Кассандра Клэр - Город падших ангелов Страница 16

Клэри посмотрела на него с удивлением.

— Она здесь, — начала она, оборачиваясь, и замолчала. Джейс был прав. Королева ушла, и только кружившиеся у ног Клэри листья отмечали место, где она стояла.

Саймон, со свернутой курткой под головой, лежал на спине, уставившись в дырявый потолок гаража Эрика с чувством суровой обреченности. Его походная сумка лежала возле ног, а телефон был прижат к уху. Единственным, что успокаивало его сейчас, был родной голос Клэри на другом конце линии.

— Саймон, мне так жаль, — он слышал, что она была где-то в городе. Громкий рев дороги шумел на фоне, заглушая ее голос. — Ты что и правда в гараже у Эрика? Он знает, что ты там?

— Нет, — сказал Саймон. — Сейчас дома никого нет, а у меня есть ключ от гаража. Он показался мне подходящим местом. Кстати, а ты где?

— В городе, — для жителей Бруклина Манхеттен всегда был «городом». Других метрополисов не существовало. — Я тренировалась с Джейсом, но потом ему пришлось вернуться в Институт по какому-то делу Конклава. Сейчас я направляюсь домой, к Люку, — на фоне громко просигналила машина. — Слушай, ты не хочешь остаться у нас? Ты можешь спать на диване Люка.

Саймон засомневался. О доме Люка у него были хорошие воспоминания. Все время, что он знал Клэри, Люк жил в маленьком, но приятном старом доме над книжным магазином. У Клэри был ключ, и они с Саймоном скоротали там немало приятных часов, читая книги, которые они «одолжили» в магазине снизу, или смотря старые фильмы по телевизору.

Хотя сейчас все было иначе.

— Может, моя мама могла бы поговорить с твоей, — предложила Клэри, звуча взволнованно из-за его молчания. — Заставить ее понять.

— Заставить ее понять, что я вампир? Клэри, я думаю, она понимает это, хоть и немного по своему. Это не означает, что она примет этот факт или что это нормально.

— Ну, ты не можешь просто заставлять ее забывать об этом, Саймон, — возразила Клэри. — Это не может работать вечно.

— Почему нет?

Он знал, что нес бессмыслицу, но лежа на жестком полу в окружении запаха бензина и шороха пауков, плетущих свои паутины в углах гаража, чувствуя себя более одиноко, чем когда-либо, он ощущал благоразумие очень отстраненным способом.

— Потому что тогда сами отношения с ней превратятся в ложь. Ты не можешь вечно избегать дома…

— И что? — перебил ее Саймон грубо. — Это же часть проклятия, разве нет? Быть изгнанником и скитальцем на земле.

Несмотря на шум города и болтовни на фоне, он слышал, как у Клэри перехватило дыхание.

— Ты считаешь, я и об этом должен ей рассказать? — сказал он. — Как ты оставила на мне Метку Каина? Как я стал практически ходячим проклятием? Ты считаешь, она захочет видеть меня у себя дома?

Шум на фоне стих; Клэри, должно быть, прислонилась к дверному проходу. Он слышал, как она боролась со слезами, когда она ответила:

— Саймон, мне так жаль. Ты же знаешь, мне жаль…

— Это не твоя вина, — внезапно он почувствовал себя уставшим до мозга костей. Правильно, наведи ужас на свою мать, а потом доведи подругу до слез. Образцовый день для тебя, Саймон. — Послушай, очевидно, что мне не стоит сейчас быть с кем-то. Я просто останусь здесь и переночую у Эрика, когда он вернется домой.

Она рассмеялась сквозь слезы.

— А, Эрика ты не считаешь человеком?

— Мы поговорим об этом позже, — сказал он и помедлил. — Я позвоню тебе завтра, хорошо?

— Мы увидимся завтра. Ты обещал прийти со мной на примерку платья, помнишь?

— Вау, — сказал он. — Должно быть, я и вправду люблю тебя.

— Я знаю, — сказала она. — Я тоже тебя люблю.

Саймон отключил телефон и лег, прижав его к груди. Забавно, подумал он. Сейчас он мог сказать Клэри «я люблю тебя», тогда как годами он пытался сделать это и не был способен. Теперь, когда эти слова означали совсем другое, сказать их было легко.

Иногда он размышлял, что случилось бы, если бы Джейса Вэйланда не существовало. Если бы Клэри никогда не узнала, что она сумеречный охотник. Но он отбросил эту мысль — бессмысленно, думать об этом. Нельзя изменить прошлое. Можно двигаться только вперед. Не то чтобы он имел хотя бы какое-то представление, что было впереди. Он не мог вечно оставаться в гараже Эрика. Даже в таком состоянии он признавал, что это — жалкое место. Ему не было холодно — он больше не ощущал холода или жары — но на полу было жестко, и он не мог уснуть. Хотел бы он быть способным заглушить свои чувства. Громкий шум улицы не давал ему расслабиться так же, как и запах бензина. Но хуже всего было грызущее беспокойство о том, что делать дальше.

