Александр Афанасьев - Отягощенные злом, ч. 1 Страница 17

— И что?

На самом деле — это было для меня новостью, я был уверен, что Тимура укрывает и использует в своих целях Ватикан. И что-то мне подсказывает, что сейчас — Ирлмайер не врет. Но я и виду не подал, что это для меня большая новость.

— Тимур террорист и лидер террористической сети. Полетти — оплачивал то, что он творил, от и до. До тех пор, пока его сын был у Ватикана — он не трогал Европу...

— А когда его сына выкрали мы, получилось так, что под угрозой террора оказалась вся Европа. Под угрозой исламского террора. Новых фанатиков — асассинов. Где сейчас Тимур — знаете?

— Нет.

— А если бы знали — сказали бы?

— Поверите — сказал бы.

— Нет, не поверю. Потому что вы заврались. Что вам мешало передать нам информацию, когда вы обнаружили особо опасного террориста, на руках которого кровь тысяч и тысяч — нам? Что в этом сложного? Почему вы видите в нас врагов?

— Я не вижу в вас врагов.

— Нет, черт возьми, видите. И видите именно вы. Вы, генерал Ирлмайер, почему-то считаете нас врагами. Вы считаете, что нас можно похлопать по плечу, использовать, оболванить, сказать, какие мы молодцы — но не дать ничего по-настоящему ценного. Только связку пластиковых бус, как дикарям. За что мы заслужили такое отношение?

— Черт возьми, что вы от меня хотите?! — взорвался Ирлмайер — я получил информацию о присутствии Тимура только тогда, когда он был далеко от Италии. Только тогда, когда вы уже попытались перехватить его в этой гребаной Франции — думаете, мы ничего не знаем? Вы устроили стрельбу во Франции, в Риме, в Швейцарии. Какого черта вы делали в Риме, экселленц? Это наша зона влияния.

— Я хочу хотя бы немного правды. Чуть — чуть правды. Если нам лгут, мы начинаем сами выяснять правду.

— Черта с два! Вы полезли в игру, потому что вам нужны были деньги. Свой фунт мяса! И поломали всю игру нам!

— Деньги... А как насчет того что творилось в Ватикане? А? Вы по-прежнему меня недооцениваете, Ирлмайер. Лежа на больничной койке, у меня было время поразмышлять. Как то так странно получилось, что из второй мировой победителем вышли вы. Священная Римская Империя. И только за счет того, что сговорились с Ватиканом. Испания — ваш вассал? Ваш. Как она получила преимущественное право на всю Латинскую Америку? В чьих интересах? Знаете, я начинаю думать, что террор на Восточных территориях выгоден вам, потому что спутывает нас по рукам и ногам и не дает двигаться дальше. И это — заставляет меня усомниться в ваших словах, что Тимура финансировал барон Полетти, а не Ватикан.

— Не верите мне, спросите его. Вы же за ним пришли?

— Кого — его?

— Генерал Анте Младенович. Наркобарон, поставщик наемников во все страны мира, торговец ядерными технологиями и обогащенным ураном. Пусть он скажет, как и кому он продал обогащенный уран. Это из-за него в Риме сейчас — можно ночью читать газету.

— Да пошел ты! — выкрикнул неизвестный, явно пожилой мужчина — сукин сын! Может, рассказать, кто и как принимал у нас наркоту в Европе? Кто сейчас держит порт Могадишо?! А?

— Нет, ты лучше расскажи про то, что творится в Конго, сукин ты сын. Расскажи, ну! Группа боевых пловцов, операция по уничтожению дьякона Африкана Макумбы. Вы думали, что уничтожили группу, но они нам кое-что переслали. Успели переслать. Целые ямы, заваленные детскими трупами. Ты использовал детский труд на подпольных урановых рудниках — а когда дети заболевали, ты просто пускал их в расход и сваливал в яму, вот что ты делал!

— Нет лучше ты расскажи! Как ты продвигал в Папы этого психопата и педераста Коперника! Как ты готовил убийство Папы! Как вы продавали мне самое современное оружие с тем, чтобы наемники, которых я отправлял в Африку и Латинскую Америку — не испытывали в нем нужды! Хочешь сказать, что ты не имел отношения к тем детям? Нет, имел, мать твою! Чистеньким не выйдешь, гад!

Младенович — если я правильно запомнил — добавил еще несколько нецензурных слов на хорватском. Он родственный русскому, и хоть я его не знаю — но мат разберу.

Ирлмайер решил не продолжать. Пожал плечами

— Какие-то у нас затянувшиеся посиделки. С инфернальным душком.

— Да, серой пахнет. Сел обедать с дьяволом — готовь большую ложку.

