Цитадель один - Алексей Гулин Страница 17

— Черт, да я не знаю даже куда идти, тем более, с чего начать.

Даже в таких смятенных чувствах, я заметил, что Безымянный вновь ласково улыбнулся мне, как ребенку, чьи выходки забавляют взрослых.

— До тридцати с лишком лет дожить, а стесняться естественного!

— Ну, для меня это вовсе не естественно. Я как-то предпочитал обходиться без помощи людей такой профессии.

Он хмыкнул.

— Хорошо, если ты так настаиваешь, Центр Проживания, Секция 1, комната 36, Света. Я ей позвоню, а ты иди. Вернешься ко мне, я хотел бы услышать твои комментарии, так ли это страшно.

Что делать? Я пошел по указанному адресу и через пару минут уже робко стучался в дверь с номером 36. Ее хозяйка, открывшая мне двери, ничем не напоминала японских гейш, с их прическами, цветастыми кимоно и деревянными сандалиями. Красивая высокая девушка с темно-рыжими волосами была одета в светлую блузку и миди-юбку.

— Привет! — сказала она сразу же. — Шеф звонил, предупредил о тебе, сказал, что ты — новичок. Надо же, такой взрослый — а новенький. С мальчишками, небось, неловко?

— Немного. Да я больше общаюсь с ребятами постарше, которые тут работают, да с Безымянным.

— Ну да, он с ребятишками возиться не больно любит.

Я поглядел на нее пристальнее: первое впечатление, что она совсем молоденькая, было не верным. «Младше меня, конечно, но не намного» — примерно так я оценил ее возраст. Видя, что я так и не решаюсь переступить порог, она решительно взяла меня за руку и буквально потащила внутрь, в такую же, как у меня, комнату.

— Неудобно с непривычки, да? — участливо спросила она, втиснув меня в кресло, села на диван и, не дожидаясь моего ответа, продолжила: — Выговор у тебя московский. Москвич или с Подмосковья?

— С Подмосковья, — осторожно ответил я, потихоньку осматривая комнату. На вид — ничем не отличается от моей. Только занавески на «окне» распахнуты, а за ними березовая роща.

— А я — почти местная, с Новосибирской области.

— Ты давно здесь?

— Три с половиной года. У меня контракт на пять лет.

— А досрочно разорвать его можно?

— Конечно, можно. А можно и продлить. Я об этом еще не думала. Да что ты смотришь на меня с таким ужасом? — она демонстративно оглядела себя. — С мной что-то не так?

Она звонко рассмеялась.

— Мы с девочками прикинули: такая реакция, как у тебя, у двух третей приходящих к нам в первый раз. Чтобы ты хоть немного освоился, давай, поговорим о чем-нибудь. Что тебе хочется: говорить или слушать?

— Лучше бы послушать, — осторожно сказал я.

— Хочешь, расскажу про себя?

— Хочу.

— Город наш небольшой, там всегда были военные заводы. Не бойся, не «Маяк». Я — не радиоактивная.

Я улыбнулся, а девушка продолжала:

— Несколько лет назад я кончила Новосибирский университет. Угораздило же меня выбрать журналистику! За Новосибирск зацепиться мне не удалось, у нас в городе работы нигде нет, на пособии сидеть скучно, а тут предлагали работу в Цитадели. Я когда прочитала контракт, опешила. Если бы не сидела на стуле, села бы на пол. Но шеф показал мне на пункт, в котором говорилось о том, что я могу контракт разорвать в любое время и получить все, что уже заработала.

— Шеф — это Безымянный? — перебил я ее.

— Да, он сам с нами разговаривал, — ответила и продолжила свой рассказ, — Я решила посмотреть, что же это такое — работа здесь. И осталась.

— А это тяжело? — осторожно спросил я.

Она опять рассмеялась.

— Конечно, тяжело душещипательные разговоры вести с такими, как ты. А так… У меня рабочий день восьмичасовой, с трех до одиннадцати, а остальное время — могу делать что хочу.

— Учишься чему-нибудь?

— Мультики рисую.

— Как?

— Мы организовались через интернет.

— Твой компьютер подключен к интернету?

— Зато не подключен к местной сети. А когда отсюда уйду, у меня будет достаточно денег, чтобы организовать свою студию. Буду делать мультфильмы профессионально.

— Это сложно?

— Не очень. Персонажей делают другие люди, а я занимаюсь анимацией. В общем, так интересно и хорошо я никогда не жила. Даже и не думала, что так можно жить. А теперь расскажи о себе.

Я пожал плечами.

— У меня биография похожа. Кончил университет, только физфак. Когда закончил, учителем физики в школу идти не хотелось, хотя предлагали. С техникой всегда дружил, устроился в компьютерную фирму, занимался сборкой компьютеров, тестировал их. Тут жуки установили свое правление и начался кризис. Закрыли очень многие учреждения, наша фирма ориентировалась на околоправительственные центры и институты, поэтому разорилась. А я вернулся домой. Там работы тоже не было.

— А что ты остальное время делал? Чуть не десять лет прошло!

— Сначала дурью маялся, а потом в движение Сопротивления вступил.

— Это правда? — растерянно спросила она. — И ты воевал против Хозяев и Слуг?

— В основном, против СП, — улыбнулся я.

— И сам стрелял?

— Я был командиром партизанского отряда.

Она резко встала с дивана.

— Вон!

Я, не понимая, смотрел на нее.

— Я сказала, пошел вон! Убирайся!

Что мне оставалось делать? Я встал и молча вышел из комнаты. Дверь захлопнулась за мной с грохотом, издать который можно было только приложив немалую силу. В полном недоумении я пошел по коридору, зашел в лифт… Опомнился я только у дверей Безымянного. Позвонить ему и предупредить о своем приходе, разумеется, мне и в голову не пришло. Дверь в его комнату была не заперта. Я столбом простоял несколько секунд в приемной, когда он вышел из внутренней комнаты и присвистнул при виде меня.

— Во даешь! Как в анекдоте, ты что, реактивный? Ну-ка, рассказывай, как ты умудрился обернуться так быстро.

— Меня прогнали, — деревянным голосом ответил я.

Он, похоже, удивился не меньше меня.

— Выгнали? Как?

— Сказали «пошел вон».

Он посмотрел на меня с растерянным видом. Как это описать не знаю… Отсутствие глаз и немаловажной части лица делала понимание его эмоций затруднительным, но я каким-то образом догадался, что он растерян. Он же, в отличие от меня, опомнился очень быстро и поманил меня за собой. В молчании мы подошли к комнате 36. Дверь была заперта. Безымянный вытащил телефон, набрал номер и коротко сказал:

— Открой. Это я.

Почти сразу же ручка на двери повернулась, дверь открылась и девушка бросила на меня возмущенный взгляд:

— Побежал жаловаться?

— Я попросил его зайти ко мне сразу от Вас, — тон Безымянного был просто ледяным. Так он не разговаривал даже у нас в плену, — А сейчас, я хотел бы услышь причину нарушения Вами Вашего контракта.