Александр Белый - Славия. Рождение державы Страница 17

Итак.

Один внеочередной вопрос решен. Начальный стартовый капитал для адаптации и обустройства в этом мире есть. Шесть тысяч нала и семнадцать безнала - вполне достаточно. Правда, эти деньги планировалось сделать немного другим способом, но тот тоже основан на экспроприации экспроприаторов, так что в случае непредвиденных дополнительных расходов - еще не вечер, добавим. Что же касается Вест-Индийских акций, то их, по идее, должно хватить на строительство и снаряжение приличной бригантины с полным парусным вооружением и одной пушечной палубой. Но мне это не к спеху.

Дополнительно появилась возможность сыграть две партии. Первая - поиметь преференции от знания обстоятельств убийства племянниц герцога, и вторая - попытаться выгодно перепродать залоговые векселя. Но делать это нужно не здесь, а где-нибудь в Мадриде.

Такими были мысли старого деловара, молодой же организм радовался совсем по другой причине - из-за полученной невероятной игрушки - часов. Однако если объединенное сознание не вступало в противоречие с мыслями и идеями, то и прекрасно - часы, это супер.

Представил состояние души, когда изготовлю более-менее приличное огнестрельное оружие. Вот тогда радости будет!

Внизу послышался звук колокольчика, это значит, что по солнечному хронометру - полдень, и пора переодеваться к обеду. Быстро установил время на своих часах, потом надо будет уточнить на башне городского совета, там время постоянно корректируется.

Да, неплохо посидел. Собрал скомканные ненужные бумажки в камине, взял огниво, поджег трут из хлопка и устроил маленький костер. Все остальное сложил в тубус и спрятал в комод.

Завтракать приходил в тренировочном костюме, что вызывало у дворецкого едва прикрытую неприязнь из-за моего варварского вида, а на обед и ужин обычно облачался в синий 'тропический', как говорил мастер Пьетро. Только однажды к ужину надел костюм, сшитый из черно-красного атласа. Сегодня же был запланирован особый день, поэтому к обеду решил одеться повеселее, в костюм бежевых тонов, выбрал такую же шляпу с белым пером, светло-серые чулки и светло-коричневые башмаки.

Сегодня угрюмый дворецкий отреагировал на меня более благосклонно. Он стоял за спинкой пустого кресла хозяйки, а недавно вылезший из постели Луис рассказывал что-то веселое, при этом присутствующие для приличия улыбались.

- Сеньоры, - объявил дворецкий, - дона Изабелла просила передать свои извинения, она слегка захворала и будет обедать в своих апартаментах, - Паоло повернулся в сторону выстроившейся у стены прислуги и приказал: - Подавайте.

- Что с ней? Схожу немедленно проведаю! - подскочил Луис.

- Сеньора просила сказать, дон Луис, что она приглашает вас на разговор после ужина. А после обеда она примет дона Микаэля.

- Да? - Луис с удивлением уставился на меня и сел на место. - А что у тебя?

- Хотел испросить разрешения посмотреть библиотеку, - ответил и заметил пренебрежительный взгляд Паоло.

- Сказал бы мне, я бы и сам показал, - Луис небрежно махнул рукой.

- Как-то не подумал. Но теперь отказаться от аудиенции никак не могу.

В это время на столе расставили все блюда, Паоло разлил по бокалам красное сухое вино, и Луис на правах старшего прочел молитву. Мы, перекрестившись каждый по-своему, приступили к трапезе.

На аппетит никогда не жаловался. Окинув взглядом стол, ткнул ножом в направлении дымящейся запеченной бараньей ноги, вкусно пахнущей душистыми специями. Паоло отрезал мне неслабый кусище, на блюдо добавил ломтик ананаса, и я с удовольствием предался чревоугодию.

Сегодня за столом никто долго не засиживался, без доны Изабеллы было неинтересно и, запив баранину вином, я отправился к себе ожидать приглашения. Однако даже не успел присесть, как Паоло постучался в дверь.

В хозяйских апартаментах оказался впервые. Создалось впечатление, что попал на экскурсию в какой-то музей. Пол в кабинете был сделан из разноцветного паркета, у двух узких и высоких окон, усеянных маленькими разноцветными мутноватыми стеклянными квадратиками, висели светлые длинные шторы. Стол был массивным, из дерева красного, даже, скорее, вишневого цвета, таковы же оказались и кресла, стулья, что-то наподобие софы, и все это было обито светло-зеленым велюром. Несмотря на то, что в помещении оказалось довольно тепло, в камине тлели угли и, судя по пеплу, там совсем недавно жгли какую-то макулатуру.

Не знаю, но все же, любой мужчина, который сюда войдет, сразу же - по расположению и обилию безделушек и по сладковатому, но не приторному запаху парфюмерии - определит, что здесь хозяйничает женщина.

