Андрей Щупов - Тост за Палача Страница 17

— Украденное?

— Ну да. Официально это, понятно, не афишируется, но несколько раз вищички, людей и машины он действительно находил.

— Интересно, каким это образом?

— Ну… Обычно давали какую-нибудь наводочку или след. Приводили, к примеру, в гараж, из которого машину увели, давали осмотреться, а через некоторое время он называл место, где находится похищенное.

— Что, так просто?

Закучаев пожал плечами.

— Это мне трудно судить. Сам ведь знаешь, люди любят приврать. Но если верить слухам, срывов у этого Дымова действительно не было. Да и в «Галактионе» шарлатана не стали бы держать. Они о своем престиже пекутся.

— Да уж, выгодный знакомый!

— Выгодный-то выгодный, только за такие дела он больше не берется. Мы ведь не с обычными тачками к нему подъезжали, — все больше именитых людей. А он, зараза, расчухал это каким-то образом и взбрыкнул. В случае с последней машиной попросту отказался. При этом назвал, подлец такой, имя потерпевшего, место работы и оклад.

— Даже так?

— Ну да! А нам посоветовал отказать потерпевшему в иске. Дескать, такому несложно купить новое авто. — Закучаев перевел дух. — Короче, с капризами мужичок. К такому подходец нужно иметь.

— Забавно… — Аксан откинулся на стуле, на минуту задумался. По губам бандита скользнула недобрая улыбочка. — Значит, говоришь, экстрасенс?

Майор кивнул.

— Что ж, продолжай присматривать за следствием, пинкертон. Если что, держи меня в курсе. Мы тоже будем за вами присматривать.

— Мне что же, можно идти? — Закучаев робко приподнялся.

— Двигай, майор. Свободен.

Милиционер как-то бочком вышел из кабинетика, дверь притворил с предельной осторожностью. А еще через минуту Аксан уже беседовал по телефону с одним из своих людей.

— Горбун? Это Аксан. Да, прилетел вот… Короче, дело для тебя есть. Лоха одного надо пощупать. Аккуратненько, без перегибов. Это лепила из «Галактиона». Некий Дымов. И не просто лепила, а экстрасенс… Короче, испытай его на вшивость. Если обычный лох, то и времени терять с ним не будем. Сделаешь дело, сразу сбрасывай мне на трубку…

Глава 10

К вечернему турне Аллочка приготовилась надлежащим образом. Во всяком случае, мини-юбку успели сменить сверкающие кожаные штаны, поверх блузки секретарша надела глянцевую курточку, шею украсила симпатичным кулоном. Видно было, что куплено все недавно и наверняка в магазинах не первой категории, но оттого Аллочка казалась только ближе и роднее. И разумеется, первое, чем она поинтересовалась, это его мнением по поводу кожаной обмундировки.

— Курточка — блеск, а штаны просто чудо! — оценил Дымов.

— Правда? — глаза Аллочки благодарно распахнулись, губы растянулись в детской улыбке. Плечики девушки сами собой кокетливо приподнялись и опустились, нижняя часть туловища едва заметно вильнула из стороны в сторону. Сразу вспомнился Бим с его приветливым маятником-хвостом. Впрочем, на Аллочку смотреть было неизмеримо приятнее, и выглядела она в эту минуту настолько умилительно, что Дымов не выдержал и рассмеялся.

— Что-то не так?

— Наоборот. Очень даже так. Разрешите… — Вадим деликатно взял девушку под руку, и они неспешно спустились по лестнице. Попрощавшись с обряженным в камуфляж охранником «Галактиона», вышли на улицу.

Уже порядком стемнело. Фонарей экономное правительство города не зажигало, а потому приходилось довольствоваться светом, льющимся из окон. Откуда ни возьмись, из полумглы выбежал излеченный пес, уверенно затрусил впереди. Вадим заметил, что за прошедешие часы пес окончательно освоился со своей обновленной конечностью и уже почти не прихрамывал.

— Может, нашему Биму конуру соорудить? — Вадим кивнул на четвероногого. — Будет жить здесь, центр охранять.

— Почему вы решили, что его зовут Бим?

— Не знаю, отчего-то само пришло на ум. Надо же его как-то величать.

— Ой, не верю! — Аллочка шутливо погрозила пальцем. — Опять что-то скрываете.

— Такой уж я человек — скучный да скрытный.

— Да уж, скучный… — секретарша непонятно вздохнула. — Между прочим, Саша Изотов мне опять цветы подарил. На прошлой неделе три гвоздики принес, а сегодня — целых пять.

— Если подобная прогрессия сохранится, через неделю будет семь. А там, глядишь, и на розы перейдет.

