Сергей Аксу - Сокровища капитана Малисиозо Страница 17

– Ну, раз ты тут разглагольствовал о навигации, вот и расскажи им о ней. Заодно и проверим твои богатые познания в ней.

– Но мне надо немного времени, чтобы обдумать и подготовиться к уроку.

– Думаю, недельки ему на подготовку вполне хватит. Как думаешь, Чевалачо?

– Да, капитан, он как раз успеет и конспектик подготовить, и плакатики необходимые нарисовать.

– Капитан, но я не смогу вести урок закованным. Вы только представьте, жалкий раб в цепях читает лекцию экипажу. Это же смешно. Меня никто не будет воспринимать всерьез, тем более слушать.

– Не волнуйся, пусть только кто-нибудь из балбесов пикнет на этот счет, – заверил юношу Малисиозо. – Моя расправа будет короткой.

– А цепи можно снять на время лекции, – предложил Чевалачо.

Но Торбеллино так и не пришлось сыграть роль учителя на пиратском фрегате. Пока он размышлял, готовил материалы первой лекции и советовался по некоторым вопросам со штурманом судна, у Малисиозо уже пропал интерес к преподавательской и просветительской деятельности. Капитан, вернувшись из Карамбы со стопкой новых книг, с головой ушел в увлекательное чтение, забыв, к всеобщей радости экипажа, обо всем на свете, в том числе и об учебе.

Устав от бесконечных абордажей торговых судов, от кровавых разборок на берегу с бешеной командой Одноглазого Пуэрко, от экспедиций на Остров Сундуков, от постоянных шумных пьяных оргий в кабаках Карамбы, от выматывающего курса лекций, Малисиозо решил совершить наконец-то очередную деловую прогулку к заветной пещере, где у него были спрятаны несметные сокровища.

Ранним утром фрегат «Пари», снявшись с якоря, вышел из тихой гавани, взяв курс в сторону Пролива Кошмаров. Бледные лица от беспробудных пьянок «джентльменов удачи» оживились, просветлели, в глазах появился веселый огонек. Свежий ветер, хлопанье над головами тугих парусов, скрип пеньковых канатов, словно волшебное лекарство, подействовали на экипаж, погрязший в бесконечных гулянках и азартных играх. У всех было приподнятое бодрое настроение; на капитанском мостике с подзорной трубой прогуливался Малисиозо, он был в прекрасном расположении духа. На нем были безукоризненно выглаженный черный фрак, белоснежная сорочка с кружевным жабо и высокий цилиндр, повязанный блестящей красной лентой. Позади него, изредка позвякивая кандалами, с расшитой золотом подушкой в руках, вдыхая живительный воздух моря, находился Торбеллино. На подушке сладко дремала, свернувшись калачиком, капризная Барабоська. Тут же крутились: юркий жуликоватый Фрипоно-младший и стонущий, весь позеленевший, Бабило. Он вчера славно повеселился на берегу, оставив на память трактирщику выбитый в драке зуб и пару сломанных стульев. Его, пьяного вдрызг, товарищи с трудом доволокли до шлюпки, чтобы доставить на «Пари».

Красавец фрегат под всеми парусами плавно скользил по водной глади, рассекая форштевнем журчащую зеленую воду. На берегу собралась, несмотря на ранний час, довольно приличная толпа пиратов и городских зевак, провожая своих собратьев по разбою. Все с восхищением наблюдали за этим захватывающим зрелищем. Громада белых парусов, изящные линии корабля – все это на фоне утреннего спокойного моря. Проплывая мимо дремавшей на рейде галеры, Малисиозо приказал дать из пушек правого борта холостой залп, разбудивший обитателей всей пиратской флотилии.

На палубу «Канальи», в чем мать родила, изрыгая страшные проклятия, выскочил Одноглазый Пуэрко. Следом за ним из кубрика высыпала его ошалевшая от пьянки полуголая братия во главе с Рыжим Ридо, у которого под левым глазом красовался огромный «фонарь», полученный накануне в кабацкой драке от более удачливого Чевалачо. В изумлении, с разинутыми ртами, они уставились на удалявшийся фрегат.

К полудню следующего дня красавец-фрегат «Пари» достиг намеченного места и бросил якорь. Малисиозо приказал спустить на воду шлюпки и снести в них уложенные в холщевые мешки сокровища, похищенные им с Острова Сундуков.

– Остаешься за старшего! – бросил он, оборачиваясь к Чевалачо.

– Слушаюсь, мой капитан!

– А этого ублюдка заставь отжиматься, – пират, кивнул на своего телохранителя. – Сто раз, не меньше!

– Будет сделано, капитан!

– А ты чтобы к моему возвращению был в хорошей спортивной форме, понял? – приказал Малисиозо, больно треснув тростью по лбу Бабило, которого весь день отпаивали холодным огуречным рассолом, чтобы он хоть немного пришел в себя после попойки в Карамбе.

