Альфред Ван Вогт - Человек с тысячью лиц Страница 17

Необычность объяснений не лишила Стивена его ценного качества — умения замечать ошибки людей. Он подумал: «Боже, как можно быть настолько наивным, чтобы не понимать человеческой натуры? Мне это было доступно уже в три года, а свою мать я подчинил себе еще раньше».

— Мы, — сказала Хормер, — можем видеть и чувствовать потоки энергии, сопутствующие мыслям и поступкам, мы страдаем, если такие потоки извращаются. Мы смотрели на человека и видели волны, ощущали свет и темноту и внутри него. Мы спрашивали себя, имеет ли значение то, что человек сказал и подумал, если все линии токов в нем искривляются? Мы обнаружили, что он, к сожалению, воспринимает свои собственные мысли и чувства как реальность даже после того, как мы объяснили ему, что это не так. Долго, слишком долго мы не обращали внимания на его сопротивление, полагая, что он рано или поздно поймет. Он так и не понял.

— Мы рассматриваем человеческое существо, — продолжила Ганзе, — как комбинацию твердой материи и жидкости. Частицы приходят и уходят, жидкость перетекает в организм и вытекает из него, так что через некоторое время в нем не остается ни одного прежнего атома. Для нас эта проблема сводится к физическим процессам. Однако, увы, сколько мы ни указывали людям на это, человеческая индивидуальность осталась неизменной. Земляне отказались признать, что каждый из них может превратиться в любого другого человека. Но ведь это объективный процесс эволюции, он не может быть обращен вспять.

— И вот так, — добавила Хормер, — миллионы подобных искривленных, извращенных потоков энергии обрушились на чистых людей и погубили их всех, за исключением лишь некоторых, которые спаслись на Миттенде, самой близкой из планет земного типа.

Как ни старался Стивен, большую часть объяснений он не сумел осмыслить. И все же, как оказалось позднее, несколько мыслей застряло у него в голове, хотя, как правило, все, что люди говорили Стивену в течение его жизни, казалось ему ненужным.

Однако то, что он уяснил, протрезвило его. А в результате…

В результате Стивен понял суровую реальность того, что в этом уединенном саду, именно здесь, должна свершиться его судьба и решиться его проблемы.

Стивена удивляло, что эти необыкновенные женщины потерпели поражение. Со всеми их знаниями, умением управлять ими, контролем за энергетическими потоками и атомами, молекулами, восприятием микрокосмоса. Они смогли сохранить в чистоте человечество, и сейчас сами нуждаются в помощи.

Его мысли рывком вернулись к тому времени, когда он впервые начал участвовать в программе биологической обратной связи. Он сразу же отметил то, что не приходило в голову ни подопытным, ни специалистам: все они были немного чокнутые. Медиумы были не то, чтобы сумасшедшими, но по крайней мере странными. Наблюдатели за ходом экспериментов сами не замечали, что Стивен оказывает на них воздействие.

Да, Стивен Мастерс заметил это, заметил, несмотря на то, что ему не было дела до того, как ведут себя посторонние. И именно сейчас, в саду, Стивен вспомнил все это.

Его память воскресила тот момент, когда он стал одной из женщин — одной восемьсот восемьдесят шестой частью Матери. Тогда он почувствовал…

Да, он почувствовал какое-то несоответствие, только это ему и удалось припомнить.

Что же это было? Что?

Стивен медлил, думая об этом, а потом поинтересовался:

— Вы упомянули об отце — так вот, вы имеете в виду, что на всех женщин, составляющих Мать, был всего один мужчина?

— На всех восемьсот восемьдесят шесть, — бодро подтвердила Ганзе.

— Он должен был обеспечить, чтобы каждая из нас произвела на свет одного ребенка в год, — добавила Эент.

Стивен был ошеломлен. Часто моргая, он проделал расчет.

— Боже, кто же смотрит за ними всеми, за этими детьми?

Трое ангелов стояли и недоуменно смотрели на него, а он с удовольствием рассматривал их.

«Они действительно очень красивы», — думал он рассеянно. Женщины напомнили ему, как он изумился, увидев на Миттенде первые человеческие существа.

— Как же это получается, — недоумевал он, — вы такие необыкновенные, красивые женщины, а…

Все трое улыбнулись.

— Мы такие для тебя, — объяснила Эент, — ведь именно это привлекает тебя. Нас никто не видит одинаково. Наша раса аморфна. Но ведь и твоя тоже, только в ней потоки энергии остановлены. Тело удерживает свою массу наподобие контейнера. Энергия отражается не снаружи, а внутри тела. Хочешь видеть, как я превращусь в птицу и улечу?

