Василий Головачев - Пропуск в будущее Страница 17

– Тебе, тебе.

– Да я же тебя в сортир спущу!

– Попробуй.

Яковенко взмахнул рукой, и Стас отреагировал, обнаруживая в себе умение драться в любых ситуациях.

Кулак бывшего спортсмена просвистел в сантиметре от подбородка Стаса, а его собственная ладонь, отбив удар, хлёстко врезалась в щеку нападавшего.

Сильвестр охнул, отпрянул. Водитель его джипа вылез из машины.

– Давай, я его отметелю.

– Я сам, – прохрипел Яковенко, бросаясь в атаку.

И снова Стас легко ушёл от размашистого удара верзилы, впечатал ладонь в другую щеку, оставляя след, и тут же добавил два коротких, почти неразличимых от скорости удара в локоть и в шею Яковенко. Тот врезался в капот джипа, перелетел через него и затих.

Вскрикнула Дарья.

Водитель проводил своего босса недоумённым взглядом, посмотрел на Стаса, набычился и вдруг достал пистолет.

– Молись, падла! Тебя никто не просил вмешиваться!

Раздался выстрел.

Стас отчётливо разглядел летящую пулю, хотел увернуться (он бы успел), но понял, что пуля попадёт в Дарью, и лишь слегка отклонился, подставляя плечо.

Ещё один вскрик Дарьи.

Удар в плечо!

Горячая молния опасного «электричества» разбежалась по телу тонкими вихриками тающей боли.

Стас понял, что выбора у него нет, дотянулся до руки Дарьи и вспыхнул.

Разинувший рот водитель тупо смотрел на то место, где только что стояли молодой человек и девушка.

Из-за джипа вылез облепленный снегом Яковенко.

– Где они?

Водитель лязгнул зубами, посмотрел на свой пистолет, судорожно завертел головой. Глаза его посветлели, парня затрясло.

– Сильва, они исчезли, з-зуб даю!

– Убежали?

– Да нет, исчезли, говорю! Стояли тут и – бац! – нету уже!

– Пить меньше надо. – Яковенко потрогал щеку, на которой алел отпечаток ладони.

– Да не пил я, папой клянусь!

– Ладно, поехали, в другой раз подловим эту сучку. А её хахаля в асфальт закатаем.

Джип взревел мотором, съехал с тротуара, скрылся в струях метели.

Из снежной пелены появилась фигура одинокого прохожего в белом плаще. Прохожий задумчиво посмотрел вслед джипу, прошёлся по тротуару, разглядывая следы на тонком слое свежего снега, нагнулся: на белом ало просияла капелька крови.

Прохожий разогнулся, тёмное морщинистое лицо его просветлело, по губам скользнула улыбка. Он посмотрел вверх, словно видел что-то за нависшими над городом тучами, и сказал негромко:

– Может быть, не всё так плохо?

Глава 7

ПОМЕХА: УБРАТЬ НЕЛЬЗЯ КОНТРОЛИРОВАТЬ

Помещение по виду можно было сравнить с Центром управления полётами Российского космического агентства: зал был велик, заполнен рядами фигурных столов с плоскими и объёмными дисплеями, «кустами» приборных стоек с мигающими индикаторными панелями, прозрачными стендами с контурами морей и рек, а также городских застроек. Дальняя стена зала перед рядами пультовых терминалов представляла собой гигантский экран с двумя земными полушариями на нём, покрытыми неравномерно светящейся координатной сеткой, в узлах которой загорались и гасли яркие цветные звёзды.

За столами работали десятки операторов в серых и белых халатах, мужчины постарше и совсем молодые. По залу плыли тихие звуки работающей системы: человеческие голоса, негромкие звоночки, зуммеры и почти неразличимые музыкальные аккорды.

На сложном географическом поле одного из материков Земли загорелся и начал пульсировать красный огонёк.

Один из операторов за крайним правым терминалом, лет сорока пяти, смуглый, с серьгой в ухе, встрепенулся, наклонился над столом, вперив взгляд в экран компьютера на своём столе, где тоже загорелась пульсирующая алая звёздочка. Пальцы его забегали по клавиатуре. Изображение участка континентального рельефа в глубине экрана разделилось на два. Правое стало укрупняться, будто камера падала с высоты на земную поверхность, расползлось в стороны. Появилось изображение города, тоже быстро расходящееся, приближающееся к зрителю, замерло, наконец. Стали видны река, заснеженный квартал, тёмно-серые асфальтовые ленты улиц.

Мужчина с серьгой заработал на клавиатуре с ещё большей скоростью, и экран отразил серию разных картин городской жизни, то смазанных, расплывчатых, одноцветных, то ярких и чётких.

