Анатолий Минский - Шпага, честь и любовь Страница 16

На третий день резкий порыв ветра швырнул Терона оземь. Тут даже жестокосердный прим-офицер позволил пересесть на лошадей и даже взять экипаж для женщин, если они будут обнаружены. Соглядатаи, можно не сомневаться, обрадовались возможности передвигаться верхом. В Леонидии и в январе погода спокойнее.

Через неделю в рыбацком посёлке Горан разговорил торговку рыбой, посетовавшую, что нету товара на базар возить. Вот даже и новенькая прекратила.

Прим-офицер отправил Терона изображать поиски и обходить дома, разыгрывая спектакль для гвардейцев. С Алексом он пересидел полчаса в кабачке, а потом подогнал повозку к дому, указанному соседями как пристанище «новенькой» и «нелюдимой».

— Настоящая лачуга, синьор офицер. Неужели…

— Проверим. Гляди, это она?

Женская фигура, ссутулившаяся под порывами ветра со снегом, в рыбацком дождевике и бесформенных чунях, ни в малейшей степени не походила на девушку-воина, виденную мельком месяца три назад.

— Вряд ли.

Горан и Алекс догнали рыбачку, хлюпая сапогами по осенней грязи: мостовых в деревушке отродясь не было. Движимый каким-то хулиганским порывом, северянин бросил ей, перекрикивая шум ветра:

— Постойте, благородная тея!

Никогда в жизни он не был настолько близок к смерти. Спасла недюжинная реакция Горана. Он успел ударить по руке, вынырнувшей из-под плаща. Кинжал, предназначенный Алексу, упал в грязь.

Офицер вцепился в запястье, резко выворачивая его на болевой приём, напарник схватил девушку с другой стороны. Возможно, оба действовали не в полную силу, понимая, что перед ними синьорина, пусть и обученная драться, но всё же создание благородных кровей. Она вывернулась, в руках легионеров в виде добычи остался только рыбацкий плащ.

Иана выкатилась из-под них, не брезгуя вымазаться в грязи, и вскочила на ноги с револьвером в руках.

— Замрите! Оба!

— Предпочитаете иметь дело с фиолетовыми? — невозмутимо спросил Горан. — Мы из столичного легиона, пришли вам на помощь по приказу синьора Ториуса Элиуда.

Девушка не ответила. Палец плотно лёг на спусковой крючок.

— Ну же, Иана. Вспомните стычку под Леонидией. Со мной был рыжий товарищ, пробовал ещё с вами заговорить.

— Лучше уходите…

— Поздно. Терон больше не смог облапошить гвардейцев, — Горан мотнул головой, показывая на противоположный конец улицы. — Синьора, вы и госпожа Эрланд арестованы именем императора. Опустите оружие.

На её лице отразилось смятение.

— В противном случае будете арестованы именем герцога Мейкдона, и мы ничем не сможем вам помочь, — добавил Алекс. — Прошу вас, возьмите плащ — окончательно намокнете.

Без того мокрая до нитки от дождя и купания в грязи, Иана вдруг решилась именно после этих слов, простых и человечных. Она выхватила дождевик.

— Бегом, синьоры!

Троица ворвалась в лачугу, перепугав Еву чуть ли не до обморока.

— Дорогая, нам придётся довериться этим людям. Уходим, быстро.

Благородной обычно требуются сутки на сборы в дальнюю дорогу. На исходе первой минуты этих суток в дверь начали барабанить. Горан прильнул к стене и осторожно выглянул в окно, молясь, чтобы в случае перестрелки хлипкие доски задержали револьверные пули.

— Именем герцога Мейкдона! Откройте немедленно, или мы вышибем дверь.

— Именем императора! Здесь не ваша юрисдикция, — проревел Горан. — Убирайтесь!

Для пущей убедительности он добавил, куда именно им следует убраться, предоставив гвардейцам формальное право требовать немедленного удовлетворения.

Ответом была ругань, не уступающая по цветастости легионерской. Противники не потрудились пощадить уши присутствующих здесь дам. Удары в дверь возобновились, возвестив, что встреча с детьми женщин лёгкого поведения, если принять слова Горана буквально, состоится чрезвычайно скоро.

— Синьоры, на чердаке есть слуховое окно, — шепнула тея.

Офицер кивнул.

— Оба наверх, атакуйте с тыла. Госпожа, быстро на пол! Жду двадцать секунд и стреляю через дверь.

Второго приглашения не понадобилось. Алекс и Иана взлетели на чердак. Грохот у входа наверняка заглушил жалобный скрип ветхой лестницы.

Пробившись к окошку, узкому даже для поджарых теев, через обломки старой мебели, мусор и паутину, легионер услышал пару выстрелов снизу, крики боли и проклятия. Загрохотала ответная стрельба.

