Вычислитель (тетралогия) - Александр Николаевич Громов Страница 167

– Да уж, подарочек… – долетел спустя десять секунд ответ Паоло. – Только не вкручивай мне, что тебя перевязали ленточкой и отправили сюда без твоего согласия. Я внимательно изучил твое досье. По-моему, ничего вокруг тебя не происходит без твоего ведома… исключая, может быть, твой арест на Хляби и прогулку по болоту. Ладно… Действуй по-своему. Конец связи.

Без всякой ухмылки, которая была бы сейчас очень уместна, Эрвин отцепил дужку с микрофоном, швырнул ее на пульт и сладко потянулся всем телом. Подмигнул Томми: ну что, мол, теперь ощущаешь себя набитым дураком?

Томми ощущал. Фраза «я не забыл, в чьем я подчинении» расставила все фишки по своим местам. Эрвин Канн не был ни трусом, ни шкурой. Он был человеком не на своем месте – ему бы флотами командовать. Но и на месте командира корабля он был хорош – недаром Паоло Лонго перевел его в свое личное подчинение… а старший офицер того же корабля оказался редкостным олухом.

За что и получил по черепу – справедливо получил, между прочим!

– Почему… не сказал? – выдавил он.

– А должен был? – удивился Эрвин. – Ладно, хватит тебе валяться. На будущее учти: ополоумевшие дуроломы есть везде, в том числе в революционном руководстве. Взять власть не фокус – ты попробуй ее удержать. Если знаешь рецепт – удерживай, не оглядываясь на дуроломов. Паоло подает определенные надежды… Ну всё, проверка окончена. Признать неопытным, но годным. Шпуля!

Ординарец-карманник явился стремглав – прямо выскочил чертиком и замер в ожидании приказа. Эрвин величаво указал на Томми.

– Сними с него браслеты и отдай патроны.

Глава 13

Ловушка для всех

Кто и когда опишет доблесть и самоотверженность пилотов Москитного флота? Для большинства людей само слово «самоотверженность» – не более чем казенный термин, употребляемый в текстах плохих пропагандистов и наградных листах. Частое употребление затрет какое угодно слово, лишив его изначального смысла. Самоотверженность. Эй, человек! Возьми да и отвергни себя, пожертвуй своей уникальной личностью, брось ее в мясорубку ради общего дела! Так более понятно?

Вряд ли. Слова пусты для того, кто не примерил на себя их значение. И тому, кто бросает себя в мясорубку, лучше не думать о благодарности или хотя бы понимании потомков. Жалей себя или не жалей, но делай что дóлжно – вот и весь сказ.

Это твой выбор. Ты сделал его и должен быть готов к тому, что спустя тысячу лет тебя найдут среди астероидов в виде оскалившейся мумии внутри искореженного катера, а может быть, твое суденышко вместе с тобой попросту испарится, чтобы слегка обогатить космос пылью и газом, и таких, как ты, будет множество, и твое имя, затерявшись среди других имен, не останется в веках. Мало кого будет впоследствии интересовать, что чувствовал ты, идя навстречу гибели, верил ли в победу или просто хотел умереть не зря, любовь ли двигала тобой, ненависть ли. Только одно будет важно для Истории, только одно будет найдено в сухом остатке и, возможно, повлияет на дальнейшие события – результат.

Военные историки будущего станут искать просчеты в действиях обеих противоборствующих сторон и без труда найдут массу упущенных возможностей. Вероятно, они придут к выводу: неопытность командования одной воюющей стороны с лихвой компенсировалась косностью командования другой. Целое столетие Земля, Лига и Уния не воевали друг с другом – откуда же взяться дерзости мысли и тактическим новинкам? Наверное, в конечном итоге именно это обстоятельство позволило Москитному флоту нанести врагу болезненные удары. Поначалу казалось, что две эскадры Лиги, несмотря на введение в бой основных сил, прочно застрянут во втором астероидном поясе, – и все же они продвигались. Взорвался, исчезнув в огненном облаке, эсминец «Аттила», и сам линкор «Молот», один из двух мощнейших кораблей Терры, получил повреждения от близкого взрыва ядерной мины, хотя и не вышел из боя, – уже это, несмотря на все потери Москитного флота, было огромным успехом. И все же враг продвигался.

Три десятка боевых катеров, правда, настоящих, а не переделанных из гарпунерских и учебных посудин, и три десятка опытных пилотов-волонтеров – вот и все, чем помогла Уния. Ее туннельный грузовоз вынырнул на четверть часа на задворках Астероидной системы, сбросил подарок и немедленно исчез, будто его и не было. Штаб тотчас направил двадцать катеров из тридцати на пополнение Москитного флота. В тот момент еще казалось, что врага удастся задержать в пределах второго астероидного пояса…

Не удалось. В этом было бы еще полбеды: на пути к Циклопу эскадрам Лиги пришлось бы преодолеть еще две линии обороны, но там, где не ждали, появилась третья эскадра, и теперь замысел противника стал ясен. В ближних и дальних концах Астероидной системы еще радовались прибытию катеров из Унии, еще надеялись на более активное ее вмешательство, еще кричали от восторга, слушая правительственные бюллетени, но те, кому положено было знать правду, теперь знали всё. Штабу, правительству и вообще независимой Астероидной системе осталось существовать около двух стандартных суток. Затем – неизбежный финал.

Желвак клялся, что Лига придет на помощь. Стиг Доггер сохранял невозмутимость, но какие мысли бродили внутри его узкого черепа, знал лишь он один. При попытке угнать катер был пойман один из министров Временного правительства. Предателя судили и повесили при десятипроцентной тяжести. Суд продолжался пять минут, агония – час.

Утопающий цепляется за соломинку – Штаб ухватился за резервы. Итагаки вслух проклинал себя за то, что оставил на Улиссе лишь десять катеров Унии. Командующий отдал приказ немедленно сформировать отдельную эскадру из того, что имелось под руками, включая два корабля-астероида, и бросить ее навстречу новой опасности.

Паоло Лонго промолчал. Когда Эрвин отказался подчиниться, он не слишком удивился. Настоящее удивление пришло, когда моделирование ситуации, предсказанной Эрвином, показало: самовольный маневр «Магога» имел смысл и сулил определенную перспективу.

– Хотел бы я точно знать, любит ли он играть в азартные игры, – задумчиво проговорил Паоло, вникнув в результаты моделирования. – То ли обожает, то ли это для него пройденный этап…

– Просто и гениально, – вторил ему Желвак, невольно растягивая в улыбке рот до ушей. – Если так и потом вот так… – Ребром короткопалой ладони он полосовал экран монитора. – Очень опасно, но… может получиться. А нельзя ли вернуть эскадру?

Итагаки запротестовал, и Паоло согласился с ним. Возвращать было поздно: противник уже наверняка засек идущие ему навстречу силы мятежников, и в первую очередь «Гог». Когда пятидесятикилометровый астероид приходит в движение, не предусмотренное небесной механикой, и делает это в области