— Наверное. А вот вы кроме конфет ничего никогда не дарите.

— Действительно, цветы не научился дарить. Жалко.

— Цветы или девушек?

Вместо ответа Вадим откашлялся и вполголоса прочел:

— Завидная и горькая судьбаВсех согревать последними часами,Будь это свадьба, смерть или гульба,Каприз игры с Верховными Весами.Цветы я покупаю с сожаленьем,Их светлый аромат почти задушен,И именинников приветствуют рожденьеБезмолвно отходящие их души.

— Вы действительно в это верите?

— Во что?

— Ну… В души, которые безмолвно отходят.

— Ты забываешь, Аллочка, я все-таки какой-никакой, а экстрасенс. Я не верю, я знаю. Цветы, деревья, сорная трава — все живет своей жизнью, способно чувствовать и даже думать.

— Вы что, читаете их мысли?!

— Не читаю, а слышу. И не всегда, конечно. Дело в том, Аллочка, что растения беседуют преимущественно шепотом и настолько о своем, что понять их практически невозможно. Но когда они радуются или напротив — кричат от боли, услышать их совсем несложно.

— А они действительно кричат?

— И кричат, и стонут, и сердятся. Например, тот же Саша Изотов любит стряхивать пепел в горшочки с кактусами. А иногда ворошит карандашом их иголки. Кактусам это не нравится, и стоит ему войти в комнату, они тут же начинают ежиться.

— Ежиться?

Вадим пожал плечами.

— Не знаю, как объяснить более точно, но они действительно напрягаются. Все равно как человек, вжимающий голову в плечи. А когда приходишь ты, они расправляются и даже начинают вытягивать головы. Потому что знают: ты их поливаешь и любишь.

— Это приятно.

— Конечно, приятно.

— А как они реагируют на вас?

— Спокойно, — Вадим нахмурился. Времени прошло предостаточно, и прежняя жизнь вспоминалась без особой боли. Тем не менее, некоторые моменты иной раз вырывали его из реалий, оживляли картинки прошлого.

Увы, но в том прежнем мире Дымова цветов практически не было. А вот кактусы попадались довольно часто — стелющиеся по земле, округлые и граненые, совсем крохотные и достающие массивными стеблями до крыш трехэтажных зданий. И почти всегда они были с острыми ядовитыми шипами, умея не только отпугивать, но и завлекать. Точь-в-точь как росянка незадачливых мух. С цветами же наблюдалась иная история. Если встречались где редкие бутоны, то ни рвать, ни калечить их как-то даже не приходило в голову. Лучшим подаркам была обыкновенная еда — консервы, сухари с сублиматами, фруктовые пасты. Их собирали на развалах, откопывали среди руин. А еще в тех же руинах иногда находили детей — чаще мертвых, но иногда удивительным образом выживших, волею судьбы приобретших паранормальные качества, превратившихся за долгие месяцы отшельничества в мутогомов. Безобидные существа, обреченные на вечную неподвижность, способные черпать информацию из неведомого, питающиеся светом, теплом и даже радиацией. Природу мутагомов так и не сумели разгадать. Впрочем, и некому было ее разгадывать. Той Земле было не того, она билась за элементарное выживание. Экстремальное стало для людей нормой, а не развлечением, и с загадками они боролись наравне с бедствиями. Ничего удивительного, что про цветы они тогда даже не вспоминали…

— И снова вы где-то не здесь.

— Да нет, я здесь. — Вадим тряхнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания.

— Может, нам следовало взять машину?

— Зачем? Целый день сидеть сиднем в кабинете — верное самоубийство. Даже в наш насквозь механизированный век человеку полезно время от времени разгуливать на своих двоих. Тем более, что мы идем в «Прагу», а это не так уж далеко.

— Ничего себе недалеко! Километров десять!

— Не десять, а всего полтора-два от силы. Кроме того, пройдемся через парк, подышим свежим воздухом.

— Там же темно.

— Ничего, — Вадим улыбнулся. — Уверен, мы не заблудимся.

Вадим не ошибся. Заблудиться они действительно не успели. Там где дорога сужалась, переходя в утоптанную тропку, из кустов вышли двое, решительно загородили путь. Еще один зашел с тыла, исключив таким образом возможность отхода. Самое обидное, что смутную тревогу Дымов ощутил еще перед входом в парк, да только не придал тому особого значения. Город есть город, и подобные чувства его посещали десятки раз на дню. Успокоение приходило лишь на работе, в окружении стен со специальной древесной обшивкой, где можно было вкушать Тишину в ее первозданном незамутненном виде.