Иар Эльтеррус - Лучшее место на Земле Страница 16

– Коль, на самом деле не надо, – попросил Скрипач. – Ничего там нету, кроме синяка на копчике, честное слово. Клянусь чем хочешь. Не надо, серьезно.

– Ладно, – сдался караванный. – Черт с вами. Меняемся.

Через минуту Скрипач кое-как пролез за занавеску. Ит с трудом поднялся и тут же буквально повис у Скрипача на шее, а тот обнял его. Несколько минут они так и просидели, молча, скорчившись на узкой койке.

– Ты как? – спросил Скрипач с тревогой.

– Нормально, – ответил Ит. – Слушай, я бы того… сходил кое-куда, что ли. Сколько времени?

– Час дня. Пошли, провожу.

– Не надо, сам дойду.

– Угу, сейчас, дошел один такой. – Скрипач с упреком посмотрел на Ита. – Только честно – голова кружится?

Ит прислушался к ощущениям, нахмурился.

– Кружится, – признался он. – Сильно.

– Это димедрол. Ладно, пошли. – Скрипач слез с койки, помог Иту встать и тут же подхватил под здоровую руку – того шатало. – Коль, мы того, прогуляемся…

– Идите уж, инвалидная команда, – проворчал караванный. – Поосторожнее только. Смотри, чтобы он за леер не свалился.

– Будет сделано, – ухмыльнулся Скрипач.

– Ит, ты сумеешь меня простить?

– За что?

– За то, что я вчера сделал.

– Рыжий, ты все правильно вчера сделал. Нет, серьезно. По большому счету, надо было сделать гораздо хуже… в ответ на то, что сделал я. Так что я, считай, еще легко отделался.

– Прекрати бредить. Совсем с ума сошел. Сказал тоже, правильно…

– Может, я и правда с ума сошел, а? – жалобно спросил Ит.

– Я так не думаю, – серьезно возразил Скрипач. – А вот то, что ты до сих пор болен, факт. Ладно, попробуем как-то выкрутиться.

Между кабиной водителей и второй, подсобной, было небольшое пространство, метра два в длину и чуть больше метра в ширину, огороженное леером. Вдоль общей стены рыжий еще пару месяцев назад соорудил что-то типа длинной лавки – наварил три уголка, а потом стырил где-то три крепкие доски, прикрутил к уголкам, и лавка была готова. Сейчас оба они расположились на этой самой лавке, под козырьком кузова. Рыжий сидел, а Ит лежал, положив голову к нему на колени. Разговаривали они уже второй час и все никак не могли остановиться. Коля несколько раз звал их из кабины, но рыжий в ответ только махал рукой – подожди, мол, не до тебя. Колонна шла по высокой дамбе, и вокруг, сколько хватало глаз, простиралось море – огромное и спокойное. Солнце палило нещадно, но под козырьком было вполне сносно, да и ветерок дул, ленивый, неспешный…

– Это я виноват, – ожесточенно повторял раз за разом Ит. – И только я! Каким придурком надо быть, чтобы из-за одного слова такое сделать!..

– Какого слова?

– Да про лопату… Ну почему мне это вообще в голову взбрело? Можно же было как-то огрызнуться, даже по морде дать, а я… – Он в отчаянии замотал головой. – Мы же оба нажрались тогда, помнишь?

– Еще бы не помню. Я тебе больше скажу. – Скрипач замялся. – Я же неделю не мог вообще вспомнить, что именно ляпнул. До того, как считку не поднял, – не помнил. А когда посмотрел… Ит, Леон с Морисом меня на самом деле из петли вынули, в буквальном смысле этого слова. Там на двери до сих пор веревка висит.

– О, Господи…

– Да Господь-то тут при чем?! Блин, такого наворотили… и как-то со всем этим теперь разбираться надо.

– Ты же сказал, что группа работает, чтобы вытащить нас отсюда.

– Группа-то работает, – печально усмехнулся Скрипач. – Но ты сам прикинь: у нас прошло три месяца, а тут полтора года или даже больше. То есть тут время идет как минимум в шесть раз быстрее, чем дома. Понимаешь?

Ит кивнул, поморщился.

– Так что сам думай, что со сроком получается. Нам тут еще как минимум год придется как-то прожить. А у тебя с мозгами до сих пор нелады, и нет возможности нормально лечиться. Нет, восстанавливаешься-то ты неплохо, а сейчас мы этим вдвоем займемся, будет еще лучше, но… все равно, нужно, самое малое, дотянуть в приличном виде до нормальных врачей.

– Кстати, по поводу мозгов. – Ит замялся. – Вторая часть твоего сольного выступления мне, кажется, понравилась, и если ты потом захочешь, то…

– Если ты еще раз такое скажешь, я тебе дам по роже, – строго сказал Скрипач. – Кроме того, ты сам отлично знаешь, что это гарантированный вариант для вылета с работы. И вообще, – продолжил он, переходя на хриплое меццо Огненной Бестии, – я приличная девушка. Мужчина, как вы можете мне подобное предлагать?!

Ит не выдержал и рассмеялся.

