Борис Долинго - Странник поневоле Страница 16

Богдан проводил стадо взглядом и задумчиво посмотрел в сторону берега: там можно было подстрелить птицу или, по крайней мере, набрать яиц. Он хотел уже направиться туда, но что-то показалось ему знакомым в переплетениях ветвей чащи, сквозь которые продралось стадо. Богдан отогнул упругие щупальца деревьев и издал радостный возглас: всего метрах в двадцати высилось несколько дедае, увешанных плодами.

Набрав столько плодов разной степени зрелости, сколько мог унести в руках и карманах, Богдан направился к ручью, стекавшему в море неподалёку. Там он ополоснулся и с удовольствием позавтракал. Плоды дедае – это было не кое-как прожаренное мясо, а полноценная разнообразная еда. Теперь, во всяком случае, он знал, что эти деревья на острове есть, а значит, вполне комфортное питание ему обеспечено.

Повеселев и запасшись ещё некоторым количеством плодов, Богдан возобновил свой путь по берегу. Ещё три раза он видел встающие из моря острова, до самого ближайшего из которых было километров пять по его приблизительной и – Богдан и сам это понимал – весьма неточной оценке.

Примерно к двум часам дня ландшафт снова начал подниматься, берег становился всё более крутым и каменистым, и в конце концов двигаться вдоль воды стало невозможно. Богдану пришлось продолжать движение над крутым обрывом, в который здесь превратился берег.

Что-то в окружающем пейзаже стало казаться уже ему немного знакомым, и вскоре он подошёл к той самой каменной тумбе, откуда и началась его робинзонада: круг побережья замкнулся.

Богдан вздохнул и сел на траву, росшую на тонком слое почвы, прикрывавшей скалу: его догадки подтвердились – он находится на острове и, скорее всего, именно в Торцевом океане планеты.

По всем прикидкам выходило, что в пути он был не менее чистых двенадцати часов. Даже если считать, что средняя скорость составляла не более трёх километров в час, то прошёл путник ни много, ни мало, тридцать шесть километров. Остров не имел сильно выдающихся мысов или заливов и мог приблизительно считаться грубой окружностью.

Поделив столбиком на листе блокнота 36 на 3,14, Богдан получил примерный диаметр острова – около пяти с половиной километров, и, соответственно, площадь примерно сто три квадратных километра. Тут было где поискать возможную точку перехода, с учётом того, что всю центральную часть острова занимал лес.

Посматривая на океан, Богдан задумчиво сжевал пару плодов дедае, сидя в том же месте, где ранее дремал у точки перехода. Солнце во второй раз начало спускаться к горизонту, а с одной из сторон местного горизонта надвигались облака, которые вполне могли предвещать хороший дождь.

Ориентироваться по солнцу на торцах было очень трудно – гипотетический житель этой местности планеты каждый день видел хотя и внешне одинаковое, но разное солнце из набора светил, которые вращались вокруг планеты. При этом солнце вставало каждый раз в точке, отстоящей от первоначальной на шестьдесят градусов, поскольку торец имел форму шестигранника.

Если бы у Богдана был компас, он мог бы легко ориентироваться, так как постоянное магнитное поле имелось на всех гранях и на торцах – на каждом своё, но условная ориентация была вполне понятна. Потому на торце имело место понятие магнитного севера, юга, востока и запада, но для солнца было целых шесть точек восхода и, соответственно, столько же точек заката.

Но не способы ориентирования сейчас имели для него серьёзное значение. В общем, ситуация была более или менее ясна: на побережье он не заметил ничего похожего на точку перехода, а посему требовалось обследовать весь остров, чтобы понять, есть ли тут таковые вообще. Если же окажется, что точек перехода на острове нет, останется одно: как-то добираться до других островов и искать точки перехода там.

Пока, правда, необходимо было снова подумать о ночлеге, а самое главное – об укрытии от возможно надвигающегося дождя. Неизвестно, сколько придётся проторчать на этом острове, но на первое время следовало хотя бы соорудить примитивный шалаш, благо лес был рядом и материал для строительства имелся в избытке.

В общем, всё действительно обстояло пока не слишком приятно, но и не так страшно: еды вдоволь, хищников не видно, времени много. Сегодня он сделает шалаш, чтобы в случае дождей не мокнуть под открытым небом и, если время позволит, поищет ещё плодов дедае, а завтра начнёт планомерное обследование острова.

Богдан ещё раз взглянул на далёкий пока облачный фронт, отбросил кожуру доеденного плода в сторону и, опираясь на своё копьё, которым он даже немного гордился, встал на бесполезную точку перехода, намереваясь ещё раз посмотреть в море с чуть более высокой позиции.

