А. Живой - Небесный король: Покровители Страница 18

– Ах, вот оно что, – кивнул Гризов, и его понесло, – теперь понятно, зачем вы здесь. А то, что ваши солдаты-оккупанты своим высокоточным оружием убили сотни тысяч мирных людей в Ираке, которые уже никогда не смогут вернуться к своим семьям, это вас особенно не волнует? Оружия ведь так и не нашли. Зато у них уже никогда не будет потомства.

Гризов перевел дух, убрал диктофон от лица американки и продолжил.

– Что же, получается, зря приехали, зря положили столько народа? Нет не зря: нефть захвачена, новейшее оружие испытано, дело сделано. Так что ваш президент со своим рейтингом может спать спокойно. Пока.

Толстая брюнетка Сара ошарашено пролепетала:

– Но ведь мы выступаем против войны, а не президента…

– Дура, это всегда одно и тоже.

Сара потеряла дар речи.

– Да пошла ты к черту, – рявкнул на нее Гризов окончательно разозлившись, – и скажи своим солдатам, чтобы дома сидели, а то никакой спермы не хватит.

Он развернулся и пошел к дальней оконечности площади, где договорился встретиться с Натальей. Пробираясь сквозь толпу митингующих от скуки домохозяек, Антон разыскивал ее глазами и скоро нашел. Наталья стояла в пяти метрах от крайнего «Абрамса», окруженная плотным кольцом американок, беседуя с одной из активисток движения «ЖЕНЩИНЫ ЗА МИР», которая яростно жестикулировала. Время от времени, она показывала солдатам охранения сжатый кулак с одним поднятым пальцем, что должно было означать английское слово из трех букв.

Солдаты, поначалу довольно лениво реагировали на выступления активисток, видимо, дома насмотрелись, ограничиваясь тем, что оттесняли их винтовками подальше от автомашин, пытаясь обеспечить проезд. Но потом, один из них, сержант, резко подошел к буянившей американке в джинсовой куртке, рядом с которой находилась Наталья, и толкнул ее прикладом в плечо. Американка мгновенно озверела от такого нарушения ее демократических прав и свобод, схватилась за ствол солдатской винтовки «М-16», и стала дергать ее из стороны в сторону, стараясь отобрать оружие у солдата. При этом она орала на весь Багдад «Пи-и-и-с!!!», «Пи-и-и-с!!!».

Гризов, повинуясь чутью журналиста, выхватил из сумки верный «Никон» и сделал несколько кадров потасовки. Наблюдая в объектив за происходящим, он вдруг увидел нечто странное. То, к чему, несмотря на весь свой экстремальный опыт, никогда не бывал готов. Раздался сухой щелчок выстрела, затем он повторился еще несколько раз. Американка отпустила дуло винтовки, недоверчиво глядя на солдата, – у нее спине расплывалось широкое багровое пятно, которое было видно невооруженным глазом даже на джинсовой куртке. Женщина постояла несколько секунд, словно не веря, что это могло с ней произойти. Рухнула на колени и завалилась на бок, прямо под ноги американскому сержанту, у которого пыталась вырвать оружие.

Гризов автоматически снял эту сцену и вдруг заметил, что убита не только эта активистка. Под ногами американского сержанта, сжимавшего свою винтовку так, словно у него ее все еще пытались вырвать из рук, нелепо раскинув руки, лежало еще два трупа, которые тоже попали в кадр. И в одном из них Гризов мгновенно узнал свою спутницу, у которой вся грудь была в крови. Первым движением его было подбежать к Наталье, может, еще жива. Но американская армия уже заинтересовалась, человеком с камерой, стоявшим в тридцати метрах от места неожиданной трагедии. Этот человек снял все на пленку, а значит, теперь мировое общество могло узнать, как американские солдаты во имя нефти убивают американских женщин. Узнать правду. Американская армия этого не могла допустить. Выскочивший из-за спины своих солдат капитан, командовавший этим постом, указал на Гризова рукой и пятеро солдат, отделившись от «Хаммера», ринулись к нему, с яростью разгоняя активисток.

Сам Гризов несколько секунд был словно парализован. Наталью только что на его глазах глупо, нелепо убили. И все из-за того, что ему взбрело в голову прогуляться по Багдаду и взять ее с собой в качестве гида. Прогулялись. В памяти всплыло гадкое чувство, возникшее после бомбардировки неизвестными самолетами мотеля в Репино, где погибла Леля. Все, кого он тянул развлекаться, погибали рядом с ним.

