Сергей Волков - Пасынок судьбы. Расплата Страница 18

– А почему ваше… ваши вещи оказалось здесь? – спросил Пеклеванный, насторожившись.

– Мы прошедшим летом проводили в этой речной долине микроклиматические исследования для одной шведской фирмы. Кажется, шведы хотят построить здесь какой-то рудник, и им нужно знать, подходит ли здешний климат для шведских специалистов и рабочих, к слову, на Западе всегда так делают!

Наша экспедиция проработала все лето, но в конце августа из-за конфликта с местными властями нам пришлось свернуть наблюдения и уехать, причем на оборудование они хотели наложить арест – на том берегу заповедник, и мы, якобы, нарушали закон, работая на его территории. Все осталось там – все данные, записи, анализы, плод работы десяти человек! Мы сообщили заказчику, что случилось – и нам предложили вывезти все вот таким вот способом, не привлекая внимания.

Вы не волнуйтесь, все будет в порядке! Все печати, бланки, накладные у меня с собой – комар носа не подточит! И, кроме того, я плачу вам за участие и молчание – пять тысяч долларов каждому! Это большие деньги!

– А почему вы нам сразу не сказали, в чем дело? Ну, еще там, в Ряжске? – спросил я.

– Честно сказать, я побоялся, что вы откажетесь, и наша поездка не состоится!

– Ага! А теперь нам вроде и деваться некуда! – как-то слишком радостно сказал Пеклеванный, и тут же добавил: – Ну, раз другого выхода нет, я согласен! Серег, а ты?

Я колебался, и чтобы протянуть время, спросил:

– А это оборудование ваше, оно что, в чистом поле лежит?

– Нет, зачем же в поле! Мы в стороне от базы выкопали траншею, упаковали все приборы и журналы с записями в полиэтилен, уложили внутрь, накрыли сверху досками и засыпали землей! Места тут глухие, вряд ли кто что тронет!

– А как мы попадем на тот берег?

Смирнов усмехнулся:

– Так вы согласны?

Я помотал головой:

– Ну, а все-таки?

– Тут, под обрывом, спрятана лодка! Я рейсов за пять-шесть перевезу все на этот берег, а вы поможете мне уложить приборы в ящики и погрузить их в машину! Ну как, идет?

Я снова помотал головой и обратился к Пеклеванному:

– Саня, пойдем-ка, выйдем!

Мы вылезли из теплой кабины на снег, закурили, и я спросил его:

– Ты серьезно думаешь, что у него там приборы?

– А хрен его знает! – беспечно махнул рукой Пеклеванный: – Нам-то с тобой какая разница – он такую деньгу платит, во! А на счет груза – так ты не боись, никто эти ящики вскрывать не будет! Да, почитай, половина машин на трассе везет не то, что в путевках или накладных написано! И ничё, все путем! Давай, Серега, соглашайся! Я машину сразу куплю, ну, не новую, косаря за три! А на остальные мы с женой летом на юга махнем, на Кипр! А то сколько живу, ни разу за границей не был! Или нет, лучше добавлю к кредиту, и хату новую куплю, во! Серега! Ну!?

Я плюнул, понаблюдал, как желтоватый шарик слюны протаял в снегу ямку, и сказал:

– Ладно. Согласен!

– Вот и ништяк! Вот и зашибись! – засуетился Пеклеванный, подбежал к «Камазу», рванул дверцу: – Николаич! Серега согласен! Давай, командуй, че, как, когда начнем!

Лже-экспедитор вылез из машины, надел шляпу и сказал:

– Тянуть не будем – сейчас и начнем! Сергей, вы пойдете со мной, поможете с лодкой, а вы, Александр, разверните машину и подгоните ее к самой реке!

Смирнов покопался в портфеле, достал оттуда объемный сверток, развернул его, и в его руках оказались мягкие резиновые сапоги-бродни от армейского ОЗК. Смирнов натянул их поверх своих ботиночек, подвязал лямки к поясу, спрыгнул с подножки на снег:

– Все, пойдемте, это тут, рядом!

Мы пошли вдоль узкой ледяной кромки, наморозившейся у берега. Сзади зарычал разворачивающийся «Камаз». Смирнов освещал дорогу карманным фонариком, вглядываясь в бурелом под обрывом. Минут через пять он остановился у большой кучи веток:

– Это – здесь!

Мы быстро раскидали сушняк, под ним обнаружилась перевернутая вверху дном небольшая лодка, под которой лежали весла, две лопаты и лом. Не смотря на размеры, лодка была довольно тяжелая, и пришлось повозиться, прежде чем мы перевернули ее и по камням дотащили до воды.

– Сергей! Скажите Александру, чтобы он включил габариты у машины, а то я вас не найду! – сказал Смирнов, залезая в лодку.

Затем он оттолкнулся веслом и сноровисто погреб, удалясь от берега. Темное пятно было хорошо видно на светлой воде, и я, почти профессионал в гребле, удивился, как быстро плывет, да еще и на перерез течению, утлый челн Смирнова.