Эта женщина сидела за столом перед кипой каких-то документов, ее лицо было укрыто вуалью. Не думаю, что с вуалью перед глазами удобно копаться в бумагах. Наверное, накинула умышленно, чтобы мне сложно было рассмотреть ее. Остановившись перед столом, поклонился и шляпой смахнул с башмаков несуществующую пыль.

- Присаживайся, дон Микаэль, - она кивнула в ответ на мое приветствие и быстро проговорила, в надежде оперативно меня отшить. - Ты хотел сказать что-то важное, слушаю внимательно.

Присел на краешек стула, вытащил скрутку векселя, перетянутую шелковой нитью, положил на стол.

- Это тебе.

Она подняла руку, хотела взять бумаги, но не дотянулась, ее рука опустилась на стол и стала как-то мелко подрагивать.

- Что это? - хрипло прошептала дона Изабелла. В принципе, если она когда-либо этот листочек видела, то могла догадаться и сама, тем более что даже на наружной его части красовалась характерная закорючка подписи местного нотариуса, - Это то, о чем я думаю?

- Да.

Она дрожащими руками взяла сверток, стянула шелковую нить, развернула, нервно откинула вуаль и быстро пробежала глазами текст, затем, медленно прочла еще раз и прижала бумагу к груди. Из ее красных, опухших глаз медленно скатилась слеза.

- Откуда он у тебя? - Голос был тихим и дрожащим.

- Нашел.

- Где? - выражение лица медленно стало меняться, глаза распахивались все шире и стали большими и круглыми, как пиастр.

- На дороге. Вчера разминал лошадь на выездке. Смотрю - лежит. И вот, - я развел руками.

- Ты хочешь сказать, что прямо на дороге просто так валялось двадцать тысяч серебром?! - к бесконечному удивлению на лице прибавилась гримаса недоверия.

- Ну да. Просто так.

- А сеньор Аугусто…

- Прости, дона Изабелла, не упоминай этого имени. Этот человек больше никогда не придет к тебе и не побеспокоит. Слово дворянина.

Ее глаза сузились, а лицо стало чрезвычайно серьезным. Несколько минут Изабелла сидела молча.

- Я верю тебе, дон Микаэль, - сейчас ее эмоции читались, как в открытой книге. Девочка, воспитанная в благородном семействе; женщина, десять лет безраздельно правившая феодом супруга, который занимался чем угодно, только не хозяйством; владетельница, слово которой всегда было бесспорно - неожиданно попала под такой шоковый пресс, который уничтожил привычное мировоззрение и нарушил душевное равновесие. И было в грядущем только два пути: лечь подстилкой под мразь, которая всю оставшуюся жизнь будет вытирать о нее ноги, или идти нищенкой в мир. И все это - за дела, к коим лично она не имела никакого отношения. Но вдруг пришло спасение, пришло оттуда, откуда никто и ждать не мог. - И… что ты за это хочешь?

- Дружбу.

- Что, прости?

- Просто дружбу.

- Это - безусловно. Но ты не представляешь, что для меня сделал. У меня сейчас есть всего одиннадцать тысяч. Оставшуюся часть платежа готова буду внести через месяц.

- Сеньора. Ты не поняла. Этот документ, - кивнул на бумагу, прижатую к груди, - теперь моя собственность. И я дарю его тебе!

- Но я не могу принять такой подарок, здесь затронута честь семьи…

- Однако, это подарок, и располагай им как угодно.

- Но что же мне делать? - Она расправила вексель и недоуменно на него посмотрела.

- Лично я бы на твоем месте бросил его туда! - Я кивнул на тлеющие угли камина.

- Туда? - тихо спросила она.

- Ну, да. Если хочешь, могу помочь.

Дона молча посидела, ее лицо разгладилось, в глазах вспыхнула искорка, а губы чуть вытянулись в легкой улыбке. Затем она встала из-за стола, ее сгорбленная фигурка выровнялась, а грудь подалась вперед.

- Ну, уж нет! Это удовольствие хочу испытать лично! - Женщина решительно направилась к камину и швырнула в него вексель стоимостью в двадцать тысяч. Огонь громко пыхнул и сожрал бумажку за считанные секунды. Она развернулась, подошла ко мне и поклонилась.

- Дон Микаэль…

- Для тебя всегда - Микаэль, - я подхватил ее под локти и приподнял, затем и сам смахнул шляпой пыль с башмаков, - теперь разреши откланяться, сеньора.

- Изабель. Для тебя всегда Изабель.

- Благодарю, Изабель.

- Постой, Микаэль, не уходи. Я, право, должна тебя отблагодарить, поэтому всегда можешь располагать моим замком как самый желанный гость. Обещаю, ты ни в чем не будешь испытывать нужды, все твои затраты по учебе возьму на себя, а по окончании школы выделю небольшое состояние.