– Ага, ржет. И меня подкалывает так, что я начинаю верить. Значит, ожил, – улыбнулся Скрипач. – Так, ладно. Ты полежи, а я за аптечкой схожу. Надо тебе руку сделать. Сейчас обезболю, вправлю, а потом за час подзатяну. Ага?

– Не «ага», – возразил Ит. – Все равно до завтра не восстановится.

– Не до завтра, а через трое суток, не раньше. И эти трое суток, родной, ты будешь делать три вещи – есть, спать и радовать меня своим присутствием на этом свете. Понял?

– Рыжий, я не шутил, – вдруг сказал Ит. Скрипач нахмурился. – Я знаю, что это звучит, как бред, но я на самом деле не шутил. Я сам не понимаю, как это получилось… Может, реакция на стресс?..

– Или последствие травмы, – уже серьезно закончил Скрипач. – В таком случае, думаю, ничего плохого в этом нет. Перебесишься и успокоишься. Не переживай только, ладно?

– Ладно, – покладисто пообещал Ит и добавил, уже голосом Найф: – Я не могу отказаться от столь лестного предложения, сударь. Но я все-таки должна его хорошо обдумать.

– Фу на тебя, придурок, – засмеялся Скрипач. – Кончай издеваться!.. С головой у него плохо, как же. Еще раз про эту гадость заикнешься, урою. И хватит об этом. Одеяло притащить?

– Тащи. Доски жесткие, – согласился Ит. – Можешь и подушку тоже прихватить.

Дальше все было хорошо. Настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Очень странное «хорошо», которое по сути своей стало симфонией прощения, когда каждый просит прощения у каждого и каждый виноват настолько, что просить прощения может, а простить себя – нет.

Прости меня…

Прости меня за то, что я сделал.

Прости меня за то, что я ушел и бросил тебя.

Прости меня за то, что я тебя предал.

Прости меня за то, что я так чудовищно тебя унизил.

Прости меня за причиненный тебе страх.

Прости меня за то, что тебе было больно.

Прости меня… прости меня… прости меня…

Этот диалог, конечно, не произносился вслух, но проявлялся во всем, что они делали, сознательно или нет.

…смотри, что я нашел – из загашника достается пачка соленых испанских крекеров и банка клубничного варенья, неизвестно как туда попавшая. Да, это тебе, ешь давай. Соленое печенье с вареньем?.. Ну да, тебе же поправляться надо…

…пока ты спал, я починил. Что? А ты не чувствуешь? Кондиционер? Как ты его спаял одной рукой?.. Ну вот так, сумел, припой только было не очень удобно брать, но ведь пальцы-то нормально работают…

…давай я с тобой посижу, пока Коля ведет. Нет, он не будет ругаться. Не будет, не сомневайся. Он вообще у меня в долгу, если честно говорить – вообще-то он старший караванный и должен был тогда пресечь это дело на корню, но не пресек, и знаешь почему? Потому что он в это время миловался с Ванькой. А ты как думал? Да тут это вообще в порядке вещей! Ты аптечку хоть раз открывал? Ну открой. Открой, открой, очень познавательно. Тюбик видишь? Называется «Лазурь», угу. Ит, хватит ржать, это же все всерьез!.. Да, вот представь себе, рекомендовано Минздравом. Ты не поверишь, для чего. Угадай. Нет, ты угадай. Профилактика геморроя. Так-то. Мораль? Мораль замечательная, поверь. У дяди Коли, кроме Ваньки, есть две семьи – Любаша в Москве и Глорис в Нью-Йорке. В Москве двое детей, и в США еще один. Да, вот так. Нет, обе прекрасно знают друг про друга и ревнуют только к Ваньке. А Ванька ревнует к ним, хотя сам та еще шлюха, если разобраться. Ит, ну кончай ржать! Да, это вот такой вот абсурд, но этот абсурд отлично существует, как видишь.

…Орбели-Син не появлялась уже черт-те сколько, Скрипач, и я почему-то думаю, что мы ей больше не нужны. То, что она хотела, она от нас получила. Зачем мы ей? Нет, я знаю, что ты ее очень любишь, и я ее тоже люблю, но подозреваю, что она нас не любит и не любила никогда. Может, притворялась – для тех же родителей. Да, она всегда была странной и непоследовательной… но, знаешь, можно же помнить, что все тогда было хорошо, так? Ну и вот… Тем более что Фэб-младший от нас все равно никуда не денется…

…где мы? Да нет, не думал. Ты не поверишь, но я вообще ни о чем, кроме тебя, до сих пор не думал. Подумаем, конечно. Не знаю, что будет с группой, но выбираться отсюда в любом случае как-то надо…

…ах, да, волосы… нет, Скрипач, пока что отрезать не буду. Ты считаешь, красиво? Хм… причина не в этом. Я… из-за Фэба. Кончики волос, которые он трогал… Скрипач, давай не будем, мне что-то снова дышать трудно стало… нет, просто не будем, хорошо? Но это из-за него, именно так. Да, конечно… Что-то вроде памяти, ты прав. Отрежу, просто позже. Ладно? Не сердись… Расчесать надо бы, это точно…