— Да! — воскликнул Стивен.

Как это произошло, ему не удалось заметить. Его глаза будто закатились и начали смотреть внутрь, в его мозг, все плыло перед ним, и Стивен инстинктивно сомкнул веки. Снова открыв глаза, он увидел, как большая, похожая на лебедя серая птица, хлопая крыльями, пробежала по саду и взмыла в воздух, и полетела над самыми вершинами деревьев.

Стивен скептически следил за полетом.

— Вы меня не убедили. Все это вроде гипноза. Не верю. Может быть, вообще все это — галлюцинация. Люди превращаются в лебедей…

— Ты хочешь сказать, что твои два полета на Миттенд были галлюцинацией? — возразила Хормер.

— Нет.

— Ты считаешь, что галлюцинацией были твое первое возвращение на Землю в обличье Марка Брема и второе возвращение в обличье Даниэла Атгерса?

— Я хотел бы кое-что спросить об этом, — вспомнил Стивен. — Каким образом вы, женщины-матери, связаны с этими нагими дикарями, почему вы несколько раз подсылали людей, которые пытались убить меня, и почему, наконец, вы мне все это рассказываете?

Женщины изумленно посмотрели на него.

— Неужели ты не понимаешь? — выдохнула Ганзе.

— О, мой Бог, разве так трудно сообразить? Ты один из тех мужчин, которых готовят стать следующим отцом. Выигравший испытания получает всех.

— М-да, — протянул пораженно Стивен.

На сей раз он услышал такое, что впервые выбило его из колеи. Он только и смог прошептать:

— Какие испытания?

Сад неожиданно подернулся туманом.

— Постойте! — хотел заорать Стивен, но не услышал собственного голоса.

Он как бы погрузился в густой туман. В течение длительного времени он не мог ни слышать, ни видеть. Однако Стивен все же воспринимал информацию, поступавшую к нему из множества точек в пространстве, и автоматически давал на нее ответы.

Постепенно и это прошло.

…Тело Атгерса, лежавшее на кушетке в апартаментах Стивена Мастерса, шевельнулось. Глаза открылись и посмотрели на Линду, которая уже начала беспокоиться и не знала, что делать.

— Где я? — пробормотал он.

— Ты уснул, — сочувственно объяснила Линда. — Бедняжка! Еще бы, шесть раз за ночь это слишком даже для Стивена Мастерса! — Глаза лежавшего обескураженно уставились на нее.

— Не знаю, о чем вы говорите, пробормотал он. — Я Марк Брем. — Он вдруг сел. — Постой, я же был на плоту и…

Чтобы прийти в себя, ему потребовалось немало времени.

15

Стивен чуть не упал в воду.

Но на этот раз он спохватился быстро. Он вцепился пальцами в два бревна, которые, как он позднее увидел, были привязаны к плоту. Вода свободно заплескивалась сквозь многочисленные неровные щели настила.

Отдуваясь, он бессильно лежал уже в безопасности, как будто истомил себя чрезмерной работой. Шок может вызвать острую кислородную недостаточность. Зная по опыту, как это бывает, он начал успокаивать себя и осматриваться.

Широкий поток тек в берегах, обрамленных разрушенными и покинутыми городскими домами: таково было его первое впечатление.

Среди домов не было видно никакого движения, ни признака жизни.

Осторожно перемещая свое тело к краю плота, он взглянул на свое отражение в воде.

И вот уже не более чем через одну минуту после переноса он сидел, посвистывая на краю плота и разглядывал окрестности.

Как хорошо снова быть Стивеном Мастерсом! Настоящим Стивеном!

Прошло несколько минут такого безмятежного времяпрепровождения. Никаких изменений не произошло. Плот медленно плыл по реке. Стивен быстро обдумал ситуацию. Он не мог бездействовать более нескольких минут и, несмотря на внешнее спокойствие, уже знал, что ему делать и к какой цели стремиться.

…Добраться до места, где приземлилась последняя ракета! Но как?

Сначала выбраться на берег, как он приказал своему телу. Уже долгое время он считал свое тело не зависимым от сознания Стивена Мастерса. Конечно, «душа» в понимании Стивена не существовала. Вообще говоря, Стивен полагал, что Бог уже давно умер. Впрочем, однажды он уже раздумывал над процессом разделения души и тела в рамках Кирлиановского поля.

Сейчас он удовлетворился этим объяснением. По крайней мере, до тех пор, пока кто-нибудь сильнее чем он, не схватит его за шиворот и не ткнет носом в реальность, какова бы она ни была. Бывало, что такая тактика срабатывала применительно к Стивену.