Вадим Кирпичев - Вечник Страница 17

— Постой, мы опять говорим не о том. Вернись-ка к своим проблемам.

— Хорошо. Слишком долго все происходит «не так». Идет накопление «не так», а значит, жди большой неожиданности. Что-то надвигается, Линка.

Молодой человек замолчал, и плечо девушки, поняв это по-своему, сразу же отодвинулось. Только ничего не произошло. Бруно завороженно глядел вниз: на коренастые утесы башен, на расцвеченные огнями небесные острова висячих парков, на горизонт, где ночь разводила мост из огней небесных и огней Арар.

— Ну, не умею я объяснять джагри! Лучше расскажу еще одну легенду, только она подлинней первой будет. Вытерпишь?

—Угу, — вздохнула Линка, и, может быть, наш визкап не совсем правильно понял ее вздох.

— Тогда слушай легенду о Вечнике, легенду о человеке, который ведает грядущее и ведает грядущим. В восточной традиции есть так называемый срединный космический цикл, равный 112 годам, и, по легенде, именно в первые семь лет срединного цикла на нашей планете Арар может появиться истинный Вечник.

— А кто это такой?

— Не торопись. Людей, которые интуитивно чувствуют ход событий, — миллионы и миллионы, джагринов, тех, кто смертельное будущее просто знает, — десятки, но Вечник всегда один. И только он один может любое будущее изменить. Как правило, Вечником становится кто-нибудь из джагринов, но для этого обладатель джагри должен выполнить два условия.

— Ну вот, — разочарованно протянула Линка, — еще и условия.

— Стать с боевой секирой в руках на пути Хозяина смерти, или убить тигра, или пройти семилетний курс обучения в Храме Великого Предела — это первое условие. Кстати, тигра я как-то пытался убить. Не получилось.

— Мне межевики говорили: им не удавалось уничтожить тигров ни в засадах, ни в боях.

— Еще бы. По восточной легенде, тигры — это и не люди вовсе, а мелкие боги, проклятые быть людьми и в отместку за проклятье всех уничтожающие. Ну а со вторым условием дела обстоят еще хуже: оно неизвестно. Лишь после выполнения первого условия джагрин имеет право отправиться в Храм Великого Предела, и тогда его храмовники, хранящие тайные знания о звездном пути, откроют ему второе, неизвестное условие. Зато если кандидат с ним справится и за все это время его не предадут и не убьют свои, уж тогда…

— Что? Ну говори, Бруно!

— Тогда храмовники откроют ему секрет вечности и секрет счастья, джагрин станет истинным Вечником и сможет ступить на звездный путь к Великому Пределу. Кстати, по легенде, путь вечности начинается именно здесь, на юге Юга. И это будет такой путь, на котором Вечнику станет подвластно все.

Он сможет двигать горы, спасать народы, менять ход звезд и планет, решать судьбы миров и, кто знает, может быть, достичь Великого Предела.

— Красивая легенда. Но ведь это только легенда?

— Да, легенда, но срединный космический цикл начался именно в этом году.

Впервые пауза не вспугнула горячее девичье плечо. Оно ждало, но помешала вечность, штука, без сомнения, полезная, но о которой лучше забыть, если ты собрался обнять девушку. Миг упорхнул, рука молодого человека обняла воздух, а Линкин смех уже звучал на транспортной площадке, где его тут же проглотил лифт. Для Бруно остался только холодный ночной полет на шестиугольном гигантском блюдце.

Ночь окончательно развела звёздный мост галактики и Йозера Великого. Огни небесные и огни Арар, потеряв счастливое совпадение, расходились все шире, а из темноты зазора, из самой его глубины стало приближаться нечто.

Бруно знал: ожидание закончилось. Ему сейчас предстоит узнать очень много. Еще никогда мрак не был столь силен.

Вырвавшись из первозданной тьмы, летя от темных горизонтов, он был уже рядом. И налетел ураганом.

Наконец-то!

Удар получился сокрушительной силы. Двухсотэтажная громада Столпа резко накренилась, Бруно пришлось вцепиться в перила, чтобы не ухнуть вниз. Отколовшийся кусок грядущего был чересчур велик — будущее, выкручивая руки, как два дюжих конвоира, неумолимо тащило в пропасть, и не хватало сил, чтобы перебороть временной поток.

Пальцы разжались. Прямо с небес соскочивший на площадку крылатый Хорог когтистой лапой насквозь пронзил визкапу плечо, играючи взметнул вверх, и потом что есть силы швырнул в бездну. И летел он с черным вихрем джагри за плечами навстречу метеоритному потоку грядущего, готовый в любой миг разбиться о створки тьмы, и каждое мгновение обещало открыть что-то самое важное. И эта мука предзнания длилась вечность.

