Евгений Прошкин - Враг «Монолита» Страница 17

— Ненужного в рюкзаке нет, — отрезал проводник. — А с ногами у меня дела неважные, сам знаешь. Не могу я ими держаться. Да ты переходи улицу, не оглядывайся. Авось не задавят.

Шведов сошел с тротуара на мостовую и направился по диагонали к противоположному дому. Проезжая часть была узкой, в две полосы, хотя сейчас называть ее так казалось кощунством. По этой улице не ездили уже много лет. Асфальт потрескался, а местами грунтовые воды подмыли его так, что он провалился длинными канавами. Из дыр в дорожном полотне беспардонно лезли кусты и даже деревца — растения, так долго таившиеся под гнетом цивилизации, теперь будто брали реванш. Трава пробивалась повсюду: из каждой трещинки торчал хоть маленький, да росточек, а в трещинах пошире стебли разрастались в густые копны. В некоторых пучках травы что-то цвело, и в принципе это выглядело даже симпатично. Это можно было бы принять за причудливый парк — если только выкинуть из головы название города.

Дома на фоне атакующей повсюду растительности выглядели как неживые декорации. В основном Сергей видел панельные пятиэтажки, но из-за дальних крыш выглядывали башни повыше.

— Вот здесь, — подсказал Хаус, когда Шведов добрел до углового здания с выбитыми витринами и двойной вывеской «Перукарня — Парикмахерская».

Сергей свернул в проулок, выходивший к какому-то широкому проспекту.

— Ну-ка, держи меня покрепче! — велел проводник и, подняв обрез высоко над головой, сделал два выстрела вверх с интервалом в секунду. — Все, отмучились. Вон лавочка, гляди. Давай сядем, я и то устал.

Шведов свалил сталкера на скамейку и тут же рухнул на нее сам. Ни рук, ни ног, ни спины он не чувствовал. Прикрыв глаза, Сергей запрокинул голову и мечтал сейчас только об одном: чтобы его не тревожили. Хотя бы пять минут. Хотя бы три. Чтобы ни одна сволочь не посмела…

— Нормально тебе, удобно? — обронил Хаус. — А сзади у нас что, не приметил?

— Что? — не двигаясь, простонал Шведов.

— Клумба здоровая, на ней бурьян по пояс, а в бурьяне — снорки!

— Где?! — Сергей конвульсивно дернулся, схватил с лавки обрез и обернулся назад.

— Они могли бы там быть, — наставительно заметил Хаус.

— Я убью тебя…

— Ага. Если самого раньше не сожрут. Нельзя здесь расслабляться, сколько раз повторять? Мутантам фиолетово, как ты устал и в какое место ранен. Им от этого только лучше.

— Да я понял, понял, — промычал Сергей, отмахиваясь от проводника, как от мухи. — Я буду бдителен. Клянусь. Но только не сейчас.

— Твое «сейчас» может оказаться последним. В любой момент. И чем чаще ты будешь вести себя как раздолбай, тем быстрее это с тобой произойдет.

Хаус собирался сказать что-то еще, но со стороны проспекта послышался шум. Из-за поворота выбежали четыре крупные собаки и понеслись прямо к скамейке.

— А вот и они, — удовлетворенно произнес проводник.

Вслед за псами, визжа резиной, на перекресток выскочил открытый джип с пулеметом на высокой турели.

— Ни хрена себе… — только и сказал Шведов.

Псы мчались не к лавочке, они убегали от машины. Как только джип выровнялся на дороге, стоявший за пулеметом человек выпустил несколько коротких очередей. Сразу две собаки, словно наткнувшись на препятствие, поднялись в воздух и пролетели с десяток метров. Через мгновение пули достали и третью: пес плашмя проехался по асфальту, оставив на нем длинный темный след. Четвертая собака успела добежать до конца дома и скрылась во дворе.

Джип затормозил и подъехал к тротуару. За рулем сидел Кабан. Чак за пулеметом деловито возился с замком, фиксируя ствол на турели.

— И это всё?! — крикнул Кабан Хаусу.

— А как ты думаешь? — хмуро отозвался сталкер.

— Ясно. Ну и что ты здесь расселся?

— Я сам не дойду, ногу вывихнул.

Командир недоуменно смерил взглядом расстояние от лавки до мостовой.

— Ну, пусть пассажир поможет, — сказал он.

— У него вообще сил нет, — мотнул головой Хаус. — Тащил меня на горбу от самых теплиц. Без привалов.

Кабан перевел взгляд на Сергея и несколько долгих секунд всматривался в него, как в старого знакомого, чье имя не удается вспомнить. Затем он покинул машину и приблизился к Хаусу. Чак закончил копаться с пулеметом и, спрыгнув, подошел к проводнику с другой стороны. Вдвоем они взяли сталкера под руки и перенесли в кабину, на переднее сиденье.