– Бу… сссделано! Мой кап…тан! – безостановочно икая, бубнил, пытаясь вытянуться в струнку опухший от гулянок, туповатый детина.

– Акробат, бери Барабоську, – обращаясь к Торбеллино, Малисиозо кивнул в сторону берега. – Отправишься со мной на увеселительную прогулку!

Шлюпки отвалили от борта судна. И весла, описав дугу, дружно опустились на водную гладь. Пока рабы гребли, сидевший на носу Малисиозо в подзорную трубу внимательно изучал очертания берега. Когда шлюпки с шуршанием уткнулись в прибрежный песок, Малисиозо с карабином в руках первым спрыгнул на отмель. Оставив шестерых пиратов сторожить лодки, отряд с драгоценным грузом по еле заметной тропинке направился вглубь материка. Впереди шел налегке капитан, за ним Торбеллино с Барабоськой на подушке, а уж потом остальные с тяжелыми мешками за плечами.

Чем дальше они углублялись в дикий лес, тем он становился великолепнее и величественнее. Неприступной стеной высился он, перевитый лианами, украшенный пышными пальмами. Тропинка вела по краю отвесной пропасти, из глубин которой доносился грохот бурного, неукротимого потока. Навстречу им неслись целые рои ярких бабочек. Непролазный дремучий лес не позволял сворачивать с тропы. К вечеру, когда они достигли заветной пещеры, померкли краски заката, постепенно умолк дневной концерт, слагавшийся из гомона птиц и громких криков обезьян.

Наступили сумерки. Над головой начали скользить тени летучих мышей, усилилось убаюкивающее стрекотание сверчков и кузнечиков. С помощью нескольких рабов был отвален огромный камень, закрывавший вход в заветную пещеру. Свет ярко пылающих факелов выхватил из тьмы горы золотых слитков, десятки сундуков, окованных железом, набитых доверху драгоценностями. От такого сказочного богатства у всех присутствующих захватило дух. С лица Малисиозо не сходила торжествующая улыбка, он был доволен ошеломляющим эффектом, который произвели несметные сокровища пещеры на его спутников. Высыпав содержимое мешков в сундуки, надежно завалив вход камнем, Малисиозо отдал приказ развести на поляне костер и сделать привал.

Торбеллино, удобно устроившись с Барабоськой у приятно потрескивающего костра, сразу же крепко уснул. Сказалась, наверное, бессонная ночь, проведенная накануне. Пришлось долго повозиться с доставкой мертвецки пьяного Бабило на корабль, а потом развлекать капризную собачонку, которая, выспавшись днем, куролесила всю ночь напролет, не давая ему глаз сомкнуть. Развязав заплечный мешок одного из пиратов, Малисиозо извлек оттуда большую бутыль с вином и приличный кусок окорока.

– Пейте, ешьте, братцы! Вы сегодня славно потрудились! Отдыхайте, а ранним утром отправимся в обратный путь, – сказал он, мило улыбаясь, уставшим рабам-носильщикам и сопровождавшим пиратам, вываливая перед ними содержимое еще одного мешка. Пока рабы и пираты с удовольствием пили и уплетали еду, капитан бродил по краю поляны, собирая сухой хворост для костра и искоса посматривая на компанию, сидевшую у огня. Через некоторое время снотворное, подмешанное в вино, начало действовать, все двенадцать носильщиков и четверо пиратов дружно и громко захрапели. Малисиозо, подождав еще немного, подбросил большую охапку сухого хвороста в костер и, наклонившись к спящему Торбеллино, взял из его рук подушку с утомленной Барабоськой. На краю поляны он еще раз оглянулся на неподвижно лежащих путников и растворился в ночной мгле.

Глава четырнадцатая

Торбеллино в Фараоновой Долине

Торбеллино проснулся от ярко пылающего огня, громко постреливал горящий хворост. Ни Малисиозо, ни Барабоськи нигде не было видно. Озабоченный этим, Торбеллино обошел поляну, у костра крепко спали вповалку только рабы-носильщики и пираты. Капитан и его любимая собачонка бесследно исчезли!

– Очень странно, – вслух подумал озадаченный юноша. И тут вспомнил странные слова помощника капитана Чевалачо, когда он с Барабоськой спускался утром по трапу в шлюпку. Тот тогда сказал ему:

– Ну, прощай, парень! Жалко с тобой расставаться. Видно такая уж тебе выпала судьба.

«Почему он так сказал? Что имел в виду? Непонятно? Куда же все-таки подевался Малисиозо?» – точила мысль Торбеллино.

Неожиданно, за его спиной в густых темных зарослях послышались громкий треск ломающихся сучьев и чья-то тяжелая поступь, от которой задрожала земля. Торбеллино оглянулся на странные звуки и оцепенел: из темноты на поляну, освещенную ярко пылающим костром, вывалились два гигантских волосатых страшилища с горящими желтыми глазами и с огромными корявыми дубинами в могучих ручищах. Одна из мохнатых фигур с леденящим душу звериным ревом шагнула к спящим у костра путникам.