Вернувшись к машине, я застал Пеклеванного за разгрузкой ящиков из кунга.

– Давай, помогай! – крикнул мне водитель, стаскивая на землю сразу несколько пустых ящиков. Мы вытащили всю тару на берег, уселись сверху, закурили…

– Эх, и рыбалка же здесь летом! Да и сейчас, наверное, тоже клюет! Жалко, удочек не захватил! – посетовал Пеклеванный, присел на корточки у воды и сполоснул руки:

– Б-р-р! А холодна водица! Обжигает, как кипяток!

– Сань! А как река-то эта называется? – лениво спросил я, щелчком отправляя окурок в воду.

– Да хрен его знает! Как ты думаешь, Николаич долго будет возить свои приборы?

– Думаю, всю ночь! Кстати, он просил тебя габариты включить, а то боится промахнуться в темноте!

Пеклеванный залез в кабину, завел двигатель, вспыхнули красные фонари по краям кунга. Я, в одиночестве оставшийся на берегу, почувствовал себя сиротой, закинутым злою судьбиною в эти дикие места. Конечно, если бы мы сейчас спокойно загрузились кедровым маслом и поехали назад, я бы чувствовал себя гораздо увереннее, но… Назвался груздем – полезай в кузов!

Смирнов вернулся через час, как и обещал. Его резиновые бахилы были перепачканы свежей землей, а половину лодки занимали полиэтиленовые свертки и пакеты разного размера и веса, в чем я убедился, укладывая их в приготовленные ящики.

Смирнов был весел, чуть не напевал, помогая нам разгружать лодку.

– Все оказалось гораздо проще! Я думаю, еще два рейса – и можно будет ехать! К полуночи вернемся в Куртамыш! – крикнул нам он, забираясь в лодку и отплывая.

Пока мы убрали заполненные ящики в кунг, пока покурили – опять послышался плеск весел, Смирнов вернулся с новой партией своих таинственных приборов.

На этот раз свертков было меньше, но весили они куда как тяжелее предыдущих. Я украдкой встряхнул один – внутри что-то металлически звякнуло – прибор!

Больше всего меня удивляло, как Смирнов, не здоровяк, да и не юноша уже давно, смог так быстро и сноровисто переплывать реку, загружать лодку и возвращаться! Вот тебе и сморчок! Действительно – первое впечатление обманчиво!

Лодка уплыла – и через десять минут вернулась!

– Там осталось самое громоздкое! – объяснил Смирнов, перебираясь через борт: – Сергей, вам придется сплавать со мной, помочь – один я не справлюсь! Захватите пару ящиков – уложим все в них прямо на месте.

Я подхватил тару, угнездил торчкмя ее на корме, залез в лодку, и, пользуясь случаем размяться, попросил у Смирнова весла.

– Здесь очень сильное течение! – ответил он, делая мощные, широкие гребки: – Боюсь, вы не справитесь!

Я про себя обиделся, отвернулся, и стал смотреть на приближающийся берег, белеющий впереди – больно надо, не хочешь, греби сам!

Мы пристали у невысокого холмика, с одной стороны которого на снегу виднелась куча свежей земли.

– Еще неделька, и пришлось бы долбить! – кивнул на кучу Смирнов, выбираясь из лодки: – Хорошо, успели до морозов! Я залезу внутрь, а вы подадите мне ящики, а потом примите их, груженые!

Мы поднялись на холм. С этой стороны реки берег был пологим, и заснеженная равнина тянулась во все стороны километров на пять, только слева темнела тайга, вплотную подходящая к реке…

«Где-то я все это уже видел!», – подумал я, помогая Смирнову протащить ящики сквозь широкую дыру в земле. Честно говоря, я представлял себе все это по другому – никакой траншеей тут и не пахло – обычная нора, только большая! Под снегом было не понять, но мне показалось, что холм словно бы срыт с одной стороны – противоположной от реки.

Смирнов ловко нырнул в лаз, зажег внутри фонарик, и я понял, что никакая это не траншея – свет фонарика удалялся, удалялся, пока не исчез совсем.

«Интересно! Что это за катакомбы тут нарыты?», – подумал я, встал на колени и заглянул в широкую нору.

Там царил полумрак, но тусклые лучи фонарика, пробивающиеся откуда-то из-за угла, все же освещали не высокий, зато довольно просторный коридор, уводящий в другую от реки сторону. Пахло сухой землей, слегка – гнилью и ржавчиной, как в погребе. На земле что-то тускло блестело. Я пригляделся – пол коридора покрывала плитка, что-то вроде кафеля. Мне стало совсем интересно, и я полез внутрь…

Однако осмотреть подземелье мне не удалось – только я протиснулся в узкий лаз, как послышался шум, и из коридора появился Смирнов, волокущий за собой один из ящиков. Я поспешно выбрался наружу, принял тяжеленный ящик и оттащил его в сторону.