Андрей Круз - Эпоха мертвых. Москва Страница 17

- Короче, "Сосна"! - вызвал Соловьев по рации. - Давай сюда третий номер, есть что погрузить! Сразу за "Рамстором" налево, под мост, дальше нас видно.

- Принял. - ответила рация. - Направился к вам.

Я с неким недоумением посмотрел на Соловьева, спросил:

- Этого морфа с собой прихватим, что ли?

- Именно. - кивнул командир. - У нас мешки специальные имеются в грузовике, упакуем в лучшем виде.

- И резиновые перчатки тоже имеются? - поинтересовался я.

- Тоже имеются. - подтвердил Соловьев. - И ты сейчас в этом убедишься лично, потому что будешь эту дрянь грузить.

Через минуту к нам на хорошей скорости подкатил "Покемон", с ходу сбив двух направлявшихся к нам мертвяков. Из него выскочил невысокий худой спецназер, державший в руках рулон полиэтилена. Еще двое выпрыгнули из кузова. А я уже понял, что к чему. И еще через минуту, под аккомпанемент раздававшихся с брони выстрелов, я вместе с капитаном Бугаевым и двумя прапорами из кузова, действительно в хозяйственных резиновых перчатках, ворочал по асфальту вонючую тяжеленную тушу морфа, заворачивая ее в полиэтилен. Забрасывали в кузов грузовика ее уже вшестером. Тварюга явно весила куда больше центнера, к тому же замотанная в полиэтилен стала очень скользкой и неухватистой. Где-то нашла целую прорву белка своего вида, судя по всему, вот и откормилась.

Хотя... Если это была собака, и она сумела сожрать другую собаку, не дав той воскреснуть, то она стала уже намного сильнее. И дальше на других собак охотилась эффективней. Сожрав еще одну, выросла и усилилась еще больше. Интересно, такому прогрессу может быть предел, или нет? Страшно подумать, во что может откормиться такой морф, скажем, за год, лишь бы собак в меню хватало. Ладно, может быть там, в "Пламени" разберутся. Там, как я вчера случайно узнал, дали приют немалой группе ученых, причем затащили их туда целенаправленно, выслав за ними в город мотоманевренные группы и эвакуировав с семьями. И даже завезли с какого-то минздравовского склада целую кучу медицинского и лабораторного оборудования. "Пламя" явно собиралось развивать науку нового, перевернувшегося с ног на голову мира.

Пока мы возились с погрузкой, мертвяков вокруг изрядно прибавилось, в дело даже несколько раз вступали пулеметы бронетранспортера, хотя боеприпасы к ним предполагалось хранить до рейда в городе. К тому моменту, как мы заскочили внутрь стального корпуса бэтээра, на нас перла цела толпа. К счастью, ждать нам больше ничего не надо было, дизели победно взревели, и тяжелый БТР прошел сквозь еще неплотную толпу мертвяков, даже не заметив ее. Разве что Соловьев выругался, предполагая, что от колес будет потом вонять. Это он верно предположил, кроваво-слизистый след тянулся за колесами машины еще долго.

Как же все странно получилось... Насколько люди сильнее этих самых оживших мертвецов, и насколько мир людей оказался перед ними беззащитным. То, что могло людей защищать, хранилось в далеких складах, за крепкими воротами, подальше от этих самых людей. И в самый критический момент тех, у кого был доступ к этой технике, к горам оружия, оказалось слишком мало. Что такое несколько полков, если считать тех, кто уцелел после массового дезертирства, на десятимиллионный мегаполис и огромную область? Даже не капля в море, а величина, стремящаяся к нулю. Несколько тысяч военных, которые еще и свои семьи должны спасать, и самих себя. Наш мир не умер, побежденный волной восставшей мертвечины, он просто сдал себя ей, без всякого сопротивления. Печально об этом думать, сейчас, когда мы на своей бронетехнике играючи справляемся со всеми этими мертвяками. При этом осознавая, что мы побеждены ими. Уже побеждены, будущее сомнений не вызывало.

Для меня это второе такое разочарование в жизни. Первое было раньше, когда я был еще ребенком. Тогда я всего не понимал, лишь теперь осознал, что случилось. Когда сдали мою страну, которая не проиграла войну, не пала жертвой агрессии и даже не стала банкротом. С которой вообще ничего не случилось, казалось бы, живи да радуйся, строй светлое будущее. Ее сдали лишь потому, что лень было с ней возиться, зато хотелось денег и почестей, роскоши такой, какая у нас не полагалась, и если можно, то на халяву. Потому что к власти пришли мерзавцы с дураком во главе. А теперь такие же сдали весь мир. Тоже потому, что не хотелось возиться со слишком способным к самообороне народом. И все. Пришел вот этот самый полярный зверь с ценным мехом, только, блин, дохлый совсем. И воняет мертвечиной. И кусается, сука такая.