Однако с рефлексией пора было кончать. Как в тумане Гризов видел пробиравшихся к нему американских солдат сквозь поднявших вой активисток, которые кричали, били их кулаками и даже пытались вцепиться зубами. Сержант, тот самый, что случайно убил трех женщин, был впереди всех. Гризов даже мог рассмотреть его лицо, скуластое, тупое и по-детски наивное, как у большинства счастливых американцев. Поняв дуло винтовки вверх, сержант дал очередь в воздух, чтобы охладить разъяренную толпу. Это подействовало. Женщины стали расступаться, а солдаты еще яростнее устремились вперед.

И тут Гризов отчетливо понял, что если не очнется и не сделает что-нибудь, через несколько секунд его схватят, закуют в наручники и увезут в неизвестном направлении. И тогда его могут просто не найти.

Антон встряхнулся и первым делом, не двигаясь с места, вскинул камеру, сделав еще несколько снимков пробиравшихся сквозь толпу солдат. Этим он вызвал приступ ярости у них, и у тех, кто, наблюдая за потасовкой, вышел из машин американского командования. Несколько офицеров в парадной форме с погонами, на которых из-за расстояния Гризов не мог разобрать знаков различия, стояли, прячась от толпы за машинами, и неотрывно наблюдали за происходящим. Скорее всего, это были генералы, почему-то подумалось журналисту. Антон встретился с одним из генералов взглядом. Их разделяла толпа, но Гризов ощутил в этом взгляде дикий страх и понял, то обречен. Американцы его будут искать, пока не найдут. И, если он не убежит сейчас, то найдут, очень быстро. Ближайшие солдаты находились уже не более чем в десяти метрах.

Журналист бросил последний взгляд на толпу, пытаясь отыскать место, где лежала убитая (а может еще живая?) Наталья, но перед глазами все смешалось. На площади царила паника: активистки орали, махали лозунгами, солдаты самой демократической в мире страны грубо отталкивали их прикладами, пытаясь достать того, кто за одну минуту вдруг стал угрозой американской демократии. И Антон побежал, на ходу запихивая бесценную камеру в сумку. Побежал обратно к рынку Аль-Казимия, пытаясь достичь Рашид-стрит, по маршруту который только что проделал вместе с Натальей.

Оказавшись посреди шумящего рынка, Гризов впервые обернулся. Взвод солдат в главе с сержантом, убившим трех женщин, уже стучал подошвами грубых ботинок по древним камням, втягиваясь вслед за ним на рынок. Сержант очень хотел поймать Гризова, от этого теперь зависела вся его карьера и, возможно, жизнь. И тут Антон, сделал то, чего не ожидал от себя сам. Видно сработал рефлекс уходящего от погони. Он на ходу схватился за шест, на котором держалась палатка торговца всякой кухонной утварью, и дернул за него изо всех сил. Палатка рухнула в центральный проход, со звоном покатилась под ноги металлические блюда, причудливого вида кастрюли, изогнутые вилки и ложки. Торговец с гневом выбрался из-под накрывшей его ткани, поминая Аллаха и посылая Гризова ко всем чертям. Но журналисту этого показалось мало, он дернул за опору следующей попавшейся на пути палатки и уронил на древние булыжники мостовой деревянный стеллаж с глиняной посудой. Глина полопалась с глухим треском, усеяв битыми черепками весь проход. Престарелый бородатый торговец воздел руки к небу, призывая Аллаха покарать неверного, обрушить на его голову вес мыслимые кары. Но журналист не обратил на это никакого внимания. Не до того было.

Пробежав метров пятьдесят, он опять обернулся. Сработало. В центре рынка образовался затор, который американские солдаты не смогли проскочить с ходу. Торговцы подняли такой вой, что недавняя потасовка с американскими защитниками мира показалась солдатам детским лепетом. Два торговца, лавки которых Гризов разрушил на ходу, теперь ползали по камням мостовой и подбирали свой поврежденный товар. Горшечнику собирать было почти нечего. Гризов испытал раскаяние, в мирной жизни, он никогда бы не стал ломать чужие произведения, но когда за тобой гонятся поборники демократии, выбирать не приходилось.

Однако радоваться было рано: журналист преодолел еще не весь рынок. Оставалось метров двадцать. И расположившиеся на оставшихся рядах торговцы поношенной одеждой, увидев, что Гризов натворил с лавками их соплеменников из торгового братства, были настроены воинственно. Несколько человек двинулись к проходу, задумав поймать Гризова, а там что будет неизвестно. Либо сами растерзают, либо отдадут оккупационным войскам. Пришлось действовать быстро. Антон рванулся вперед, пока ему окончательно не преградили выход, но несколько бородатых арабов уже стояли на его пути. Не задумываясь о последствиях, Антон с ходу засадил одному из торговцев ногой в пах, временно выключив из разборок. Другой был более мосластым и держал в руках палку, которой больно ударил Гризова по плечу.