Василий Головачев - Делирий Страница 17

— Зайду.

Глаза девушки засияли ярче.

— Буду ждать.

Роман вышел из комнаты, предупредил Нину Александровну, что будет контролировать состояние пациентки, и, пока добирался до автобуса, приводил в порядок разбежавшиеся мысли и чувства. Он не имел права отвечать Юне тем же, веря, что Даниэла может вернуться и жизнь его холостяцкая изменится.

Занятия с преподавателем ФАГа прошли, как всегда, очень информативно и насыщенно. Снова речь зашла о четырёхуровневом мышлении, позволяющем анализировать проблемы гораздо быстрее, а главное — решать сразу две, а то и три задачи одновременно. Потом Роман вспомнил передачу по ТВЦ, в которой поднимались острые вопросы современности, и Геннадий Евгеньевич сказал с грустью:

— Современный образ жизни, преподносимый как единственно возможный всеми СМИ и социальными институтами, является лишь всеохватывающим и бессодержательным туманом, окутывающим коллективное бессознательное нашего народа и сознание молодёжи. Чем ты занимаешься в свободное время?

— Читаю, — ответил, подумав, Роман. — Изредка отдыхаю на природе, музыку слушаю.

— А молодёжь в большинстве своём «отрывается по полной», то есть кормится в фастфуде, пьёт пепси и быстрорастворимый кофе, слушает зомбирующие тексты «говорилыциков» песен, поклоняется культу знаменитостей, изрекающих несусветные банальности. Где программы, несущие знания и творческие призывы?

— Я где-то читал о программах Славянских союзов и Общин.

— Их так мало, что не стоит на них надеяться. К тому же их давят агенты АПГ, не дают жить нормально. Что в результате? Всё вывернуто наизнанку. Доктора калечат здоровье, юристы — справедливость, университеты — знания, правительства калечат свободу, средства массовой информации — новости, а рабская религия калечит духовность. Причём не в масштабах одной страны, в масштабах всего мира. Ты можешь найти хотя бы один институт, не калечащий что-нибудь?

Роман помолчал.

— Народ.

Геннадий Евгеньевич рассмеялся.

— Ну, разве что. Народ трудно искалечить, особенно если у него есть иммунитет против лжи и наглости, а если нет…

— В таком случае мы сражаемся с ветряными мельницами.

— Мы сражаемся с «пастухами» человечества, а это другая категория противостояния духовного мира и бездуховного. Потенциально мы превосходим противника, несмотря на его колоссальные способности, однако наши возможности пока не реализованы. Как враг, так и мы вынуждены скрывать свои карты, потому что в их руках все ресурсы, все рычаги, формирующие общественное мнение. Приведу лишь один пример: шесть лет назад известнейший режиссёр снял фильм о Великой Отечественной войне, в надежде показать её внутреннюю суть, всё, что происходило, достаточно близкок истине. Фильм получился тяжёлый, но оптимистичный, обличающий зверства фашизма, мощный и правдивый. Но агенты АПГ так повернули общественное мнение, что только ленивый не пинал режиссёра.

Роман промолчал. В кино он не ходил, хотя и знал, о ком идёт речь.

Расстались они с преподавателем ФАГа дружески, вполне понимая друг друга.

Шёл уже десятый час вечера, солнце опустилось за городские дома, по улицам протянулись длинные тени. Погода по-прежнему радовала теплом и свежестью. Хотя, с другой стороны, свежесть можно было воспринимать как относительное явление: количество автотранспорта в Пскове было намного меньше московского, где по чьему-то меткому выражению «машина, по сути, уже превратилась в недвижимость».

Возле подъезда тусовалась какая-то молодёжная компания: четверо юнцов в невообразимой расцветки хламидах и штанах, двое постарше, стриженые, в безрукавках, обнажающих наколки на плечах, и один парень с гитарой. В другое время Роман не обратил бы на компанию никакого внимания, мало ли сколько таких бродит по улицам. Однако интуиция вдруг потянула его за ухо, он насторожился и мгновенно оценил перегородившую подход к подъезду молодёжь.

Ждали именно его! А отступать по факту было уже поздно, да и не хотелось. Впрочем, не хотелось и конфликтовать, так как убеждённости в том, что он справится с этой командой, не было. Хотя почему бы и не попробовать? Чем не тренировка, да ещё в условиях, «приближённых к боевым»?

Программа отработки условий предстоящего сражения включи. тсь сама собой.

Мозги компании не были отягощены интеллектом (кто их послал и зачем, хотелось бы узнать), но вполне поддавались прямому пси-давлению и должны были реагировать на контуры ложного узнавания. В этом Роман убедился, как только начал упреждающее отваживание, что соответствовало вполне конкретной психологической нейтрализации хулиганствующих отморозков.