— Как вы предполагаете решать проблему? — Ирлмайеру все это надоело, но и сказал он немало — сколько мы будем так сидеть? Вы понимаете, что взлететь вам не дадут? Нас больше в двадцать раз...

— Ошибаетесь. Наверное, нас даже больше. Вы, вероятно, думаете, что вы до сих пор служите в полиции. Но здесь армия. Несколько крылатых ракет — нацелены на нас. Никто не уйдет.

Проняло. Так и надо.

— Добро пожаловать в новый мир, господин Ирлмайер. Мир, где никто никому не верит, все всем лгут и все готовы друг друга убить. Вы имеете самое непосредственное отношение к его появлению...

Да и я, если честно — тоже...

— Первым идет Младенович.

— Нет, первым идете вы, милорд.

Окончательно рассвело. Рассвет был хмурым, совершенно нетипичным для Адриатики — не хотелось думать, что эти тучи — напитались невидимой смертью над итальянским «сапожком» и сейчас идет в направлении нашего Востока.

Вертолеты — так и стояли на дороге. Были видны хорватские бронированные машины — но дальше они соваться не осмеливались. У Австро-Венгрии не было сильного авианосного флота, чтобы вмешиваться в разборку двух супердержав.

В результате переговоров — пришли к некоему взаимоприемлемому решению. Младеновича — будет судить международный суд в Гааге. Для этого — его должны туда доставить русские, предварительно — записав краткое признание и передав его германцам. Это гарантия того, что мы все же доставим Младеновича в Гаагу, где его будут судить по законам его страны в части, не противоречащей международным договорам и соглашениям.

Запись — я сделал на коммуникатор. Чертовски удобная штука — отправляясь куда-то, ты вряд ли возьмешь с собой диктофон, фотоаппарат и видеокамеру — а тут все это есть.

Теперь надо было оговорить моменты...

Граф Адриан Секеш больше не сомневался. Не в чем было сомневаться.

Это был тот человек, который был на Виа Консиллиационе. Тот самый, монах, который стрелял очень и очень ловко. Граф видел его в деле.

Значит, его первым и надо убрать.

Прошлое — диктовало решение: штурм при обмене, обычное решение — враг думает, что все уже позади — и тут его накрывает... бах и все. Две пули в голову. Обычное дело для девятой группы пограничной стражи.

Сложно — два вертолета, не один, а два, надо действовать синхронно. Но сложность небольшая, решаемая.

Сейчас — Секеш улыбаясь, оговаривал детали обмена с этим русским. Мысль его — неудержимо рвалась назад, в далекое прошлое. Казармы офицерского училища в Бад-Тельце. Настоящего офицерского училища[25]. Их преподаватель, говорящий им: главное — выполнить задачу. Все остальное побоку.

Он вспомнил и то, как впервые разработал собственную операцию — на бумаге, конечно. Преподаватель по тактике порвал его жалкие листки, а потом в качестве наказания — заставил писать похоронки на половину взвода — именно столько, по расчетам — должно было погибнуть при продвижении к объекту через контролируемую противником территорию. Хороший бой — сказал он — не похож на рыцарский поединок. Скорее, он похож на вооруженное ограбление в проулке у гамбургского порта. Сунул заточку под ребро, схватил бумажник — и бегом.

Именно поэтому — следующая операция предусматривала и занятие периметра патрулями на трофейном транспорте и ночную вертолетную атаку.

Если кто-то хочет считать себя дворянином — его право. Он солдат.

Наконец — договорились. Пожали руки. Он отошел.

Проверил оба своих пистолета — у него было два, одинаковые, оба — Кольты. Больше ему ничего не нужно. Оглядел отобранных им людей — штурмовые команды.

— Все готовы?

— Так точно.

Две группы по три человека в каждой. Больше — только будут мешать друг другу.

— Работаете по выстрелу. Не торопитесь, точнее цельтесь.

— Есть.

Он вышел на связь со снайпером. Главный их козырь.

— Цветок три. Готовы?

— Так точно.

— Первый, кто выйдет из вертолета один — противник.

— Вас понял.

— После этого прекращайте огонь. Штурмовики сделают остальное.

— Есть.

Все готовы.

— Все готовы?

— Так точно...

Секеш, как и было условлено — мигнул два раза маленьким, карманным офицерским фонариком — можно.

Появился Воронцов. Первым, как и было обещано, только с оружием в руках. И вместе с ним — был Ирлмайер, рядом — их было двое, и об этом не договаривались! Секеш — приготовился... нельзя было «перебивать» работу снайпера, нельзя было менять план на ходу. Оставалось надеяться, что снайпер отличит нужного человека.