Пока я предавался мрачным мыслям, наш бэтээр, вновь оторвавшийся от колонны, перемахнул через путепровод над кольцевой автодорогой, и мы вкатили в город, пустынный и мрачный на фоне грязного неба, в которое поднимались дымы многочисленных пожаров.

В этом месте на улицах даже почти не было зомби, может быть с пяток в поле зрения. Брошенные машины стояли у тротуаров местами, но немного. Здесь всегда парковка запрещена была, да и не было причины парковаться вдоль проспекта у людей. Справа бесконечные заборы спорткомплексов до самой "Войковской", слева - жилые дома, подъездами выходящие во дворы, или вообще ничего.

Поэтому наш БТР катил по проспекту почти в полной тишине, лишь свистящий звук дизеля эхом отдавался от молчаливых стен домов и возвращался к нам. Никого в окнах, многие оставлены распахнутыми, некоторые - выбиты. Один дом выгорел насквозь и представлял собой закопченную и потрескавшуюся от жара руину. Тяжко пахло гарью, а ветер нес дым. Город горел во многих местах.

Вынесенная витрина того самого магазина "Проспект", где я в первый день Катастрофы застрелил зомби, напавшего на охранника. Теперь витрина из небьющегося стекла мелкими сверкающими брызгами рассыпана по тротуару, в магазине блуждают несколько мертвяков. Среди них, как мне показалось, толстая кассирша, не хотевшая оставить рабочее место и отказавшаяся взять с меня деньги за вторую тележку с продуктами. Жалко, если и вправду она. Но далеко, могло и показаться.

На вершине путепровода возле "Войковской" мы остановились в первый раз. На высотке постройки семидесятых годов, что стояла слева, на высоте десятого примерно этажа висел плакат с надписью: "Здесь живые!", а ниже была написана частота связи. Этого нам хватило. Соловев, после того, как мы огляделись и не обнаружили явных признаков близкого нападения, скомандовал колонне подтянуться к головному дозору. Вскоре возле нас остановились три остальные машины. Из КШМ сразу же начали вызывать по заявленным частотам и немедленно получили ответ. Ответил женский голос, истерически радостный. Нас уже увидели в окна, и ждали вызова. Впрочем, мы выживших в окнах тоже разглядели, в бинокли и оптические прицелы. А я разглядывал в видоискатель камеры.

По тому, что нам сообщил женский голос в эфире, все запершиеся внутри - программисты, бывшие работники софтовой компании. Страсть смотреть в Интернет больше, чем в экран телевизора, их спасла. Они раньше других поняли, чем грозит происходящее вокруг, и решили спасаться. Только вот спаслись, строго говоря, не лучшим образом. Оделись по-туристски, серьезно запаслись едой и заперлись у себя в офисе. Надеялись на то, что военные возьмут все же ситуацию под контроль и всех спасут. Оружия у них не было совсем, даже импровизированного, вроде монтировок из машин и молотков, рассчитывали на крепость дверей и безопасность места. А потом выяснили, что в здании было слишком много зомби. Один человек несколько дней назад вырвался оттуда, чтобы отправиться за помощью, но больше никаких вестей о нем не было. Зато теперь под их дверью скопилось не меньше десятка мертвяков. Похоже, что те запомнили, что за стальной дверью есть живые люди.

Все это мы выяснили из краткой, но информативной речи. Один момент особо заинтересовал - зомби все же запоминают то, что им нужно. Еще одно подтверждение "теории ментального развития".

Соловьев, тоже сидевший на частоте, заговорил с захлебывающейся радостной истерикой женщиной в эфире:

- Девушка, спокойно! Мы всех спасем. Отвечайте прямо на мои вопросы, пожалуйста, это важно. Как поняли?

- Я поняла! Спрашивайте! - послышался радостный крик.

- Спокойней. - повторил он. - Вопрос номер один: вы в безопасности в своем офисе? К вам могут ворваться?

- Нет, дверь стальная. Не могут.

- Вопрос номер два: есть среди вас раненые или лица, нуждающиеся в срочной медицинской помощи?

- Нет.

- Вопрос номер три: вы голодаете или у вас есть продукты?

- Пока еще есть!

Соловьев кивнул удовлетворенно, поняв, что план операции менять не нужно, затем сказал:

- Мы вас вытащим, но не сейчас, а на обратном пути. Через несколько часов, но сегодня, еще до вечера. Сейчас мы направляемся в центр города и там вам делать с нами нечего. Как поняли?

- Понятно... - в голосе по радио слышалось разочарование, но Соловьев на это ни малейшего внимания не обратил.