Владимир Свержин - Гнездо Седого Ворона Страница 16

— Птица доставила приказ, — тихо, почти на ухо, произнес эмиссар. — Ты должен стать тенью Лешаги. Если понадобится — его хранителем, если понадобится — палачом.

— Я не смогу убить его.

— Сможешь, если прикажут. Тебя хорошо учили. Не забывай, прежде я имел честь наблюдать твою подготовку. Так что убьешь или умрешь сам. Но пока это пустой разговор. Храни Светлого Рыцаря как зеницу ока. Скоро в Трактир пожалует человек от хозяина, он скажет тебе, что делать. Примешь его и сделаешь так, чтобы он оказался в ближнем кругу Лешаги.

— Кто это?

— Не важно, ты поймешь.

Агент невольно усмехнулся.

— Это вряд ли. Мы сегодня уходим.

— Уже сегодня? — напрягся посланник халифа. — Куда так спешить?

— Нам дали время до заката. — В голосе лазутчика слышалось облегчение Эмиссар презрительно хмыкнул:

— Только неверные шакалы способны изгонять героев! Или это какая-то хитрая уловка?

— Никаких хитростей. Лешага со своими людьми и Стаей уходит в никуда. Они и сами до сих пор спорят, к кому податься.

— Этот мир сошел с ума, умер, затем опять сошел с ума, — покачал головой человек с автоматом. — Но если то, что ты говоришь — правда, то будешь оставлять знаки, чтобы посланец наместника смог отыскать вас.

— Это будет непросто. Меня легко могут раскрыть! Вокруг множество отменно зорких глаз.

— Это уж твоя забота. Учти, если вдруг попытаешься сбежать, ты знаешь…

— Да, я знаю, — скороговоркой перебил двурушник.

— Тогда прощай.

— Прощай, — с чувством отозвался он, втайне мечтая никогда больше не видеться ни с кем из людей халифа.

Человек с автоматом скрылся так же тихо, как появился, ни один лист, ни одна колючка на кустах не шелохнулись.

Человек постоял, глядя вслед вестнику чужой воли, пока тот не скрылся из вида. Затем поднял с земли нож, с силой вогнал его в ближайшее дерево, выдернул с проворотом, крепко выругался и зашагал прочь.

Надпись «Do it!»[2] исчезла с монитора внешнего обзора.

— Джуниор, как ты думаешь, сколько веков этому призыву?

— Без понятия, — ответил Сикорский, — но уверен, следует изобрести что-нибудь поновее, а то такое ощущение, что все мы чем-то заняты, с чем-то возимся, а довести до конца никак не можем.

Ноллан представил толпу на космодроме, тысячи глоток, ревущие этот традиционный клич астродесанта. Вот и сбылась мечта юности, вернее, почти сбылась, но это уже дело техники. Он чувствовал, как ликование народа, оставшегося на Луне, передается ему. Глянул на Тэда. Тот что-то насвистывал себе под нос и колдовал над клавиатурой путепрокладчика. Сама по себе дорога обещала быть несложной, что-что, а маршрут от Земли в Эндимион-сити и обратно знали как свои пять пальцев даже подростки: его учили в школе на уроках географии. Конечно, не так детально, как это описывалось в лоции, ну, да и они уже были не школьники.

По сути, большую часть путешествия можно было считать прогулкой, лишь на подлете к некогда голубому шару следовало опасаться безжизненных, как воспетые древними поэтами Летучие Голландцы, обломков давно мертвых космических станций и разнообразных спутников. Всех этих тонн космического мусора, болтающихся по околоземным орбитам.

Время от времени их развороченные остатки притаскивали на Лунную Базу для разборки. Им с Джуниором, еще стажерами, довелось выловить одну из таких махин. Как объяснял дед, в прежние времена это было чудо совершеннейшей техники, способное одновременно наблюдать за территорией, превышающей видимую поверхность Луны, и передавать информацию в бог весть какой штаб. Теперь этот шедевр передовой технологии напоминал увесистую болванку в рытвинах, похожую на источенную кратерами планету.

— Что с ним случилось? — спросил тогда Эдвард Ноллан IV.

— Противоспутник, — дед поморщился, осматривая рваную обшивку — системы «ведро с болтами».

— Это как?

— До противного элементарно. Как только одна страна выводила на орбиту такого наблюдателя, ее основной противник выкидывал туда же контейнер, груженный всяким увесистым железным мусором. На нем располагался несложный приемник и одноразовый реверс-двигатель. Спутники летали едва ли не друг за дружкой. А если с Земли поступала команда, «ведро с болтами» заступало дорогу неприятелю, вышибной заряд срабатывал, и широкий веер всякого железного лома попросту сносил все антенны и всю оптику наблюдателя. — Дед с грустью постучал указательным пальцем по глубокой выбоине на борту мертвого космического тела. — Если бы у нас сохранилась хоть парочка таких всевидящих глаз, насколько бы это облегчило нашу участь!

