дорогу к незащищённым щелям в броне пиратов и повергает их на землю, выпуская реки крови. Рогбольд уже покрыт ею с ног до головы, его доспехи блестят, а лицо побурело от засохших и смешанных с потом разводов. Пираты начинают сторониться его, на их лицах виден страх. Но в толчее боя им негде укрыться и, вынужденные сражаться, они умирают, падая один за другим, подобно траве, ложащейся под взмахами косы.

Лесовики, не выдержав, издали победный клич:

— Туманный Бор! Слава Эльдору!

Его подхватили другие воины, и эти слова пролетели над засекой.

Ряды пиратов дрогнули и отхлынули от укреплений, но в это время подоспели Наездники-на-Змеях. Ящеры опустили головы и ударили лбами в поваленные деревья. Стволы затрещали, и заграждения кое-где развалились. Воодушевлённые успехом, пираты перешли в наступление. В ответ дружно ударили катапульты лесовиков. Пущенные с такого близкого расстояния, камни летели почти горизонтально. Вот один из особенно крупных валунов ударил чудовище в длинную шею, узкая голова мотнулась, погонщик едва не вылетел из кожаной люльки.

Рогбольд наблюдал за этим, поставив ногу на очередного поверженного врага. У него появилась идея, и он начал пробиваться к ящеру.

— Куда ты⁈ — окликнул его гарцевавший неподалёку Колмер.

— Хочу укоротить этой ящерице ноги! — ответил Рогбольд, не останавливаясь.

— Подожди, болван! — крикнул Колмер, но, видя, что Рогбольд его не слушает, поворотил коня и устремился за ним.

Вдвоём они пробились к морскому змею, вокруг которого было свободное пространство: пираты боялись быть раздавленными его могучими когтистыми лапами. Рядом с одной из них Рогбольд остановился и перевёл дух.

— Зачем⁈ — Колмер осадил коня рядом с ним. — Ты ничего не добьёшься, он слишком велик. Нанесённая тобой рана будет для него не опасней царапины!

Не отвечая, Рогбольд замахнулся и погрузил фламберг в чешуйчатую плоть. Брызнула жидкая прозрачная кровь, резкий запах ударил в ноздри. Ящер отдёрнул лапу и поджал пальцы.

— Берегись! — Колмер указал мечом вверх.

Рогбольд поднял голову и увидел, как на него стремительно падает разинутая пасть, усеянная длинными тонкими зубами. Он увернулся в последний миг и, словно повинуясь инстинкту, вонзил Найгдар в оказавшуюся перед его лицом челюсть. Фламберг вошёл в плоть и засел в кости. Рогбольда оторвало от земли, и он взмыл в воздух, повиснув на своём клинке.

Волны свирепой, животной ярости захлестнули его. Сердце бешено стучало и рвалось из груди, перед глазами потемнело, и Рогбольд потерял сознание.

Глава 16

Липкая чернота постепенно начала редеть — словно Эл продирался сквозь паутину тьмы. Впереди постепенно прояснялось пятнышко тусклого белого света. Внезапно некромант ощутил частые резкие удары по лицу — кто-то хлестал его ладонью.

Чернота вздрогнула и прояснилась: он увидел размытый силуэт, склонившийся над ним. Удары прекратились. Эл несколько раз моргнул и смог различить скуластое лицо с раскосыми глазами, буквально сверлившими его. Это был тот самый охранник, которого Легионер видел в приёмной.

Телохранитель выпрямился и взял со стола фонарь. За его спиной Эл разглядел ещё двоих с заряженными арбалетами.

— Вставай! — приказал охранник.

Эл пошевелился. Кажется, ничего не было сломано. По крайней мере, он не ощущал повреждений. Давненько некромант не терял сознания. Должно быть, удар оказался очень уж силён. А может, в ловушке имелась и какая-то магия.

— Живо! — прикрикнул охранник нетерпеливо.

Эл перевернулся и, упёршись в пол, поднялся. Он был без доспехов и без оружия. Но не связанный! Что за глупость⁈ Демоноборец окинул оценивающим взглядом противников. Он мог разобраться с ними прямо сейчас, но стоило ли? Наверняка его поведут на допрос, а к кому? Скорее всего, к тому, кто ему и был нужен. Эл поднял руку и ощупал голову. Кажется, в затылке имелась трещина. Что ж, это можно будет подлатать позже.

— Иди за мной! — нетерпеливо приказал телохранитель, указав на дверь.

Эл молча вышел вслед за ним из камеры, изобразив покачивание. Двое с арбалетами шли сзади. Троица даже не подозревала, с кем имела дело. И это некроманту было на руку.

Вначале они долго поднимались по витой лестнице, затем шли коридорами. Наконец, Легионер начал узнавать комнаты. Вот они пересекли приёмную и вошли в коридор-ловушку. Эл невольно замедлил шаг, но охранник спокойно двинулся по ковровой дорожке, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Телохранитель постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл её. Эл вошёл вслед за ним и очутился в почти пустой комнате, если не считать пылающего камина в углу и расстеленной в центре