Долг чести - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 16

подранкам из дозора отправил. Один из бойцов пытался в бок уйти рывком, видимо, хотел меня обойти, понял, что тут один стрелок, но я успел его срезать и добил пулеметную ленту. Тут и русские подразделения подошли. Видимо, двух собак отпустили с поводка, они быстрыми тенями мелькнули среди деревьев и вцепились в двух диверсантов, начав их трепать. Раздались крики и выстрелы, собаки заскулили от боли и вскоре смолкли, а среди деревьев уже замелькали солдаты в форме русских пехотинцев. Теперь и мне пора.

Итальянцы геройствовать не стали и начали сдаваться, бросая оружие и поднимая руки. А я с пулеметом на шее, горячий ствол обжигал, рванул к самолету. Пулемет закинул в салон, там сразу стала расплываться ядреная вонь сгоревшего пороха. Сев на место пилота, запустил мотор, после чего сразу, дав газу, начал разбег. До места боя метров сто, солдаты мигом тут окажутся. Так и случилось: когда колеса шасси только оторвались от поверхности луга, на опушке замелькали солдаты, однако с набором высоты я ушел за деревья, скрывшись с их глаз.

Повезло: и уйти удалось, и приостановить диверсионную группу, положив их рожами в землю в таком месте, где кроме деревьев укрытый нет, а уйти не дал, сдерживая огнем, что и позволило русским преследователям подойти и довершить начатое. Вообще в той группе итальянцев мало, может, вообще нет, большая часть криков и мата шла на польском. Это любимые подручные англичан, видимо, передали итальянцам для использования. На то, что тут были именно бывшие римляне, указывала их униформа и выкрики на итальянском. От двух точно слышал. Скорее всего, поляков просто подарили итальянской армии для использования в тылу русских войск. Так что не удивительно, что их задействовали в таких делах.

Меня только одно интересовало: почему среди диверсантов двигалось трое в форме русских офицеров ВВС? То, что они с группой, это понятно, вооружены хорошо. То, что не отстреливались, обуславливалось тем, что я не давал им высунуться, да и моя огневая точка стала для них полной неожиданностью. Нет, диверсанты могут любую форму носить, даже летчиков, но тут что-то не так. Эти самые летчики на диверсантов как раз мало походили, ухватки не те, а вот на опытных пилотов – как раз вполне. Есть такие моменты, когда понимаешь: он – летчик. Да и отреагировали на разрывы гранат и мой пулеметный огонь они позже всех. Повезло, что я отстреливать начал самых опасных, и они все же успели укрыться. Нет, не диверсанты они. Хм, а не угнать ли самолет у них была задача? Может, и не один. А что, вполне возможно. Мне же удалось это сделать.

Ладно, пусть этим следователи занимаются, когда к ним пленных приведут. А я улетал. Однако должен добавить, что улетел я недалеко, километров на тридцать, а там совершил посадку на опушке рощи и, заглушив двигатель, докатился до деревьев. Инерции хватило развернуть самолет, хвост въехал в кустарник. Дальше, выскочив с небольшим топориком в руках и нарубив ветвей в разных местах, чтобы прорех сверху не видно было, стал маскировать самолет. А что вы хотели? Два часа в воздухе днем – это гарантировано попасть под перехват. Тут довольно сильные истребительные части. Кто-то что-то увидит, сообщит, определят маршрут и перехватят. Так что двигаться будут только ночью, а так я улетел за зону поисков, буду дожидаться наступления темноты.

Подачу топлива я пока перекрыл. Успел вовремя, так как в небе появился разведчик-наблюдатель, самолет того же типа, что и угнанный мной. Я же, оставив открытой дверцу, достал все оружие, средства чистки и занялся чисткой, начав со своего нагана. Закончил с наступлением темноты.

Особо меня не беспокоили. Разведчик в небе крутился, то пропадая, то возвращаясь, вдали на горизонте наблюдался столб пыли от проходящей колонны, крестьяне дважды проезжали на телегах мимо рощи, но с другой стороны, где полевая дорога была, а так тихо.

Убрав маскировку, я запустил двигатель и полетел в сторону Санкт-Петербурга. Маршрут я проложил не прямой. Сначала – в Москву, разживусь топливом, а потом и к столице полечу.

Причина выбора именно Москвы, параллельно как пункта добычи топлива, была достаточно уважительной. Сейчас Москва – крупный индустриальный и промышленный город с населением далеко за миллион человек, так что оставаться там незамеченным, слившись с толпой, мне куда проще, чем в небольших городках. К тому же я в последнее время оторван от цивилизации и свежих новостей не имею. Не считая минской газеты, где тоже не все подавалось. В Москве я смогу решить проблему, получив нужную информацию, скупив несколько старых газет, чтобы узнать, что в мире творится. Это был один из планов, помимо добычи топлива.

Сказать честно, до столицы по прямой было даже ближе на несколько десятков километров, чем до той же Москвы. Долететь до нее долечу, но с сухими баками. Однако мне сначала нужно именно в Москву. Причина для меня вполне важная, там проходит службу офицер ВВС, что передавал уничтоженному мной посреднику в купе поезда информацию о маршруте моего полета и где я находился. Он держал связь с постами наблюдения. Именно поэтому успели перехватить меня, иначе пропустили бы, так как я в Минске на дозаправку не сел.

Кто-то скажет, что я излишне жесток и мстителен. Возможно, и так. Но тут тоже стоит пояснить побудительные мотивы моих таких поступков. Репутация. Именно она и побудила работать так громко и кроваво. Методы работы генерала Волкова, а до этого полковника гвардии, сильно отличались от общепризнанных. То есть я имел репутацию кровавого и злопамятного типа. И Иван, как мой воспитанник, не мог отойти от линии поведения Волкова. Где я появлялся, будучи генералом, там противник всегда нес огромные потери и была наша победа. Но если противник разбомбил медсанбат или детский приют, такое в моей жизни тоже было, то я всегда мстил. А раз Иван – мой воспитанник, то я вроде как передал ему свои взгляды на жизнь. Так что другого от него и не ждут, и я вполне оправдывал ожидания.

Отомщу и покину Россию, меня тут ничего не держит. Я патриот, тут без «б», просто мне с Алексеем не по пути. Вот передаст бразды правления своему наследнику Ивану, моему внуку, тогда и поглядим. У Алексея с Ольгой двое детей, старшая – Мария, ей восемнадцать, совсем невеста, и сын Иван. Ему пока пятнадцать. Хорошо хоть дети не имеют генетических мутаций от отца, не передались, он гемофилией болеет.

Летел я на крейсерской скорости в сто семьдесят километров в час, экономя