Андрей Валерьев - Форпост - 3 [СИ] Страница 16

— Да. И трус впридачу.

— ?

— Да ладно, Степанов, можно подумать ты его дрожащие коленки не видел!

— Да. Боится он драк. Сильно боится. Но ведь заставляет себя идти вперёд. Значит не совсем уж он и трус.

— Ну, может и так.

Стас покачался в кресле.

— И ведь он не лидер. Нет в нём этого… этой…

— Харизмы?

— Ага. Обыкновенный человек. Братка, почему ОН? Я не завидую. Я понять хочу.

Олег не ответил и мужчины вновь погрузились в молчание.

— Я знаю почему.

Лужин встрепенулся.

— ?

— Он псих. Просто псих.

— Как это?

— Просто. Ему ничего не нужно. И его ничего не интересует, я так думаю.

Станислав помотал головой.

— Объясни.

— Его здесь нет. Он не здесь живёт.

— А где?

— Дома. В своей Алма-Ате. Ты понимаешь?

— Нет.

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы Иван Андреевич, — имя Олег непроизвольно произнёс с огромным уважением, — делился своими планами? Такими… стратегическими?

Лужин напрягся, а потом помотал головой.

— Нет.

— И я нет. Но один единственный раз…

У Станислава Лужина почему то побежали мурашки по коже. Братка собрался открыть ему НЕЧТО.

— … один единственный раз он проговорился. Вроде шутка. Прикол. Но ты знаешь, — Олег взволнованно приподнялся в кресле, — не думаю, что ОН что-то просто так говорит!

— Расскажи!

— Мы тогда в самом первом походе были. На «Беде». Он, я и Сашка. Помнишь его? Моторист у нас был. Так вот, я тогда только к нему перебрался и толком ещё не понимал как себя с ним вести. Взял и ляпнул, мол, какие планы у вас, Иван Андреевич?

— А он?

— А он молчал долго, а потом всё ж ответил. С юмором таким. Мол, самое главное, не утонуть, хлопцы. Посмеялись мы тогда, а он смотрит куда-то в море и с тоской такой говорит… «калиточку искать будем, калиточку домой».

У Лужина волосы на голове стали дыбом. Тихий рассказ друга моментально расставил всё по своим местам.

— И?

— Его ничего не интересует. Ни лодка. Ни порт. Ни дом. Ни семья. Ни все мы. Он ищет. Ты понял? Ищет. У него есть нечто только его. Собственное. Личное. Не для нас. Не показное. ОН ИЩЕТ ДЛЯ СЕБЯ САМОГО и на остальных ему плевать. Он как ракета. Это единственный человек, которого я знаю, который не смирился со всей этой хернёй и что-то при этом делает. Не думаю, что он всё планирует и действует осознанно. Он просто прёт, как кабан, к своей цели. К калиточке. Домой. В свою Алма-Ату.

Олег встряхнулся и потёр лицо руками.

— Извини, братка, мне надо выпить.

— Сиди, я принесу.

Стас разлил лёгкую шипучую бражку, мужчины выпили и Олег продолжил.

— А люди то всё это чувствуют. Не понимают, что именно они чувствуют, но всё равно идут за ним. Потому что мы все, ВСЕ просто живём, а некоторые так и вовсе — выживают, а он…

— Да. Он как ракета.

Стас тоже смотрел на звёзды.

— Просто летит к своей цели.

— Да. А всё что у него сейчас есть… так сами пришли и сами всё дали.

В прошлой жизни «Мастер и Маргарита» была любимой книгой Олега Степанова. Ещё со школы.

— А судьба — она есть. Она существует. Пойми. Он хотел узнать и узнал. Убил Романова и узнал. Судьба. Фатум. Она свела их. Я верю.

— А если бы не узнал?

— Тогда бы он ходил. Он бы весь Крым облазил. В каждую дырку нос сунул. Он бы всю жизнь ходил и искал путь домой. Я когда со Звонарёвым мирился, он мне рассказал, что шеф уже через две недели из первого посёлка хотел уйти — выход искать. Вот так — сразу. Ведь многие хотели уйти искать. Но никто не ушёл. Ты многих таких, как Иван Андреевич знаешь?

Стас помедлил.

— Ни одного. Как думаешь. Эти. Там. Куда Босс собрался идти, смогут нас назад…

— Не знаю, братка. Не знаю. Но, думаю, все, что мы можем и должны сделать — так это зацепиться за Ивана и идти за ним. Он приведёт. Я верю. Я плечо своё ему всегда подставлю, а надо будет — и шею.

Стас разлил по-новой. Сказать в ответ на этот монолог друга ему было нечего. Он просто только что увидел другую, неизвестную ему сторону жизни Ивана Маляренко.

Лужин поднял бокал и мотнул головой в сторону рубки.

— За него.

