Алексей Живой - Империя: Спартанец Страница 17

«А этот за что извиняется? — не понял Тарас. — Я его калекой сделал. Видать, этот Гисандр и правда был в авторитете среди здешних пацанов. Как бы не облажаться».

Но думать Тарас больше не мог. Слишком многое случилось за прошедший день, а тем более за ночь. Жесткое и колючее тростниковое ложе показалось ему мягче любой перины, а возможность поспать, не боясь получить перо в бок, выглядела и просто подарком судьбы. Впрочем, проваливаясь в небытие, Тарас решил, даже если его зарежут во сне, он ничего не почувствует. Сейчас он был не против даже умереть во сне, лишь бы не будили. А на остальное ему было наплевать. И на рассвет, и на шум ручья.

Сколько он проспал — неясно, но точно не мало. Солнце светило ярко, уже миновав полуденную черту, когда боец с трудом раскрыл глаза. Деревья давали небольшую тень и прохладу, но всепроникающие лучи солнца уже так разогрели воздух, что спать было жарко. Тарас приподнялся на локте, хрустнув тростником, осмотрелся.

Лагерь был пуст. На ложах из тростника уже никто не спал, кроме него. Лишь у дальнего края каменистой поляны постанывал тот парень, которому он вчера повредил ногу. Другой, чуть постарше, ощупывал его колено с видом знатока-медика. Больше никого не было, если не считать двух мальчишек лет по двенадцати, колдовавших над огнем у самого берега ручья.

Проснувшийся организм мгновенно напомнил Тарасу обо всех перенесенных страданиях и потребовал пищи. Боец обвел взглядом поляну, небольшой костер, но не заметил никаких признаков кухни или запасов еды. Ни стола, ни термосов, ни кружек.

«Они тут вообще не едят, что ли? — расстроился Тарас. — Да еще лечат друг друга сами. Прямо концлагерь какой-то». Он до того расстроился, что, позабыв о своей роли, вскинул руку и крикнул молодым по-русски:

— Эй, парень, иди сюда!

Один из пацанов прекратил подкладывать сухие сучья в огонь и подошел, остановившись с вопросительным видом. «Сработало», — обрадовался Тарас. И тут же выпалил:

— Пожрать принеси чего-нибудь.

Чернявый парень, одетый, как и все тут, в кусок ткани, обернутый вокруг тела и прихваченный на плече грубой булавкой, при звуках голоса Тараса округлил глаза, словно тот был с другой планеты. Тарас понял свою ошибку и попытался изобразить свою просьбу жестами, открывая и закрывая рот, одновременно показывая туда пальцем, мол, хочет есть. Наконец парень сообразил и скрылся среди деревьев, а скоро вернулся и положил перед Тарасом на камни теплый длинный огурец.

— А мяса нет? — снова не выдержал Тарас, заговорив по-русски, но осекся, ответив сам себе мысленно: «Какое мясо, они тут только на людей охотятся, и если каннибализмом не занимаются, то сидят, видать, на подножном корму. Маньяки».

Тарас, желудок которого требовал как минимум банку говяжьей тушенки, разочарованно вздохнул и отправил жестом парня обратно к костру. А сам впился зубами в принесенный огурец. Расправившись с огурцом, который был на вкус сладковатым и противным, он перевернулся на другой бок и снова засопел.

Ушибленная голова дала о себе знать пульсирующей болью. «Пошли они все к черту, — вдруг разозлился Тарас, который после теплого огурца захотел есть еще сильнее, — аборигены хреновы. Чуть на тот свет не отправили. Есть нечего. Что за страна такая, где все ходят одетые, как батраки в прошлом веке? На наш Кавказ не похоже. Хорватия, что ли, или Албания? Может, правда, Греция? А, плевать, буду валяться, пока не оклемаюсь».

И он снова задремал под шум горного ручья. Очнулся он уже ближе к вечеру. В первую секунду ему показалось, будто он спит дома в родной квартире после возвращения со службы, но, открыв глаза и вспомнив, где он, Тарас прислушался. Ему показалось, что недавно рядом кто-то громко кричал. Точнее, орал так, словно его резали на ленты по живому. Именно этот крик и разбудил слегка пришедшего в себя бойца, которому удалось отдохнуть. Теперь он чувствовал себя немного лучше, хотя «контузия» еще не прошла.

Тарас с неудовольствием повернулся на бок, хрустнув тростниковой подстилкой. Решил рассмотреть возмутителя спокойствия и обомлел. На сей раз лагерь у ручья был вновь полон народа.

В десятке метров, у дальнего края каменистой поляны, пятеро парней во главе с Деметрием точно собирались зарезать какого-то мужчину. Четверо держали его за руки и ноги, а Деметрий хладнокровно присматривал участок живота пленника, в который было удобнее воткнуть длинный нож. Несчастному было лет сорок. Он был совершенно голым, только в набедренной повязке, и извивался, как уж, но четверо парней держали его крепко. Даже смеялись, словно уговаривая не брыкаться, а расслабиться и получить удовольствие.

Прикидываться шлангом, изображая из себя авторитета среди молодежи, Тарас еще мог, но только до тех пор, пока при нем никого не убивали. Сработал рефлекс.

— Эй, — крикнул Тарас, поднимаясь на теплые камни, — отпустите мужика. Отпустите, я сказал.

Но Деметрий на этот раз то ли не расслышал его из-за смеха своих помощников и криков жертвы, то ли не захотел слушать. А потому, не успел Тарас сделать и двух шагов к своему вчерашнему «палачу», как тот точным движением вонзил нож повыше пупка в оголенный живот жертвы и, как заправский хирург, сделал быстрый и длинный надрез вдоль. А затем еще один и еще, по кругу.

Не обращая внимания на дикий вопль жертвы, Деметрий вспорол мышцы на животе пленника. Затем, запустив туда руку, выхватил и с торжествующим видом поднял вверх внутренности жертвы. Смотревшие за этим парни из отряда радостно заголосили, трижды издав победный клич, словно Деметрий, по рукам которого текла кровь, совершил какое-то жертвоприношение и одновременно развлек их.

Но Тарас уже не обращал на это внимания. Вопль истязаемого так резал его барабанные перепонки, что он бросился вперед, словно получил команду «фас» от своего взводного. Перед ним снова был зэк, хоть и малолетний, которого следовало привести в разум, чего бы это ни стоило. И тот факт, что в руках у Тараса не было автомата, а на нем защитных доспехов, ничуть его не остановил.

Оказавшись рядом в два прыжка, он пнул ногой одного из парней, который держал умирающего пленника на земле, отбросив его в сторону. А затем нанес с разворота удар ногой в лицо Деметрию, который стоял на коленях и все еще держал в руках кишки умирающего, наслаждаясь его воплями. От этого неожиданного удара Деметрий развернулся и упал спиной на камни, отшвырнув в сторону кишки, кровь с которых забрызгала и самого Тараса. Тот подпрыгнул ближе и, не дав подняться, снова ударил Деметрия ногой в бок, а затем схватил его за длинные волосы и приложил мордой об острый камень.