— Санчо, ты? — обрадовался Роман, стремительно подходя к парням, и хлопнул по плечу самого здорового из компании (у того действительно было выколото на плече имя Санчо). — Какая встреча! (Добавить жест, захватить сознание, сделать провал в памяти.) Ты вчера здорово набрался! (Это видно по красным глазам, спутанной энергетике и по запаху изо рта.) А кто это с тобой? (Удар по психике всех присутствующих, введение в транс.) А-а, Тиша (имя произнёс сам Санчо, одними губами), здорово! Хорошо выглядишь. — Роман пожал потную руку второго здоровяка в безрукавке. — Говорят, ты начисто проигрался в казино? Сочувствую. (В глубинах сознания этого дуболома долг торчит как гвоздь, и ещё вопрос — где взять деньги.) Ничего, отыграешься! (Ухмылки на лицах, удивлённые взгляды, ошеломление в глазах, неуверенность. Это хорошо, однако надо расширить психопаузу, ловить настроение.) А это кто? (Родик, выговорили губы Санчо, полностью подчинившегося воле Романа.) Родик? Привет! — Роман тряхнул локоть парня (что же это у них руки-то у всех потные?). — Как дела? (Добавить гипнотекста: я свой, всё в порядке, все очарованы, хорошая погода, пиво ждёт, девочки, и вот вам шаблон: действуйте!) Ну, всё, я побежал, всем привет. Санчо, позвони.

Все расступились.

Пять шагов до двери подъезда. Сзади молчание. Сдавленный голос:

— Санёк, откуда он тебя знает?

Подъезд обнял прохладой и тишиной.

Блин, кто их послал сюда, с какой целью? Может, он ошибся и ждали не его? Или, к примеру, хотели чуть-чуть припугнуть безволосого дядьку, чтобы денег отстегнул? Или это ухажёры Юны, сподобившиеся устроить мордобой новому хахалю? Кстати, надо спросить, есть у неё такие приятели или нет. Или, что намного хуже, его таки решили прощупать местные АПГ-контролёры?

Роман открыл дверь, закрыл за собой, прислушался не столько к шуму во дворе, сколько к ментальному фону.

Нет, не похоже на контролёров. Фон не пронизывали потоки ярости или злобы, как бывает, когда противнику удаётся ускользнуть. Для этой компании он не являлся врагом, он был объектом изучения и предупреждения. А предупредить его могли только на бытовом уровне: типа, не лезь к нашим девчонкам, козёл! Рога обломаем!

Он медленно переоделся, размышляя над странной встречей. Покачал головой. Что-то здесь было не так, но что именно, прояснить пока было нельзя.

Гадство, только этого не хватало! А с другой стороны — классный тренинг в реальных условиях. Он ведь справился? Поднялся выше обыкновенного мордобоя? Не нарушил спокойствия души? Как говорил Олег Харитонович? Не следует терять три вещи: честь, надежду и спокойствие.

Зазвонил айком:

— Роман Шмелёв?

— Слушаю, — отозвался он, не узнавая голоса.

— Минуту. — В трубке возник глухой шум, тихий перезвон, щелчки, будто кто-то переключал старинный пакетник, затем послышался далёкий негромкий голос Афанасия Вьюгина:

— Рома, это я. Как дела?

— Нормально, — ответил Роман, не принадлежа к людям, которые в ответ на вопрос «как дела?» начинают говорить о делах.

— Я в Арктике, на краю света.

— Где?

— На новой нефтяной платформе, её завтра утром, в десять по Москве, запустят. Прибыл танкер, готов принять первую нефть. Прилетела Еврокомиссия по экологии, пограничники работают, всё под контролем… — Афанасий замолчал.

— Слушаю, — подождал продолжения Роман.

— Но мне тревожно, — признался начальник психоцентра.

— Понятно.

— Не знаю, что тебе понятно, мне ничего не понятно. Всё проверили, прослушали, просканировали — ну не подобраться к платформе ни с какой стороны! Противолодочный катер ни одну подлодку не пропустит, все люди проверены, а мне почему-то кажется, смотрит на нас из-под воды какая-то зараза и усмехается.

— Эффект долгого ожидания.

— Что?

— Ты предлагаешь мне приехать?

— Приезжать уже поздно, не успеешь, сможешь пощупать наш район оттуда, из Пскова?

— Не пробовал. Координаты?

— Северный Ледовитый океан, сто с лишним километров от острова Шмидта.

Роман помолчал, представляя глобус.

— Попытаюсь.

— Уж попытайся, висв, век буду благодарен. Ты же знаешь, я зря тебя не потревожу.