Глава 11

В которой Иван уходит в освободительный поход

Возвращение в порт, впервые на памяти Маляренко, прошло в такой торжественной обстановке. Подошедшую к Горловому форту лодку приветствовал караул в доспехах, стоявший по стойке смирно на верхней площадке. На новеньком флагштоке развивался российский триколор, а когда «Беда» проходила над опущенным тросом, караульные отдали честь проходившему мимо кораблю. Ошарашенный Ваня засмотрелся на эту картину и никак не среагировал, а вот весь остальной экипаж, включая немца, вытянулся во фрунт и отдал честь флагу.

— А… Э…

Маляренко спохватился, высунулся из рубки и просто помахал рукой. Панамка, которую он обычно носил в походах, где-то валялась.

У пирса собралась нехилая толпа, а впереди, во главе со старшим сержантом (как же его фамилия?!) Игорем, ровным строем стояло всё Севастопольское ополчение. При полном параде и прочих, так сказать регалиях.

— Чего это они?

— Суббота сегодня, сборы, вот Ермолаев и старается.

Было видно, что Степанов своим старшим сержантом очень гордится.

«Точно. Ермолаев его фамилия»

Иван лихорадочно приводил себя в порядок. Снизу из трюма раздавался приглушённый мат — экипаж спешно занимался тем же самым. Маляренко надел, наконец, камуфляж, зашнуровал ботинки и нацепил на голову пошитую из остатков старого камуфляжа панамку.

За строем стояла пёстрая толпа женщин и детей. И Маша. И Таня.

«Ух ты, даже принарядиться успели!»

— Равняйсь! Смирна! Равнение…

— Товарищ командующий…

— Вверенный мне…

— … Ермолаев!

«Орёл, лейтенант. Орёл!»

— Благодарю за службу!

Строй секунду помолчал, а потом рявкнул.

— Рады стараться!

«Это что за отсебятина?»

— Вольно. Разойдись!

Сияющие глаза жён. Поцелуи. Объятья. Маленькие слезинки счастья. Радостный гомон вокруг. Преданные глаза собаки.

У Ивана закружилась голова.

«Я дома, дома, дома!»

— Ермолаев, ко мне!

Старший сержант и правая рука Олега, кинул на непосредственного начальника встревоженный взгляд, но приказ выполнил, чётко промаршировав к столу за которым сидел Сам и Хозяйка.

— Поздравляю, лейтенант.

Иван крепко пожал руку ошалевшему от неожиданности Игорю и вручил ему новенькие погоны, которые всю ночь вышивала Таня.

Собрание началось с приятного. Новоиспечённый лейтенант получил премию в пять маленьких серебряных монеток, наградной кинжал и, сияя как самовар, вернулся на своё место.

Лужин-старший завистливо вздохнул. В его Бахчисарае подготовка ополчения была только начата, а уж до таких дел, как присвоение званий было как до Луны пешком.

— Теперь о наших дальнейших делах.

Народ притих. Маляренко посмотрел на присутствующих. Была вся верхушка Севастополя, Юрьево и Бахчисарая. Все кто ЗНАЛ.

— План простой — освободить и привезти сюда того, кто построил вот это.

Иван указал на всё так же лежавший на песке катамаран налётчиков.

— Серый, пусть твои ребята приведут сюда негра. Он покажет путь.

— Что те сказали? На севере?

— Они пойдут. Не сейчас. Позже. Но тоже пойдут. Я попросил их отсрочить поход, до того момента, как мы построим корабль. Если построим. На «Беде» вокруг Европы я идти не рискну.

Серый, ты сможешь построить корабль сам?

Звонарёв от неожиданного вопроса поперхнулся и замотал головой.

— Я так и думал. Не знаю, получится у нас вытащить этого корабела, но… на всякий случай. Начинай уже сейчас отбирать лучшие доски и лучший брус, что у тебя есть. Без сучков и трещин, ясно? И закладывай его сушиться.

Прораб кивал и деловито чиркал свинцовой палочкой по бумаге.

— Подумай сам, что ещё может пригодиться для такой стройки. Запасай. Георгий Александрович, помогите ему с этим. Напрягите хуторян. Кстати, как там новосёлы?

Лужин пожал плечами.

— Расселили всех. Живут себе. Строятся. Теперь у нас все хутора в два — три дома будут. Нормально.

— Хорошо. Теперь об оружии. Стас, этот автомат — твой. Он для вашего посёлка.

Бахчисарайские от такого царского подарка едва не попадали с лавок, а Олег недоумённо воззрился на шефа. Он был абсолютно уверен, что всё оружие останется у него.

— Но не сейчас. На этот поход я его заберу с собой. Олег, ты с одним автоматом останешься здесь. В поход пойдут Станислав, Андрей, Франц, Игорь и я. Ещё пойдут двое опричников. Серый, сам решишь — кто. Выходим через неделю.

Ну что, хлопцы, по коням?

Снова мимо левого борта неторопливо проплывали Крымские горы, густо облепленные соснами и кипарисами. Май придавил всех невыносимой жарой, какая здесь обычно случалась лишь в конце июля и весь экипаж, кроме рулевого, валялся на палубе под натянутым тентом. Маляренко впихнул под брезент своё раскладное кресло, разложив его на манер шезлонга и лениво наблюдал за знакомыми местами.