В лицо ему дунуло порывом ветра, не сильным, но вполне ощутимым, чтобы невольно прикрыть глаза.

Глава 6

Казавшаяся бесполезной точка перехода сработала. Вполне возможно, что её действие было построено на методе случайных чисел, то есть, включалась она совершенно произвольно.

Богдан оказался в месте, чем-то похожем на предыдущее: тут тоже был берег моря, только плоский камень, являвшийся точкой перехода, располагался не над обрывом, а на полосе песчаного пляжа метрах в десяти от воды.

Это был тот же самый плоский океан, и даже облачный фронт, который Богдан наблюдал с предыдущего острова, тут присутствовал – только теперь он нависал почти над головой, и в сочетании с жёлтым небом свинцово-синие тучи выглядели очень зловеще.

Совсем недалеко уже поблёскивало, и доносились раскаты грома. Здесь дул куда более сильный ветер, и, прикинув направление движения облаков, Богдан оценил, что этот остров располагался дальше в направлении, откуда тащило облака, чем тот, где он пребывал ранее.

Поскольку облака здесь, как и солнце, двигались от рёбер торца планеты, можно было сориентироваться относительно расположения этих самых рёбер и прикинуть хотя бы примерно, где он находится, учитывая и очень приблизительно представление об островах. Для этого, правда, следовало всего лишь каким-то образом соотнести форму и размеры островов на карте с тем, что имелось в реальности. А реальности Богдан как раз практически не представлял.

За спиной поднимался крутой скалистый берег, поросший хвойным лесом, а почти прямо напротив точки перехода красовалась пещера, в которой, скорее всего, можно было укрыться от надвигающегося дождя и грозы.

Но самым главным было не это, а то, что вход в пещеру закрывала стена, сложенная из грубо обтесанных сосновых брёвен, впрочем, не слишком толстых. У одного края стены у скалы имелась дверь, сделанная из ровно подогнанных друг к другу стволов потоньше. И всё это, без сомнения, являлось творением рук человека.

Переложив в левую руку копьё, которое осталось с ним, Богдан вытащил лучемёт. Осторожно ступая с оружием наготове, он приблизился к деревянной стене, не решаясь пока позвать возможных хозяев данного дома.

У самой двери Богдан понял, что жилище, судя по наметённому песку, никто не посещал уже давно. На всякий случай он постучал торцом копья по бревнам стены и крикнул по-русски:

– Эй, есть здесь кто-нибудь?

Ответом была тишина, да Богдан и не рассчитывал на то, что в импровизированном доме кто-то есть: дверь, открывавшаяся наружу, не отворялась очень и очень давно, так как горка песка высоко прикрывала нижнюю её кромку. На двери были видны глубокие царапины, похожие на следы зубов или когтей, но тоже очень старые. Было похоже на то, что когда-то в жилище пытались проникнуть звери.

Богдан постарался рассмотреть что-нибудь сквозь щели двери, но там было слишком темно, да и снаружи солнце уже закрывали тучи, и дневной свет померк. Упали первые, пока ещё редкие, но крупные капли дождя.

Подёргав дверь, Богдан понял, что она заложена изнутри двумя толстыми жердями. Просунув сквозь отверстия полевой нож, молодой человек легко перерезал жерди, и дверь упала внутрь пещеры.

Пещера была глубокая, а поскольку снаружи от плотных туч сильно потемнело, света, падавшего через узкий дверной проём, хватало только чтобы видеть близлежащее пространство.

У одной из стен недалеко от входа темнел сложенный из камней очаг, около которого лежала куча хвороста и поленьев. Рядом находилась деревянная колода, в которую был воткнут небольшой топорик. У противоположной стены стоял стол, сооружённый из брёвен и большого плоского камня, возле которого валялся на боку табурет, умело связанный из жердей и куска шкуры.

Импровизированный стол покрывал слой нанесённого ветром песка, тут стоял подсвечник из черепа какого-то зверя с огарком свечи, и перевёрнутый котелок военного типа. Тут же у стены имелось несколько полок из жердей с какой-то утварью, а ещё дальше стоял топчан, рядом с которым на полу пещеры валялся карабин, тоже полуприпорошенный песком.

Богдан направил луч фонаря на топчан и невольно вздрогнул: на ложе из-под старых шкур выглядывали кости скелета. Впрочем, юноша ту же одёрнул себя: «Спокойнее, спокойнее! Скелеты, в отличие от живых людей и зверей, ни на кого не бросаются».