Шведов, не дожидаясь приглашения, враскачку поднялся со скамейки и дотащился до джипа. Это определенно был УАЗ, но какой модели, Сергей так и не понял: то ли сильно покопанный «Хантер», то ли, наоборот, доведенный до ума «четыреста шестьдесят девятый». В машине было что-то узнаваемое, из самого детства, но ее покрывало такое количество вмятин и царапин, словно ее использовали в качестве ледокола. Шведов забрался назад и сел рядом с Чаком. Тот повернулся и по примеру командира рассмотрел Сергея в упор. На его маленьком зверском лице между черной бородой и черными бровями вдруг возникло какое-то теплое выражение — впрочем, всего на один миг.

Кабан выкрутил руль и резко тронулся, развернувшись через весь переулок, с заездом на противоположный тротуар. Шведов с Чаком одновременно схватились за поручень и тут же откинулись назад: водитель придавил педаль газа по-юношески горячо, без оглядки на правила дорожного движения. Ни движения, ни, соответственно, его правил в Припяти давно уже не было.

На магистральной улице Сергею показалось интересней: дома здесь стояли большие и, главное, разные. Где-то еще сохранились вывески и витрины, где-то их не осталось, но назначение зданий легко можно было угадать по архитектуре. Когда-то это был благополучный и, возможно, даже счастливый город. «Проспект Строителей» — прочитал Шведов на случайно уцелевшем указателе.

Машина пролетела несколько перекрестков и, уходя в глубь города, свернула налево. Сергей от такого маневра привычно испугался, но снова вспомнил, что сплошной линии, которую они вероломно пересекли, на этой дороге давно не существует.

Поездка закончилась на небольшой улочке возле четырехэтажного дома казенного вида. Двери на входе стояли широкие, двойные — некрасиво, но добротно сваренные из толстых листов железа. Над крыльцом нависал козырек с проржавевшим крепежом для светящейся вывески, но какое тут раньше висело слово, определить было невозможно. Фасад неоднократно обстреливали, и от пластика на козырьке не осталось даже осколков.

Кабан посигналил, дверь тут же приоткрылась, и из-за нее выглянул молодой парень.

— Зови кого-нибудь, Доктора к врачу отнести надо, — распорядился командир.

Паренек растерянно поморгал и, наконец сообразив, скрылся. Вскоре из подъезда вышли трое бойцов, которых Сергей вряд ли смог бы отличить от диких сталкеров, повстречавшихся на дороге у Новошепеличей. Здесь все носили примерно одно и то же: сапоги или высокие ботинки, плотные брюки с накладными карманами, маскировочные куртки или комбинезоны болотного цвета. Бойцы извлекли Хауса из машины и понесли к дому.

— Швед! — позвал проводник. — Поднимайся на четвертый этаж и иди по коридору. Справа увидишь дверь с номером… или с табличкой. Дверь открыта. Заходи и располагайся.

— Так с номером или с табличкой? — не понял Сергей.

— Разберешься, — загадочно улыбнулся Хаус и хлопнул бойцов по спинам: — Вперед!

Шведов вопросительно взглянул на Кабана.

— Иди, поднимайся, — подтвердил тот. — Я надеюсь, долго его не задержат.

Сергей отдал свое ружье Чаку и, пропустив добровольных санитаров, зашел вслед за ними в подъезд. Хауса понесли куда-то по длинному проходу, а Шведов через вторые двери направился к лестнице. Похоже, это была гостиница самого что ни на есть эконом-класса для мелких командированных специалистов.

В холле второго этажа стояли несколько человек, все в том же камуфляже. Когда Сергей появился на лестничной площадке, они прервали разговор, довольно холодно осмотрели новичка и демонстративно отвернулись.

Шведов поднялся до четвертого этажа и вышел в коридор. С обеих сторон тянулись ряды дверей, штук по десять в каждом. Ни одной таблички с номером Сергей не обнаружил — на дверях висели сплошь плакаты да какие-то фотки, в основном с недетскими групповыми сюжетами. Он растерянно шагал по скрипучему рассохшемуся паркету и уже собирался поворачивать назад, когда неожиданно понял, о чем говорил Хаус.

Номер на двери проводника все-таки был — автомобильный. Почему-то латвийский, синего цвета. Блатной, без цифр, а с одними лишь буквами: «HOUSE MD».

Сергей уверенно толкнул дверь и оказался в обычном гостиничном номере, вполне соответствующем впечатлению, которое Шведов составил еще в холле. Холодильника и телевизора в комнате не было. Причем не было никогда. Ванной и туалета тоже не оказалось — видимо, советским командированным полагалось довольствоваться общими удобствами на этаже. Но поскольку водопровод и канализация в Припяти едва ли могли работать, отсутствие унитаза в кубрике не играло никакой роли.