— Иана, им сейчас не до нас.

— Что же мы медлим?

В полумраке мелькнули задорные чёрные глаза. С открытым лицом и без рыбацкого плаща девушка показалась ему гораздо привлекательнее, чем в первую встречу и при задержании.

Арестантка, у которой не удосужились забрать револьвер, выкатилась через окошко на узкий козырёк, угрожающе прогнувшийся даже под её скромным весом. Вытащив метательный нож, она прыгнула вперёд. Сверкнула сталь, уходя в полёт к невидимой Алексу цели.

Он тоже кувыркнулся вперёд, не задерживаясь на хлипком карнизе и от души надеясь, что командир прекратил стрельбу через дверь. Нажал на спуск в падении, одновременно с Ианой. И увидел, как последний из фиолетовых плащей поднимает револьвер на уровень женской головы, ничтожной доли секунды не хватает, чтобы ударить по руке или выстрелить в подлеца…

Гвардеец так и не нажал на спуск, что не удивительно, так как изо лба вырос шип, напоминающий рог единорога.

— Я не слишком задержался, синьоры? — Терон вытер шпагу о ненавистное фиолетовое полотно и вбросил её в ножны.

— Мог ещё рюмочку пропустить, — ядовито заметил Алекс. — Какого дьявола медлил?

— Вы двигались столь резво, что из револьвера мог задеть, — рыжеволосый легионер рассмотрел, наконец, обернувшуюся Иану и церемонно поклонился. — Высокородная синьорина, неужели вы сомневались, что при встрече я узнаю вас?

Его друг почувствовал зависть. Собираясь на свидание Йоганне, он придумал тысячу учтивых слов, вблизи прекрасной художницы застрявших в горле. Терон не колебался ни секунды. Воспитание в центральных районах империи слишком уж отличается от такового в северных провинциях. Алекс снова себя почувствовал диким медведем и яростно встопорщил усы.

Тем временем Горан вежливо помог подняться представительнице враждебного народа, а её сборы ускорил самым прозаическим способом: вылил масло из лампы на пол и поджёг. На улице объяснил своё нетривиальное решение желанием выставить гвардейцев нападающими. Будто бы они открыли первыми стрельбу через дверь, пуля опрокинула лампу, начался пожар, и не осталось иного выхода, кроме как ответить на гнусное нападение. По этой же причине единственный раненый получил удар кинжалом. Покойники не высказывают мнение, которое неприятным образом может отличаться от версии уцелевших. Кто выжил, тот и прав.

Девушки не выразили ни малейшего сожаления о гибели заброшенной лачуги, которую с трудом привели в более чем относительный порядок и ютились там долгие осенние месяцы, вызывая нездоровый интерес населения посёлка. Они сохранили инкогнито только благодаря плохой организации поисков.

Алекс забрался на козлы. Интересно, как выкрутит ситуацию Ториус Элиуд? Наверно, предстоит долгая дорога по земле с конвоированием «арестанток» в столицу, там — интриги и подковёрные игры, которые прямодушному северянину всегда казались недостойными, но неизбежными, поэтому принимаемыми как данность.

Еву он увидел мельком. Совершенно иной тип красоты, нежели у воительницы и художницы, воплощение женственности. Понятно, что Леонидия привлекает красавиц со всего света, где женскими чарами они способны растопить благородные мужские сердца и обеспечить себе достойную жизнь. Но знакомство с тремя столь непохожими и безумно привлекательными молодыми дамами, причём — в самом исключительно выгодном свете, в роли мужественного спасителя, выглядит неожиданным подарком судьбы.

Но у Йоганны есть муж, отношение к ней по этой причине навсегда осталось несколько несерьёзным, обречённым на кратковременность. Терон, пытаясь сохранить самообладание, без ума от черноволосой синьоры. Остаётся Ева.

Из вражеского племени, пусть интересы её семьи временно совпали с имперскими. Без грана внутренней Силы, со слишком пышными формами, чтобы хоть в какой-то степени иметь нечто общее с летучей кастой. Согласно икарийским дворянским традициям — не высокородная, какие бы титулы не носили её родители. Не говоря о том, что дети Евы наверняка останутся такими же червями.

Алекс прикрикнул на кобыл, тяжело тянущих повозку на увязающих в грязи деревянных колёсах.

Черви… Почему-то не хочется так обзывать Марка, который, правда, периодически бросается словом «ветроголовый». И к госпоже Эрланд это обидное слово никак не подходит. Тонкие аристократические черты лица, безупречная кожа, огромные лучистые глаза, роскошные золотые волосы… Само воплощение благородства, несмотря на трёхмесячное пребывание в натуральном хлеву.