Сергей Мусаниф - Имперская трилогия (Трилогия) Страница 16

– Это был макет, – объяснил Клозе. – Но он все равно был жутко тяжелый.

– Зачем вам в летной академии понадобился макет гаубицы? – продолжал допытываться Карсон.

– Откуда я знаю? – возмутился Клозе. – Мне не докладывали. Преподаватель назначил пятерых добровольцев и велел тащить чертову дуру из музея на плац.

– Курсанты летной академии все еще маршируют? – удивился Стивенс.

– Мы живем в продвинутое время, капитан, – сказал Клозе. – Вынесенное мною из академии умение маршировать оказалось одним из самых полезных моих навыков. С поры выпускных экзаменов я маршировал целых два раза.

Юлий учился в академии примерно в одно время с Клозе, но не знал, врет тот или нет. Сам Юлий в академии ни гаубицы, ни ее макета не видел, зато он часто и очень подробно изучал плац.

Будущие пилоты маршировали по десять часов в неделю. При этом на летную практику отводилось всего восемь часов. Интересно, а чем занимаются в пехотных училищах? Учатся нырять с аквалангом? Или вышивают крестиком?

Стивенс поставил сразу десять долларов, и Юлий подумал, что тот блефует. Он уравнял ставку, накинул обычные два доллара сверху и уставился на Клозе с его парой дам.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, – сказал Клозе, – но ты еще не смотрел свои карты?

– Ты не ошибаешься, – сказал Юлий.

Клозе задумался. Пара дам против пары десяток и потенциального стрита, который, скорее всего, окажется блефом. Ситуация выигрышная, но он медлил.

Слухи о феноменальном везении Юлия в этой азартной игре уже вошли в список легенд военной базы 348-М на планете Сахара.

– Вы будете играть? – спросил Дэрринджер. – Мне уже надоело смотреть, как вы мучаете одну сдачу.

– Не торопи его, – сказал Юлий. – Человек думает.

– Да, я думаю, – сказал Клозе. – Не торопи меня.

– Не фиг думать, – сказал Юлий. – Гроссмейстеры в таких положениях сдаются.

– Не дождетесь, – сказал Клозе и уравнял ставки.

– Солидный банк, – заметил Стивенс. – Вскрываемся, джентльмены?

– Вскрываемся, – сказал Клозе. У него оказалось две пары – на дамах и на шестерках. Юлий удивился, увидев расклад Стивенса, на самом деле оказавшийся стритом, а вовсе не блефом, как Юлий предполагал.

Стивенс улыбался, предчувствуя выигрыш.

Юлий заглянул в свои закрытые карты.

– Повезло вам, ребята, – сказал он.

– Что у тебя? – спросил Клозе.

– Как и у тебя, – сказал Юлий. – Две пары.

Стивенс потянул руки к банку.

– Десятки, – объявил Юлий, а потом перевернул две закрытые карты. – И еще десятки.

Стивенс обалдело уставился на четыре карты одного номинала, а Юлий сгреб кучку банкнот к себе.

– Как ты это делаешь? – спросил Карсон.

– Никак, – Юлий пожал плечами. – Само получается.

– Это называется «прет», – объяснил Клозе. – За свою долгую и полную приключений жизнь я видел немного людей, которым бы так перло при игре в покер.

– Еще партеечку? – спросил Дэрринджер.

– Только пусть он не играет. – Карсон указал на Юлия. – Это нечестно, черт побери. Играть с ним в покер – все равно, что пытаться обыграть в шахматы тактический компьютер базы.

– Я могу и воздержаться от следующей сдачи, – сказал Юлий. – Мне добычи хватит, по крайней мере, на этот вечер.

– А я могу обыграть в шахматы тактический компьютер базы, – объявил Клозе.

– Врешь! – восхитился Карсон.

– Я никогда не вру, как и мой великий соотечественник барон Мюнхгаузен.

– Заметь, Карсон, они оба – бароны, – сказал Юлий. – Самое правдивое сословие в их фатерлянде.

– Зато графы обычно отличаются своей лживостью и двуличностью, – парировал Клозе.

– Пример! – потребовал Юлий.

– Граф Калиостро был шарлатаном.

– Еще.

– Граф де ла Фер служил в армии под чужим именем.

– Но более благородного человека Франция не знала.

– Это он-то благородный? Он нанял палача, чтобы тот казнил его собственную жену.

– Именно так и следует поступать с женщинами, – сказал Юлий. – Правда, не все нанимают для этого палачей. Синяя Борода устраивал все собственными руками.

– Граф Монте-Кристо устроил настоящую резню, – сказал Клозе.

– У него были на то все основания.

– Граф Стоксон состоял в заговоре с целью убить императора.

– Это да, – признал Юлий. – Тут ты меня подловил. Но в том заговоре была целая куча баронов.

– Бросайте свои дворянские заморочки и давайте играть в карты, – сказал Дэрринджер.

– Не лезь в наши дворянские заморочки, плебей.

– Это я-то плебей? Да моя двоюродная прабабка спала с маркизом!

– Наверняка это был маркиз Карабас, – сказал Клозе.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Куда тебе понять мои аристократические шутки, крестьянин.

– А не вызвать ли мне тебя на дуэль?

– Я не опущусь до поединка с плебсом.

– Скотина баронская, – сказал Дэрринджер. – Карсон, ты будешь раздавать или нет?

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Юлий. – Неохота совсем уж вас расстраивать.

– Что будешь делать? – спросил Клозе.

– Займусь трансцендентальной медитацией.

– Это в одиночку-то? Такие штуки до добра не доводят, – сказал Клозе. – Ослепнешь.

ГЛАВА 6

У организма Юлия была очень странная особенность. Когда он нервничал, его постоянно тянуло в сон. Если горизонт был безоблачен, Юлий мог бодрствовать целыми сутками, но если его что-то нервировало, то капитан все время зевал, клевал носом и предпочитал не вылезать из постели. Обычно это состояние проходило, когда опасность из потенциальной превращалась в реальную и с ней надо было что-то делать. Юлий знал, что стоит ему только сесть в свой «игрек», как он войдет в норму и всю сонливость как рукой снимет.

Юлий вернулся в свои апартаменты, озаботился запереть дверь и бухнулся на диван как есть, не раздеваясь. До самоубийственного полета оставалось еще почти двадцать часов, и большую часть этого времени он собирался провести в горизонтальном положении.

В пять часов вечера он проснулся от дикого стука в дверь, за которой обнаружились Клозе и Стивенс. Оба они были в ярости. Клозе от злости был бледный, а Стивенс – красный.