Сенсация! Величайшее событие нашего века — лорд Юббо уходит в монастырь! Подробности только у нас! Так открыто ли месторождение лакта-ши? Бати-стерий говорит «Да»! Земли йози стремительно дорожают! Восстание такантов на юге Хатускона. На строительстве Северной Суперстены очередная авария. Создается самый дорогой фанофилъм в истории Арки! Его название придумал сам…

Обычный поток фаноинформации на экране биокома — ничего особенного, и самое главное — не было сообщения от Линки. Еще с утра Бруно отправил своему смешливому начальству два послания с просьбой найти для него время и обсудить дело чрезвычайной важности, но ответа не получил.

Начать действовать по собственному разумению? Но уж больно неожиданный кусок д-знания свалился вчера ему на голову с ночных небес, и что делать с этим незваным подарком, Бруно не представлял.

О том, что девушка могла на него обидеться, и думать не хотелось. Уж лучше вызвать гнев десятка Лемсонгов и поссориться с сотней Гериадов.

Народ потянулся к лифтовым площадкам, начинался обеденный перерыв, и опять золотоволосый мираж замелькал в толпе. На этот раз Бруно не собирался сокращать дистанцию — он был рад золотой иллюзии.

Очнулся Бруно от карнавальных воспоминаний уже на рабочем месте от знакомого смеха за спиной.

— Что тут без меня произошло? Зачем ты хотел видеть меня?

Налетевшее на него начальство лучилось энергией, как шаровая молния.

— Я знаю, кто ликвидировал консульского тигра, Линка. Только убийство тигра — ерунда, опасность грозит самому…

— Погоди, это важно?

— Очень.

— Тогда сейчас не до этого.

— Почему?

— А ты послушай!

Она ткнула пальцем в воздух, словно нажимая невидимую кнопку, и почти сразу взревели сирены, эхом перекликаясь по всем тысячам помещений Столпа. Звучал сигнал общей тревоги.

Пробиваясь во главе своего сектора через многоуровневую суету фаноотдела, Линка рассказывала, почти кричала:

— Сегодня утром — совещание. Начальство озверело, перепуганное. Обещали учебную тревогу — каждую неделю. Что-то у них случилось. Куда нас сегодня? На физподготовку.

После Линкиного ответа у всех отлегло от сердца. В прошлую тревогу сектор бросили ликвидировать «аварию» на очистных сооружениях Столпа, после чего на работе невозможно было продохнуть — такой туман стоял от духов и всяческих южных благовоний. Ведь на двадцать штатных единиц сектора Бруно был единственным мужчиной.

Северными воротами Столпа они вышли к спортивному городку. За ним был виден парк, а на самом горизонте сияла снежная стена Норта Верде. Девчата завизжали — их обогнала большая группа бегунов.

Слева от дорожки занимались на гимнастических снарядах, справа, на стадионе, играли в аркобол, силовую игру с мячом, уже лет триста культивируемую Службой. На трибуне, возвышаясь на целую голову над десятком нобилей, сидел сам Лемсонг.

— … так играет… кто так играет! …ногу, ногу ломай… нет, он не играет, а самовыражается!

Ветер рвал генеральский рык, доносил кусками, швыряя его сквозь хлопки и рокот развевающихся флагов. Судя по интонации, слова «не играет, а самовыражается» были самым страшным генеральским ругательством.

Всего под открытым небом тренировались, играли, болели несколько тысяч человек. Служба всегда внимательно следила за физическим состоянием своих сотрудников.

На развилке дорожки, которая своим коротким рогом упиралась в крытый спортивный зал, а длинным — загибалась в обход его, Линка остановила свой отряд. Девушка явно решала, куда направить сектор; время поджимало, а здесь можно было срезать путь через зал боев. Наконец, преодолев свои сомнения, Линка повела свой отряд коротким рогом прямо в логово межевиков.

Зрители толпились у центрального ринга — там происходило самое интересное действо. Как ни показывала Линка на стэлсы, ни кричала о том, что они опаздывают к месту своей тренировки, — девчата уже смешались с толпой. После аэрбола аркейский бой был самым любимым зрелищем Юга, а на ринге действительно происходило нечто необычное.

Расклад сил бешеной рубки внутри канатов проясняли крики из толпы.

— Двенадцать осталось.

— Одиннадцать!

— Десять!

С закрытыми, как всегда, глазами, с левой рукой, накрепко привязанной к туловищу, Гериад вел бой сразу против десятка бойцов. Впрочем, одна его рука стоила их двадцати.