Левая половина экрана потемнела, по ней поползли какие-то символы, схемы и длинные ряды математических формул.

Длился непонятный расчёт около часа.

Наконец, мужчина закончил работу, вернул на экран прежнее изображение географической карты, вытащил из принтера три листа отпечатанного текста с цветными схемами и склонился над вспыхнувшим окошечком канала прямой связи с начальником ИАНУ [3]:

– Шестой первому: зафиксирован нелинейный переход границы мейнстрима.

– Кто-то сбежал? – поинтересовался басовитый мужской голос.

– Нет, переход положительный, с небольшой глубиной. Считаю, что к нам из ближайшего хроника просочился неопытный абсолютник.

– Зайдите, – после паузы приказал обладатель баса.

Мужчина с серьгой в ухе повернулся к старику, работающему за соседним столом.

– Савельич, возьми мой ареал на полчаса, я к шефу.

Старик, не отвлекаясь от экрана своего компьютера, кивнул.

Брюнет с серьгой вложил отпечатанные листы в фиолетовую папку с вытисненной на ней тройкой, быстро вышел из зала. Миновал короткий коридор, поднялся на этаж выше, вошёл в белую дверь с номером 3-01. Двери открывались и закрывались за ним автоматически.

Начальник информационно-аналитического Управления РА-квистора, плотный мужчина с блестящей лысиной и тяжелым складчатым лицом, поднял голову от стола, на котором были разложены листы пластика с цветными графиками и зеркально-перламутровые, размером с монету, диски.

Оператор терминала службы безопасности молча протянул ему папку.

Лысый, не приглашая мужчину с серьгой сесть, взял папку, углубился в изучение отчёта. Поднял светлые глаза на гостя.

– Этого не может быть!

Брюнет с серьгой пожал плечами.

– Я проверил все квисторы, везде один и тот же след. Кто-то вылез из виртуала, никаких сомнений.

– Хорошо, вы свободны. Уточните глубину выхода, сразу доложите.

Мужчина с серьгой кивнул, повернулся, как военнослужащий, через левое плечо, вышел.

Лысый, прищурясь, несколько мгновений смотрел на автоматически закрывшуюся дверь, потом тронул пальцем сенсор на столе:

– Витольд Стефанович, у меня «прыщ».

– Категория? – отозвался глухим баритоном тот, кого начальник «тройки» назвал Витольдом Стефановичем.

– «Подснежник», глубина – лет двадцать пять.

– Точнее.

– Аналитики ещё работают, но, судя по всему, это последний «стёртый» виртуал, с которым работали комиссары СТАБСа.

– Кого они там забыли?

– Не знаю.

– Зайди.

Лысый взял принесенную папку с донесением, мельком посмотрел на фото эвменарха на стене, вышел. Через несколько минут, опустившись на ВИП-лифте на шесть этажей ниже, чем располагался кустовой терминал Равновесия-А, он вошёл в открывшуюся дверь кабинета главы Равновесия.

РА-квисторов, подобных этому, насчитывалось по свету более двух десятков. Три располагались в России, два в Соединённых Штатах Америки, один в Европе, остальные в Азии, Африке, Австралии и Японии. Но РА-квистор в России, под Тулой, был главным, поэтому эвменарх выбрал именно его в качестве центра управления системой служб Равновесия-А.

В две тысячи двадцать шестом году произошла смена власти, и эвменарха, выходца из Швеции, проживающего в России с тысяча девятьсот девяносто первого года, сменил другой человек, тоже выходец из-за пределов России, поляк Витольд Стефанович Пжездомский. К моменту нашего повествования ему исполнилось пятьдесят лет.

Эвменарх был не один.

В его суперсовременном кабинете, называемом по-новомодному адмолем, то есть административным модулем, находился ещё один человек. Внешне субтильный, тихий, незаметный, с мелкими чертами лица, он производил впечатление студента-первокурсника, ещё мало знакомого с правилами учебного заведения. Но стоило поймать его взгляд, как становилось ясно, что этот человек не так прост, как хочет казаться. В иерархии Равновесия он занимал вторую по значимости после эвменарха должность начальника «шестёрки» – Управления контрразведки.

– Садитесь, – сказал эвменарх, обладавший внушительной гривой вьющихся льняных волос и сильным «львиным» лицом. – Докладывайте.

Лысый начальник «тройки», звали его Христофором Бонифатьевичем, сел на «растопырчатый» стул с мягким сиденьем, протянул эвменарху папку. Тот бегло просмотрел её, подвинул по столу начальнику «шестёрки».

Главный контрразведчик Равновесия изучал материал дольше, поднял на Христофора Бонифатьевича пронизывающий взгляд.

– Не может это быть стохастическим искажением граничного слоя мейнстрима?