Михаил Михеев - Заморский вояж Страница 16

К действиям диверсионных подразделений американцы оказались совершенно не готовы. С обычными-то шпионами, в черных плащах и с фотоаппаратами, охотящимися за секретной документацией, бороться они худо-бедно умели, а вот когда человек ничего не ищет, нигде не светится, живет нормальной жизнью обывателя и просто ждет часа «Ч», им приходилось уже тяжелее. А если этого человека вообще нет? Физически. Появился насквозь нелегально, два дня пролежал в каком-нибудь перелеске, ища пути подхода, а потом сделал дело и ушел – вот это им оказалось не по зубам. Тем более, когда таких диверсантов появилось почти десять тысяч.

Прямо в порту взорвались авианосцы «Рейнджер» и «Уосп». Правда, не затонули, но в море теперь на них выйти было невозможно, да и самолеты поднять тоже. Линкор «Вашингтон» перевернулся, когда от подводного взрыва сдетонировал боезапас. Пострадали и несколько кораблей поменьше.

В порту Нью-Йорка взорвался крупный транспортный корабль, загруженный, как оказалось, пятью тысячами тонн высококлассной взрывчатки. Инфраструктура порта была чрезвычайно разрушена, взрывом «сдуло» несколько прибрежных кварталов, а знаменитая статуя Свободы рухнула прямо в море. Фактически порт прекратил работу.

Это были наиболее заметные диверсии, но на самом деле их оказалось намного больше. Взрывались на стоянках военные самолеты, слетали под откос поезда, рушились опоры линий электропередачи. На десятках военных, главным образом авиационных заводов произошли мощные взрывы, парализовавшие производство. Испытали в боевых условиях только что с подачи Колесникова созданные фаустпатроны. Как оказалось, если садануть из этой штуки, похожей на нераспустившийся вантуз, по нефтехранилищу, то гореть оно будет просто шикарно. Словом, всего за несколько часов Америка погрузилась в хаос. А главное, на время была парализована ее авиация, что, в принципе, и определило результат первой фазы войны.

Удары морских группировок были вполне эффективными, хотя, как изначально предполагал Колесников, сказались и слабость итальянцев, и относительно слабая подготовка советских моряков. И ой как не лишними оказались тут старые корабли с немецкими и французскими моряками, которые не столько даже поддерживали морально своих более современных собратьев, сколько, порой, воевали за них.

Для начала вляпался в неприятности советский крейсер «Максим Горький», торпедированный неизвестной подводной лодкой. Официально, разумеется, американской, хотя в темноте перепутать силуэты и влепить в него торпеду могла хоть немецкая, хоть итальянская субмарина. Копать Лютьенс не стал – если даже и «дружественный огонь», то итальянцы будут отмазываться, а Денниц тем более своих не сдаст. Да и крейсер не затонул, серия 26-бис очень живучие корабли. Однако месяца два на ремонт уйдет, не меньше. И повезло еще, что это оказался не «Молотов» с его самой мощной среди советских крейсеров радиолокационной станцией.

Потом охранявшие подступы к каналу только что вступившие в строй линкоры «Массачусетс» и «Индиана» вместо того, чтобы отступить перед превосходящими силами противника, дали настоящее сражение. На их стороне были, пожалуй, только очень удачные орудия и хорошее знание этих вод, где маневрирование вблизи побережья весьма затруднялось гидрологией района. В результате всего-то получасового боя американцы последовательно выбили из строя вначале идущий головным «Литторио», а затем и второй в линии, «Рома», причем командующий итальянской эскадрой, адмирал Карло Бергамини, был убит. Взрыв бронебойного шестнадцатидюймового снаряда разрушил боевую рубку итальянского флагмана вместе со всеми, кто в ней находился.

После таких потерь, понесенных в первые же минуты боя, итальянцы смешали строй и принялись отходить, ведя беспорядочную стрельбу. При этом добиться попаданий им так и не удалось – несмотря на чрезвычайно длинноствольные орудия, выплевывающие снаряды с просто невероятной начальной скоростью, точность огня оставляла желать лучшего. Сложно сказать, было это следствием конструктивных недостатков орудий, либо врожденной косорукости итальянских артиллеристов. То и другое равновероятно, а может, тут вмешались оба фактора, но, так или иначе, американцы сейчас вели «по очкам» с огромным счетом.

Вот после этого и пришел черед русских. Ставя их в одну группировку с итальянцами, Колесников надеялся, что традиционные русские смелость и находчивость хотя бы отчасти смогут компенсировать низкую стойкость недостойных потомков римлян. В целом, ход мыслей оказался верен – русские не побежали, когда вокруг идущего головным «Советского Союза» начали падать снаряды. И вот тогда американцы поняли, что значит драться по– настоящему.

Командовал русской эскадрой и операцией в целом адмирал Николай Герасимович Кузнецов. Правда, итальянцы его приказы демонстративно игнорировали. Этот момент был ожидаем, и Колесников специально обсуждал с русским адмиралом, как вести себя в этом случае. Решили действовать по немецкой системе – собрать максимум запротоколированных примеров, а потом, сразу после первого крупного прокола макаронников, отдать их командование под трибунал. Честно говоря, хотелось это сделать немедленно, но – союзники, приходится разводить политесы. К тому же на глазах грозного немца итальянские адмиралы хоть и скрипели зубами, но открытого неповиновения не выказывали. Так что – ждать прокола, и это, с одной стороны, никому не нравилось, с другой же – устраивало всех.

Так вот, Кузнецов произвел на Лютьенса-Колесникова чрезвычайно хорошее впечатление. Молодой для своего звания – ему не было еще и сорока – с простым, открытым лицом. Карьеру делал не за столом, а в море, командуя кораблями, и получалось у него это хорошо. Профессионал до мозга костей. Правда, боевого опыта маловато, всего-то командировка в Испанию, но это – дело наживное. Словом, натаскать в бою – и можно рассчитывать, что помимо Жансуля будет еще кто-то, способный в случае нужды вести самостоятельные действия. Вот поэтому Колесников и отправил в этот рейд именно его – пускай учится.

Надо сказать, Николай Герасимович не подкачал. Хотя к месту боя он подошел всего с тремя линкорами (на «Советской Украине», достроенной в дикой спешке и весь поход «баловавшей» хозяев нештатными ситуациями, случилась поломка в машине, и корабль отстал, присоединившись к тихоходному крылу эскадры), американцы сразу почувствовали разницу между русскими и итальянцами. Советские моряки оказались обучены куда лучше макаронников и ненамного хуже самих американцев. А главное, они были храбрее итальянцев…