Он выбросил большую часть своего запаса крови и сложил остальное в свой рюкзак. Этого ему хватит на несколько дней, после чего у него появятся проблемы. Эрик, где бы он ни был сейчас, разумеется, позволит Саймону остаться у него, но это может вылиться в то, что его родители позвонят маме Саймона. И раз она думает, что он в походе, это не принесет ничего хорошего.

«Дни», — подумал он. — «У него было лишь столько времени. Прежде чем у него закончится кровь, прежде чем его мать начнет беспокоиться, где он, и позвонит в школу. Прежде чем вспомнит, что он теперь вампир. Ему требуется вечность. Но у него было лишь несколько дней».

Он был так осторожен. Так старался ради нормальной жизни — школы, друзей, родного дома, своей комнаты. Пусть это было несколько вымученно, но это была его жизнь. Другие варианты казались такими унылыми и одинокими, что он не выносил самой мысли о них. И все равно голос Камиллы звенел в его голове. «А что будет через десять лет, когда тебе должно быть двадцать шесть? Через двадцать лет? Тридцать? Или ты думаешь, никто не заметит, что они взрослеют и меняются, а ты нет?»

Ситуация, в которую он себя загнал, создал так аккуратно наподобие своей прежней жизни, никогда не была бессрочной, думал он теперь с грустью. Этому было не суждено сбыться. Он цеплялся за тени и воспоминания. Он снова подумал о Камилле и ее предложении. Теперь оно показалось ему заманчивее, чем тогда. Предложение компании, даже если такой компании он и не хотел. У него было всего три дня, прежде чем она придет за его ответом. И что он ей скажет? Он считал, что знал свой ответ, но теперь не был так уверен.

Скрежещущий звук прервал его размышление. Дверь гаража отодвинулась вверх, и помещение залил яркий свет. Саймон сел, напрягшись всем телом.

— Эрик?

— Нет. Это я. Кайл.

— Кайл? — переспросил Саймон озадаченно, прежде чем вспомнил, что это был парень, которого они взяли в качестве вокалиста. Саймон практически свалился обратно на пол гаража. — О. Точно. Здесь никого нет сейчас, так что если ты пришел практиковаться…

— Все нормально. Я не за этим пришел, — Кайл вошел в гараж, моргая в темноте, держа руки в задних карманах своих джинсов. — Ты — как там тебя зовут — басист, да?

Саймон поднялся, отряхивая гаражную пыль с одежды.

— Я Саймон.

Кайл осмотрелся, наморщив лоб.

— Кажется, я оставил здесь ключи вчера. Везде искал их. Эй, вон они, — он наклонился под барабанную установку и поднялся секунду спустя, победоносно звеня связкой ключей в руке. Он выглядел почти так же, как и день назад. Он был одет в голубую футболку и кожаную куртку, а на шее блестела золотая иконка. Его темные волосы были еще беспорядочнее. — Так что, — сказал Кайл, прислоняясь к одной из колонок. — Ты здесь, типа, спал? На полу?

Саймон кивнул.

— Меня выгнали из дома, — это не было всей правдой, но он посчитал это подходящим объяснением.

Кайл кивнул сочувственно.

— Мамочка нашла твою травку, да? Это отстойно.

— Нет. Не… травку, — Саймон пожал плечами. — Мы не сошлись во мнениях относительно моего образа жизни.

— Значит, она узнала, что у тебя две подружки? — Кайл ухмыльнулся. Он был симпатичным, признал Саймон, но не как Джейс, который выставлял это напоказ, потому что Кайл выглядел так, будто не расчесывался неделями. В нем было что-то от симпатичного щенка, и это привлекало. — Да, Кирк рассказал мне об этом. Рад за тебя, чувак.

Саймон покачал головой.

— Это не из-за этого.

Они помолчали какое-то время.

— Я… тоже не живу дома, — сказал, наконец, Кайл. — Я живу отдельно уже пару лет, — он обхватил руками голову и отпустил ее. Его голос был еле слышен. — С тех пор я не говорил со своими родителями. Я имею в виду, я в порядке, сам по себе, но… я свыкся.

— Твои татуировки, — сказал Саймон, легко касаясь своих рук. — Что они означают?

Кайл вытянул руки.

— Shaantih shaantih shaantih, — сказал он. — Это мантра из Упанишад. Санскрит. Молитва о мире.

Обычно Саймон подумал бы, что делать татуировки на Санскрите несколько претенциозно. Но не сейчас.

— Шалом, — сказал он.

Кайл моргнул с непониманием.

— Что?

— Это означает мир, — сказал Саймон. — На еврейском. Я просто подумал, что слова звучат похоже.