— Но ведь можно было захватить несколько штук с собой?

— Конечно. Так и предполагалось. Мы просто не успели. Ситуация чересчур быстро вышла из-под контроля. А для новых у нас не хватило редкоземельных металлов. К сожалению, надежда, что мы найдем их здесь, не оправдалась.

На экране зажглась очередная надпись:

«Можно покинуть кресла противоперегрузки».

Эдвард нажал кнопку на поручне, и удерживающие тело стопоры с тихим щелчком разошлись.

— Итак, друг мой, пикник объявляю начавшимся. Что там у нас по сусекам? — Он нажал очередную кнопку, металлические створки пилотской кабины разъехались, впуская роскошную красавицу с подносом.

— Мои приветствия, я ваш киборг-стюардесса Наташа. Инструкция по моему использованию находится в бортовом компьютере в папке «времяпрепровождение». Быть может, желаете чаю, кофе или, — она сделала многозначительную паузу, — еще чего-нибудь? Рекомендую освежающий напиток со вкусом лимона.

— Кофе синтезированный? — не отвлекаясь от изучения сводки метеоритных потоков, ворчливо буркнул Сикорский.

— Только для вас на борт загружена банка гранулированного, из старых запасов.

— Твой папаша расщедрился, — кидая взгляд на любезную блондинку, хмыкнул Джуниор. — Давай кофе, гулять так гулять.

— Всегда к вашим услугам, джентльмены, — красотка принесла высокие стаканы с ароматным напитком и удалилась, завлекательно покачивая бедрами.

— Кстати, — провожая ее взглядом, задумчиво проговорил Джуниор, — командир, ты комплектацию смотрел? У этой Барби есть подруга?

— Тэд, о чем ты думаешь?!

— О жизни, Четвертый, о жизни, — рассмеялся штурман. — Она продолжается, несмотря ни на что. Уверен, там, внизу, мы встретим толпы красавиц дикарок, которые примут нас за богов. Но до этого прекрасного мига нужно еще долететь. А наше корыто, сам знаешь, не из быстроходных.

— Зато оно самое надежное, — недовольно отозвался уязвленный Эдвард Ноллан IV, — а гиперскорость в этом деле ни к чему. У нас же программа — обязательные разведмероприятия: облеты, сканирование поверхности…

— Командир, не учи ученого. Лучше глянь, что там в инструкции насчет подружки!

До поселян оставалось всего несколько шагов, медлить дальше не было смысла. Старый Бирюк выпрямился, отбрасывая все охотничьи уловки. Преследователь не замедлил по достоинству оценить этот шаг. Он появился рядом с толпой, шедшей на выручку, вырос, будто из-под земли, вырвал из рук оторопевшего мужика двустволку — единственную огнестрельную единицу на всю компанию. Переломил ее, выдернул картечные патроны, зашвырнул их подальше и, криво усмехаясь, сунул ружье обратно в руки «ловцу». Пока тот, остолбенев от шока, нащупывал в патронташе другие заряды, покуда вставлял их дрожащими руками, чужака и след простыл.

А вся остальная толпа и вовсе отпрянула назад и теперь, озираясь, пятилась к воротам селения, не в силах взять в толк, что это было.

В отличие от них Бирюк без труда понял смысл маневра противника. Завяжись тот сражаться с толпой таких неумех, результат был более чем предсказуем. Иной бы вполне успокоился, обратив их в бегство, но только не этот. Этот непременно должен уничтожить всех. Задача не из сложных, но для ее выполнения нужно время, немного, однако вполне достаточно, чтобы Старый Бирюк оказался рядом и нанес удар. Ну а теперь перепуганные селяне — не помеха.

Теперь противники сходились, не торопясь, осторожно, прекрасно зная, чего можно ожидать друг от друга.

Наставник Боя понимал, что незваный гость жаждет прямого столкновения. В искусстве подавления ему нет равных. Всякий, кто осмелится встать на его пути, почти заведомо обречен на гибель. И потому враг старательно вытягивает Бирюка на позицию прямой атаки. Ведет без спешки, как опытный рыбак упирающуюся большую рыбу.

Учитель Лешаги загривком ощущал холодную готовность убивать, исходящую от соперника. Для обычных людей одной этой ауры смерти бывало вполне достаточно, чтобы не покушаться на столь непростую и более чем сомнительную добычу. Бирюк тоже не хотел предстоящего боя, мучительно искал возможности его избежать.